поддерживают деревянные кронштейны с орнаментом ажурной резьбы. Но главное то, что поставлено на них.
Первая древесная скульптура изображает мужчину в домашней одежде. Из закатанных рукавов удрученно повисают руки, испещренные бороздками столь тонкими, что их не нащупать; зато тени, заполняя канавки, видятся густым волосом. Гусиное перо торчит над ухом дужкой лавров. В груди зияет сквозное отверстие в форме сердечной мышцы.
Вторая скульптура посвящена миловидной девушке. Подол сарафана колыхнулся, спинка игриво выгибается. Тщательно подогнанными пучками приклеены вьющиеся волокна древесины; превращены в прелестные пряди и локоны. Скрупулезно выточенные губы и глаза стали ласковой улыбкой и выразительным взгляд. Трепетные чувства мастера, вложенные в скульптуру, одушевили шедевр. Так получилось, что если долго смотреть на личико, то светлые эмоций девушки начинают казаться фальшивыми.
Последняя скульптура демонстрирует гладкий бюст юноши в пиджаке, склоненного взглядом к наручным часам. Ниже груди он будто сыпется в рыхлую кучу, словно тело человека становится секундомером песочных часов.
Миниатюрный красноголовый дятел простучал трель в тонкую фанерку. Это прозвучал сигнал стилизованного будильника. Настал момент, когда нужно пройти новое социальное испытание, уготованное вслед за окончанием высшего образования. Речь идет о трудоустройстве.
Валентин точно знает, что не забросит хобби, но все же не может предвидеть дальнейшей судьбы с новым графиком. Это тревожит. Подбадривает то, что на собеседование он идет к родственнице.
Мастер отложил очки в футляр, убрал инструмент в ящик стола, подмел стружку веничком. Заранее подготовленный к выходу, юноша поправил брюки, застегнул пуговицы на манжетах рубашки, подтянул узел неброского галстука. Пиджак в июльскую жару будет лишним.
Валентин погасил светильник и покинул тихую обитель.
