Горе горькое

Вставать не хотелось. После вчерашней попойки раскалывалась голова. Сашка опустил ноги на горячий, нагретый солнцем линолеум. Один тапок был у кровати. Поводил по полу ногой, но второй не нашел. Так в одном тапке и поплелся на кухню. Сполоснул стакан, подождал  немного, пока сбежит вода. Напившись, уселся на табурет. Хмыкнул удивленно, увидев второй тапок за плитой, но вытаскивать его не стал. На столе, среди груды грязной посуды, каких-то рваных пакетов и газет увидел пачку сигарет. Шевеля рыжими усами, на ней сидел рыжий таракан. Сашка незлобно ругнулся, сбросил таракана и закурил. Сигарета была последней. Пуская дым, он оглядел кухню. Везде грязь. После того как неделю назад ушла Люська, он ни разу не убирался в доме. Люська. Откуда-то из глубины поднялась злость, захлестнула с головой. Стерва! Сашка схватил стакан, со всей силы кинул его в стену. По полу разлетелись осколки. Он посидел еще несколько минут, докурил сигарету. Не вставая с табурета, согнулся, ухватил из-за плиты второй тапок, по осколкам пошел в комнату. Злость прошла. Он включил телевизор, открыл балкон. Время – десятый час утра, а на улице уже жара. Поднял с пола трико, вытащил из заднего кармана портмоне. Пусто. Вчера бабка из соседнего дома просила подойти часам к двенадцати, починить розетку. Значит, на похмелье деньги будут. Еще раз оглядел комнату, вздохнул и принялся за уборку. В двенадцать Сашка вышел из дома.

Денис проводил жену на работу, включил магнитофон и под «шансон» поставил на плиту сковородку с котлетами. Сегодня у дочери день рождения. Он специально взял на заводе выходной. Работал Денис мастером, и отпроситься было непросто, тем более конец месяца, план горит. Ладно, в выходные отработает. Вчера ходили с Галкой, выбирали подарок. Жена все рвалась к постельному белью, но Денис настоял на своем. Он посмотрел на плоскую коробку. Хороший подарок выбрал. DVD-плеер, да ни какой-нибудь там китайский, а самый дорогой. Галка, конечно, охала, но уговорил-таки! И диск с караоке взяли. Вот сегодня и споют все вместе. Денис поел, вымыл посуду, вышел на балкон. Жарко. Эх, махнуть бы денечка на два на Селету! Надо путевку в профкоме попросить. Может, и съездят еще. Выкурив сигарету, вернулся в комнату. Проверить бы дочкин подарок. Он распаковал DVD, подключил к телевизору, поставил боевик. Часов в одиннадцать позвонил Славка, старый друг. Они тоже планировали быть всей семьей вечером на дне рождении. Как никак, именинница – Славкина крестница. Узнав про подарок, Славка решил заскочить на минутку, посмотреть новую технику. Он к таким вещам неравнодушный. Денис положил трубку, поднялся с кресла. С верхней полки шкафа на кухне достал турку. Опять Галка вычистила ее. Сколько раз ей говорить, что турку не моют! Что надо подождать, пока кофе высохнет, и высыпать остатки. Так он будет вкуснее, с налетом от старого кофе на стенках. Ничего Галка в кофе не понимает! Пила бы свой растворимый и к его турке не лезла, так нет же, надо выскрести ее до блеска! Злыдня! Денис уже выпил чашечку кофе и досматривал фильм, когда пришел Славка и принес пару запотевших бутылок пива. Друг он и в Африке друг. Славка поцокал языком над подарком, проверил все кнопочки, все функции. Пока пили пиво, он вертел в руках диск с караоке.
- «Ой, мороз, мороз!» споем?
- В такую жару? Нас неправильно поймут!
- Да давай!
