обсуждали книги, фильмы, которые смотрели вместе, или порознь: Соня в кинотеатре, а я дома в интернете, чтобы оживить в памяти картины своего детства.
Какое же спокойное счастье, вот так брести рядом с ней по городу, слышать ее голос, чувствовать легкий аромат ее духов, держать ее за руку.
И вокруг нет суеты, нет спешки, даже на Литейном и Невском пробок нет.
- Уже вечер. Поедем ко мне, мама на даче.
Дома она ушла на кухню разогревать ужин, оставив меня в комнате. Я подошел к тумбочке, снял крышку из черного оргстекла с полированного корпуса проигрывателя «Вега», поставил лежащую рядом пластинку, в комнату из затянутых клетчатой серой тканью колонок полилась песня:
«Музыкант в лесу, под деревом наигрывает вальс.
Он наигрывает вальс то ласково, то страстно.
Что касается меня, то я опять гляжу на Вас,
А Вы глядите на него, а он глядит в пространство…»
У меня там, в моем времени, тоже есть «сидишник» с этими песнями, я тоже их люблю слушать. Удивительно, как музыка объединяет нас через разделяющие годы.
Хотя, с музыкой тоже происходят метаморфозы. Здесь, в Сонино время, рок – это музыка молодежи, когда молодые исполнители поют для молодых слушателей, а родители морщатся, ворчат, не понимают, как это можно слушать. А там, в моем времени, я на днях сходил в Ледовый Дворец на концерт Black Sabbath, где пожилые мужчины пели для пожилых слушателей те же песни.
**
Уже спустилась ночь, мы лежали под простыней, ощущая теплые дуновения ветерка из открытого настежь окна, и, вдруг, прервав молчание, Соня быстро зашептала мне на ухо, как будто продолжая разговор, а на самом деле продолжая вслух то, о чем думала до этого:
- Переезжай ко мне. Мама будет довольна, ты ей нравишься. Что мы, как дети, уж сколько месяцев гуляем по улицам, целуемся в подворотнях. Зачем терять время, уже не молодежь, у которой вся жизнь впереди. Какой-то определенности уже хочется….
Она долго еще развивала свою мысль, а я с ужасом думал, что ей ответить? Как я к ней перееду без советского паспорта, без прописки? Моя легенда, что живу в общежитии при заводе, на котором якобы работаю, не давала мне повода отказаться от ее предложения. Но что тут придумаешь, не обидев ее?
Брать ее с собой? Куда? В свое время. Как? Оформить ее, как попросившую политического убежища гражданку страны, которой уже давно нет? Как беженку? Будь проклято это прошедшее между нашими жизнями время.
Я сделал вид, что задремал, лишь бы не отвечать, пусть лучше обидится на невнимание, чем на отказ.
Утром я проснулся раньше нее и тихо ушел в свое будущее.
**
Дома наткнулся взглядом на блокнот. Какое там сочинительство и фантазии, с реальной бы жизнью разобраться.
Правильный закон придумали жильцы нашего дома. Посвящать детей в тайну «кривой стены» только по достижении совершеннолетия, а то по глупости наделают дел! А я - дурак великовозрастный! Хуже ребенка. Взял и сотворил то, что сотворил. Что теперь делать? А через год дом разберут, и кончатся наши свидания. Что же будет?
Правильно мама говорила, когда открыла мне секрет дома: «Будь, сынок, осторожнее. Эта способность, которая нам дана, это выше человеческого понимания. Она дает много возможностей, но и накладывает дополнительную ответственность. Не позволь себе даже невольно использовать силу «кривой стены» во вред кому-нибудь. Думай, тысячу раз думай, прежде чем воспользоваться ей, взвесь все. Помни, тот, кто сильнее, тот, кто обладает каким-то преимуществом перед другими, тот должен прежде всего думать о других, жить по принципу – не навреди».
Что теперь уже вспоминать, все мы задним умом сильны.
Я даже не представляю, как рассказать Соне правду. Она либо меня в психушку отправит, либо сама умом тронется.
Можно, конечно, остаться у нее, сказать, что потерял все документы, но начнут же проверять, выяснят, что не было такого рабочего на том заводе, не жил такой человек в той общаге. Что я тогда скажу?
Проще ее сюда взять. В наше время за деньги любые документы чиновники сделают.
Но в этом случае другой страх. Разберут через год дом, а с ним и «кривую стену», и что станет с теми, кто в этот момент не в своем времени окажется? Растворятся в воздухе, как призраки? Умрут? Или будут продолжать жить, без права на возвращение?
Я всю неделю мучился этими вопросами.
Хорошо, что там, в моей легенде, не было в общежитии телефона, и Соня не знала его адреса. Всегда звонил ей я, и мы договаривались об очередной встрече. Плохо, конечно, что я так долго не звоню. Придумаю потом. Может, заболел, или в командировку отправили, звонил, а ее дома не было.
Все дни искал ответа на вопрос, на который разум не способен ответить. А раз он не способен, то пусть сердце решает, а оно, как только я разуму дал передышку, повело меня к двери стенного шага, ни на секунду не усомнившись.
Перед тем, как закрыть за собой дверцу, оглядел комнату. Увидел блокнот с чистыми листами.
Жаль, что я так ничего и не придумал для конкурса прозы на тему «Фантастика».
16 июня 2014 года.
