Испытание жизнью. Часть 1. Глава 21.

                                                                                              Глава двадцать первая.

                                                                                                               1

              Схватки начались неожиданно. На «Скорой помощи» Виктор отвез Валентину в роддом. Вернувшись, почувствовал себя совсем одиноким, и его охватило душевное оцепенение. Сколько пробыл в таком состоянии, он не смог бы сказать. Когда же пришел в себя, в комнате было темно, лишь на стене желтело большое круглое пятно, к которому с подоконника тянулась светлая полоска. Это была отраженная в зеркале луна...
              На следующий день рано утром, Виктор уже был около роддома. Больница оказалась закрытой, и он несколько раз обошел здание, посматривая на окна, стараясь угадать за которым же из них находится Валя? Может она родила, а он даже не подозревает об этом. Скорее бы пустили, дали возможность узнать, что там и как, все ли благополучно?
              Когда больницу открыли, Виктор долго сидел, ожидая вестей. Несколько раз пытался расспросить кого-нибудь из медперсонала, появлявшихся в приемном покое, все безрезультатно. Каждый раз наталкивался словно на глухую стену - никто ничего не знал, никто ничего не мог сказать. «Не роддом, а тюрьма какая-то!» - с горечью подумал он и увидел вышедшую из-за двери нянечку.
              - Кто здесь Орлов?
              - Я! - встрепенулся Виктор и почувствовал, как внутри, словно что-то оборвалось.
              Нянечка протянула бумажку. Это была записка от Вали, которая корявым, несвойственным ей почерком написала: «Витя! Чтобы спасти нашего ребеночка я согласилась на операцию. Но ты не волнуйся, все будет хорошо! Валя».
              - Какую операцию? Почему? - испуганно спросил нянечку Виктор.
              - Не знаю, молодой человек, не знаю, - избегая его вопросительного взгляда, уклончиво ответила та. - Значит так нужно. Врачи знают, что делают, на то они и врачи.
              С этими словами нянечка скрылась за дверью, а Виктор, расстроенный таким известием, сел на стул и безучастный ко всему, что происходило в приемной покое, просидел так все время, пока длилась операция.
               Няня, застав его в таком состоянии, испугалась.
              - Молодой человек, что с тобой? Разве можно так казнить себя? Посмотри, на тебе лица нет. Ну-ка выше голову! Я ведь пришла поздравить, дочка у тебя родилась!
              - Что? - вскочил Виктор. - Что вы сказали?
              - Дочь говорю, родилась, вот такая! - развела она руки.
              - А операция? Как же операция?
              - Операция прошла хорошо! Мать и ребенок чувствуют себя нормально. Так что иди домой, отдохни и не волнуйся...
              В то время, когда Виктор разговаривал с няней, Валентина лежала на операционном столе и все еще не могла прийти в себя после наркоза. Она помнила первый крик ребенка и глухой, словно издалека, голос: «Девочка». Полностью очнулась только в палате.
              Ярко светило майское солнце, а Валя лежала и верила, что все позади. Сутки мучительных схваток и эта операция, на которую она согласилась ради ребенка, измотали вконец. Измученная, похудевшая, с лихорадочно блестящими глазами она лежала на спине под капельницей и чувствовала, что вся горит, и действительно у нее была высокая температура. Мечась в жару ждала, когда ее принесут, но девочку принесли только на третьи сутки, когда она немного окрепла.
              Прижимая дочку к себе, Валентина поняла, что в этом крохотном человечке, рожденном ею, - вся ее жизнь. Она видела маленькую головку, покрытую белесым пушком, ротик с крохотными пузырьками слюны, еле приметный вздернутый носик и чувствовала, как ее подмывает волна нежности и неизъяснимого восторга к этому крохотному, родному существу...
              Две недели пролежала Валентина в больнице, и настал день выписки. С утра взошло яркое солнце, и засияло высокое лазурное небо. Деревья были покрыты торжественным убором, а газоны - нежно-зеленым ковром. В рощах и парках пели птицы. Вся природа бурлила молодостью, жизнь ликовала.
              Со счастливым, сияющим лицом, с огромным букетом цветов и узелком, с одеждой для дочери, Виктор шел по улице в сторону роддома. Уже на полпути он спохватился. Круто развернувшись, бегом бросился к стоянке такси, и через несколько минут подкатил на машине к порогу роддома.
              В приемном покое Виктор передал узелок нянечке, а сам присел на краешек стула. Двое молодых мужчин с такими же букетами, как у него, ходили туда-сюда в ожидании жен. Дверь, ведущая в отделение роддома, нещадно скрипела, и при каждом ее скрипе сердце Виктора колотилось в груди, готовое выскочить.
              Вдруг один из парней бросился встречать супругу. Через некоторое время и второй счастливый папаша покинул приемный покой, бережно прижимая к груди маленький сверток.
              Тут Виктор почувствовал, как внутри все похолодело. Он обратил внимание, что детей передают в руки отца. Как же он возьмет свою дочку? Ему ни разу в жизни не приходилось держать новорожденных детей, если не считать племянницы. Да и ту он брал только после того, как она начала сидеть и крепко держала головку. Как быть? А вдруг он уронит ее?
              В это время скрипнула дверь и выпустила уже знакомую ему нянечку с ребенком на руках, а за ней показалась похудевшая, но счастливая Валентина.
              Виктор бросился навстречу и в растерянности остановился.
              - Поздравляю вас с первенцем! - проговорила няня. - Ну что ты застыл? Целуй жену и принимай дочку!
              - Я боюсь!
              - Кого, жену? - улыбнулась няня.
              - Нет. Боюсь уронить дочку!
              - Ах, вот оно что! - быстро догадалась та. - Ничего страшного, я сама отнесу ее до такси.
              Няня направилась к выходу, а Виктор обнял жену, крепко поцеловал и шепнул на ухо:
              - Спасибо!
              - За что? - так же тихо спросила Валя.
              - За дочку!
              Валя звонко и счастливо рассмеялась.
              - Говорила тебе, что девочку рожу, так и вышло! - прошептала она и, взяв мужа под руку, вслед за няней направилась к выходу.
              Дома Валентина сразу же начала наливать ванну, чтобы искупать девочку. Пока ванна наполнялась водой, она распеленала дочку и подозвала мужа.
              - Витя, полюбуйся, какая прелесть девочка! Это же наша дочка, понимаешь? - она показала ему развернутого ребенка.
              Нежным взглядом Виктор посмотрел на дочку и, сдерживая дыхание, проговорил:
              - Прекрасный ребенок! Вырастет, красавицей будет, как ты!
              - Да ну, тебя! - смутилась Валя и понесла девочку купать.
              После купания, когда она принесла в комнату, аккуратно закутанную в пеленку дочку, Виктор попросил:
              - Валюша, дай мне подержать.
              Он сел на диван и принял на колени желанный, не успевший остыть после ванны, теплый комочек. Придерживая головку дочери левой культей, и, затаив дыхание, внимательно рассматривал ее маленькое личико. Девочка смотрела на отца голубыми, как у матери, глазами и ничего не понимала.
              - Смотри, Валюш, у нее твои глазки, голубые!
              - Это они сейчас голубые, а потом изменят цвет.
              Виктор не сводил с дочки глаз.
              - Мне кажется, на тебя похожа.
              - Не знаю.
              - Ну конечно на тебя, - уверенно проговорил Виктор. – И тут же воскликнул:
              - Ах, проказница! Признала отца, все брюки замочила!