Пели они дуэтом не первый год. Оба неплохо играли на гитаре. На всех праздниках это было их фишкой, как гвоздь программы. Хорошо у них получалось. Слаженно. Поставили диск, нашли песню. Заиграла музыка, и тут выяснилось, что микрофона-то нет. Забыли вчера купить. Что же это получается? Такой подарок взяли, а микрофон копеечный зажали? Непорядок, как говорил Кузя Нафане. В двенадцать друзья вышли из дома…
Сашка возился с розеткой минут десять. Потом бабка попросила посмотреть торшер. Поломка оказалась пустяковой, но Сашка ворчал, набивал цену. Потом, зажав в кулаке калым в двести тенге, позвонил на работу. Вызовов не было. Работал он электриком в КСК. «График щадящий: есть вызовы – работаем, нет – пьем!», - шутил на счет своей работы Сашка. И не выгоняли его только потому, что на такую зарплату больше никто не шел. У магазина он встретил Славку с Денисом. Разговорились. Знали они друг друга года три-четыре. Со Славкой, можно сказать, дружили. Денис – другое дело. Правильный, степенный. Сашка предложил им вместе выпить. Мужики сначала замялись, но потом согласились.
- Ко мне нельзя – моя дома, ворчать будет, - сразу предупредил Славка.
Денис промолчал, сразу видно, к себе звать не хотел.
- Пошли ко мне.
Бутылку водки прикончили быстро, из закуски – только сигареты.
- Курятина, - схохмил Денис.
Сашке полегчало, перестала болеть голова.
- Может, еще по одной? Сбегай, - попросил он Славку.
Тот обернулся быстро. Принес водку, кусок колбасы, хлеба, шпротов и сигарет.
Разговор за столом не клеился.
- Как насчет картишек?
- Раздавай.
Славка проигрывал. Через полчаса он засобирался.
- Ты идешь? – уже у порога спросил Дениса.
- Что-то я захмелел. Пару часов просплюсь и сразу к дочери.
- До вечера, - уже с лестничной площадки крикнул Славка.
Сашке как обрубило, карта не шла. Проигрывая, он все больше злился. Денис посмеивался, чем еще больше выводил Сашку из себя. Обида на этого сытого, довольного мужика, на жену, что ушла к какому-то хлыщу, на работу, за которую платят гроши, на жизнь, такую пустую, глупую, неустроенную, захлестнула Сашку с головой. А этот гад сидит и улыбается. И размахнувшись, Сашка со всей силы ударил его в лицо. Денис  был здоровый мужик, почти на голову выше, но и он шагнул назад, встретившись с налитым кровью от ярости Сашкиным взглядом. Мгновенно поняв, что Сашку не остановить, Денис схватил со стола нож, выставил перед собой. Но Сашка уже замахнулся, и кулак налетел на лезвие. Не обращая внимания на кровь, Сашка перехватил кисть Дениса левой рукой и резко крутанул. Через секунду нож оказался у него. Следующий удар был короткий и быстрый. Денис упал на диван, лицом вниз. Еще не понимая до конца, что случилось, он тут же вскочил на ноги и… рухнул на пол. В груди забулькало, заклокотало. Перед глазами встало лицо Галины, такое родное, любимое… И пока еще теплилось сознание, она была с ним… До последнего вздоха…
Сашка, вмиг отрезвев, поломал нож, замотал порезанную руку первой попавшейся тряпкой и, захлопнув дверь, выскочил на улицу. Солнце било в глаза, по дорогам неслись машины, люди спешили по своим делам, и никому не было дела до шатающегося мужчины с перемотанной грязным полотенцем рукой. А Сашка понемногу приходил в себя. В голове вертелось только одно: «Убил, убил, убил…». Потом он почувствовал боль. Ладонь была пробита насквозь. Ноги сами принесли его к родительскому дому.
Мать открыла дверь и, увидев кровь, схватилась за сердце.
- Кто тебя так, сынок?
Причитая, она обработала руку. Все порывалась вызвать «скорую», но Сашка запретил. Он лег на кровать в маленькой комнате. Его знобило. Зашел отец.
- Что случилось?