                                                                                                         2

              С появлением на свет дочки Ирочки, которую Орловы назвали в честь мамы Виктора Ирины Андрияновны, жизнь круто изменилась. Ира требовала к себе постоянного внимания, выражая свое желание громким и настойчивым криком. То ей надо было поменять пеленки, то требовала покормить, то животик заболел, и каждый раз по каким-то, известным только ей, интонациям в голосе дочки, Валя безошибочно угадывала, что нужно делать.
              Не успел Виктор нарадоваться на дочку, как нужно было ехать в Воронеж на сессию. Уезжая, он поцеловал в потный лобик спящую дочку, потом жену и тихо прошептал:
              - Уезжаю в последний раз. Получу диплом, и тогда мы с тобой и дочкой не будем расставаться.
              Предэкзаменационные лекции по истории партии читал Степан Иосифович Батраченко. С того момента, когда Виктор был у него дома, прошло шесть лет. Но он практически не изменился. Такой же подтянутый, собранный Степан Иосифович - не в пример иным молодым - был оптимистичен и деятелен. Как оказалось, он не только преподает и занимается наукой. Большую часть своего времени расходует на общественные дела: встречается с молодежью, выступает с лекциями и докладами, является одним из руководителей областной организации Общества слепых.
              В сопровождении кого-либо из студентов он приходил в аудиторию читать лекции. В перерывах выходил в коридор, где его окружали студенты и засыпали вопросами.
              Вечером Виктор не выдержал и рассказал друзьям о давнишней встрече с Батраченко. Ребята удивились.
              - Что же ты не подошел и не поговорил с ним? - спросил Женя.
              - Неудобно как-то. Степан Иосифович будет председателем экзаменационной комиссии и может подумать...
              - Ничего он не подумает! - перебил Женя. - Чудак-человек, ему ведь будет интересно узнать о твоих успехах. Можно сказать, что с его легкой руки ты и учишься здесь.
              - Все это так, но не могу я сейчас, поймите! После экзаменов поговорю.
              На следующий день, когда Степан Иосифович, как всегда, стоял в окружении студентов, Женя вдруг неожиданно спросил:
              - Степан Иосифович, вы помните парня без обеих рук, который шесть лет назад приходил к вам домой?
              - Конечно, помню - оживился Батраченко. - Только вот не знаю, как сложилась его дальнейшая судьба. Судя по вопросу вы, наверное, в курсе? Расскажите.
              - Да он сам вам сейчас все расскажет, - проговорил Женя, подталкивая Виктора к преподавателю.
              - Как? - вскинул он голову. - Виктор здесь?
              - Здесь, Степан Иосифович, здесь, - ответил Виктор, подходя ближе, довольный тем, что тот не забыл его имени.
              С живейшим интересом Батраченко стал расспрашивать его обо всем, а студенты отошли в сторону, чтобы не мешать.
              - Нашли все-таки свое русло? - улыбнулся Степан Иосифович, узнав, что он заканчивает институт. - Ну а дальше что думаете делать?
              - Работать в школе.
              - Очень хорошо! Ведь это только на первый  взгляд, работа учителя кажется однообразной: тот же звонок, та же программа, те же педсоветы, но на самом деле нет разнообразнее труда учителя. Сколько событий! Сколько характеров! Жизнь вокруг интересная, многообразная, и, главное, какое огромное удовлетворение испытываешь от того, что занимаешься воспитанием детворы. Очень уж нужное и увлекательное это дело! Ведь не было бы ни ученого, ни инженера, ни агронома, если б не было учителя. Понимаете?
              - Да, Степан Иосифович.
              Перерыв закончился.
              - От всей души желаю вам успешно сдать экзамены. А сейчас идемте на лекцию.
              Он положил руку на плечо Виктора, и они вместе пошли в аудиторию…
              Проводив мужа в Воронеж, Валентина заскучала. Последнее время до его отъезда считала, что ее любовь к нему перешла в привычку. В их отношениях, за редкими исключениями, все было буднично, обыкновенно и повторялось изо дня в день, как восход и заход