И Сашка рассказал. Заснуть он так и не смог

Галина ждала мужа весь вечер. Такого, чтобы муж пропустил день рождения дочери, почти за двадцать пять лет жизни не было ни разу. Их все считали прекрасной парой, тем более что так оно и было. Конечно, она иногда ворчала, но больше для проформы, как говорил Денис. Но поругаться до крика, до оскорблений – такого в их семейной жизни не было. Да с Денисом как поругаешься? Он же на любой твой выпад отшутится. Такой балагур. Такой весельчак. И на любом празднике – душа компании: что байку рассказать, что песню затянуть. А дома – на все руки мастер! И напрасно Слава говорил, что Денис пьяный спит у знакомого. Не верила она этому. Не могло такого быть. Муж не пришел ни в шесть вечера, ни в двенадцать ночи. День рождения был испорчен. Галина металась от окна к окну, все ждала Дениса. Ее тревога передалась дочери. Гости, видя состояние именинницы, ушли скоро. Остался только Славка на правах старого друга да его жена. Галина стала звонить друзьям и сослуживцам мужа. Потом, отчаявшись, в мед. вытрезвитель, и в приемный покой, и даже в морг. Она сходила со Славой и дочерью домой к тому парню. Но никто не открыл двери. Галина сначала просто злилась. Но чем больше проходило времени, тем тревожнее становилось у нее на душе.
- Что-то случилось, - подсказывало ей сердце. – Что-то очень плохое. Не мог Денис так поступить.
Галина вернулась домой во втором часу. В доме было пугающе пусто. Ей стало неуютно одной. Никогда супруги не расставались. Даже в отпуск они всегда ездили вдвоем. А когда она однажды две недели лежала в больнице, Денис пропадал у нее вместе с дочерью все вечера, до самого отбоя. И хотя была Галина не тяжелобольная, он добился пропуска. Конечно, когда он вернется, она побурчит немного, но ругаться не станет. Ведь ясно, что случилось что-то серьезное. Наверное, срочно на работу вызвали, а сообщить не может. Нет, он всегда находил способ сообщить. Может, он дома записку оставил? И она опять и опять смотрела на столах и тумбочках… Но записки не было. Сколько раз говорила: «Купи сотовый телефон», а он: «Игрушка, игрушка…». Как бы сейчас эта игрушка пригодилась. От тревоги разболелась голова. Галина выпила таблетку и села у окна.
- Только бы с ним ничего не случилось. Только бы с ним ничего не случилось, - как заклинание повторяла она, и слезы текли по лицу. И каким-то шестым чувством она понимала, что в дом прокралось горе. Не зря же часа в три дня так защемило сердце и потемнело в глазах. Еще подумала, что от работы. А оно вон что… Это у Дениса что-то произошло.
- Только бы с ним ничего не случилось… Только бы с ним ничего не случилось…
А за окном занимался рассвет.

На рассвете к Сашке зашла мать, погладила непутевого сына по голове. Ничего не сказала, слезы душили, не давая произнести ни слова. Сашка встал, оделся. На кухне ждал завтрак. Не думая ни о чем, он ел зеленый борщ и тупо смотрел в стену. Отец вышел из зала, когда сын допивал чай.
- Пора…
Больше ничего не сказал. Никто не спросил «Куда?». Мать, всхлипнув, опустилась на тумбу для обуви. Потом подскочила, торопливо сунула сыну пакет: «Собрала… мыло там… курить…», но горло перехватило, и она замолчала. У дверей хотела, видно, обнять, но руки не поднялись. Только и хватило сил на крестное знамение. Отец вышел вместе с ним. Сели на лавку у дома, закурили. И ни слова. Сидели и молчали. И лишь когда Сашка поднялся, встав во весь рост перед отцом, тот, не поднимая головы, произнес:
- Передачи, как сможем… Пенсия, сам знаешь какая… На суд не придем, чтоб старость нашу не стыдили. И вот еще… Матери пиши… Она теперь только твоими письмами жива будет…
В семь часов утра Сашка зашел в здание ГОВД.