На грани полураспада, глава 1 - Все три части

покупку оружия и патрон – чушь полнейшая. Нам дают минимум. Каждую пули снаружи бережём. Все хорошие пушки лежат в арсенале и за его пределы не выходят,» - соглашался с Евгением Николай. Однако оба вольнодумца допускали некоторую вероятность того, что могла произойти какая-нибудь опасная поломка машин и действительно их нужно починить. Ведь без автомобилей можно легко остаться без съедобных припасов. Больше всего у них вызывал с отвращение один из главных аргументов: ссылка на другую базу в Звенигороде, чтобы показать собственную в нужном свете. «Как это всё мерзко. Выгораживать свои же промахи с помощью недостатков других,» - заключил Евгений.
        Это происшествие только подтолкнуло их ещё больше задуматься о безысходном ухудшении дальнейшего положения и преступных мотивах постоянных обитателей базы.
        Устрашающая цепочка разоблачающих случаев продолжала тянуться и накапливать новые кровавые звенья, подобно книге с чёрными страницами, подводя путников к зловещей развязке.
        Следующий случай, подталкивающий к дальнейшему критическому анализу, произошёл во время очередной вылазки за пределы злосчастной крепости. Своим неприятным и подозрительным духом она отталкивала от себя Николая и Евгения, поскольку от её самодовольных и наглых жителей разило гнусной подлостью. Если от блуждающих чудовищ бойцы знали, чего ожидать, то человекообразные и разумные сородичи могли пойти на любой непредвиденный шаг. К тому же сводные разговоры, обличающие истинное нутро корыстных жителей, нельзя открыто вести в окружении любопытных ушей. Даже Алексея Николай не ставил в известность своих вольготных размышлений и бесед, чтобы уберечь его от лишних проблем. Во время подготовки к выдвижению на сторожевой пост появился Михаил Антонович и вежливо попросил путников собрать побольше дров и дал ещё несколько дополнительных пустых баклажек, точно зная, что ему перечить и отказывать никто не станет. Из глубокого уважения к начальнику базы, члены отряда, несколько колеблясь, всё же согласились выполнить его поручение. Не смотря на то, что это противоречило установленным нормам, превышение которых делало поход ещё более небезопасным и тягостным. В какой-то момент у Николая возникло дикое желание выразить командиру гарнизона своё возмущение: «Сами на колёсах, а шлют нас тащить им дополнительные литры пешком и в окружении врага!? Да они легко могли бы и сами съездить да заправить целый бидон на сорок литров. Оригинальный у них способ не рисковать своими шкурами и сэкономить бензин.» Вооружённая компания спокойно добралась до караульного пункта и бесшумно, всю ночь, вела наблюдения за местностью.
      Пока изолированное и разорённое поселение отдавалось в холодные объятия могучей ночи, пока дворы и улицы порабощала неоспоримая власть тьмы, бравые компаньоны достойно, не смыкая ока, несли пограничную коротенькую пограничную службу. До полуночи они играли в карты и пили горячий чай, обсуждая великолепные успехи Алексея, который с невероятной увлечённостью рассказывал о своих тёплых отношениях с крепостным персоналом, в частности, с Михаилом Антоновичем. Он страстно делился своими впечатляющими достижениями и тем, как их справедливо отметили главенствующие и бывалые персоны. Из его увлекательных рассказов следовала любопытная деталь, обратившая на себя внимание Николая и Евгения. Оказывается, не только ему одному удалось занять почётное место за одним столом с защитниками базы и их командиром. Постоянным завсегдатаем и прихвостнем привилегированной знати являлся молчаливый Денис, спавший в уголке и всегда лестно отзывавшийся о Михаиле Антоновиче. К сожалению, из-за нескончаемых вылазок по ту сторону кирпичных стен, сведений о происходящем на базе было очень мало. Как и о том, каким образом Денису удалось добиться благосклонного отношения к себе, если о его смелых подвигах и непосильном труде никто не упоминал!? О храбрости и находчивости Алексея молва говорила ещё очень долго. Данное обстоятельство наталкивало на досадную мысль: если Алексей усердным трудом с риском для жизни смог заслужить дружелюбное расположение к себе, то совершенно неясно, как это получилось у Дениса. Однако, ободрённый высоким результатом, он не предавал особого значения тому, как другим удалось пройти путь к успеху. Его нисколько не смущала фигура Дениса, попавшего в число избранных за столь короткий срок. Поскольку в нём напрочь отсутствовало на данный момент гадкое чувство зависти. Зато его напарники по дежурству излились бурным негодованием в адрес предполагаемого подхалима. Иного объяснения такому невероятно быстрому карьерному росту им найти не удалось, потому что Денис единственный отстаивал правоту Михаила Антоновича в увеличении налогового бремени и всячески приветствовал подобное решении. Ему оставалось всего пять дней до окончания вынужденной службы и, скорее всего, ему хотелось максимально выслужиться, чтобы получить с этого при уходе немало положительных дивидендов. «Даже здесь, в экстремальных условиях, в окружении кровожадных полчищ, даже самому маленькому начальнику нужны подхалимы. Как же все руководители от этого зависимы, как же им нравится, когда перед кто-нибудь, хотя бы один, да пресмыкается. Угождает. Это какая-то врождённая болезнь всяких вельмож, от мала до велика,» - заключил Николай.
      На утро подошла долгожданная смена и приняла дозорный пост, а Николай, Алексей и Евгений отправились выполнять весьма обременительную просьбу Михаила Антоновича. Однако, как бы сильно его веление не отягощало их поход, ими руководила верность данному слову и благородной фигуре Михаила Антоновича. Невольно даже возникало желание отблагодарить за бескорыстную и великодушную защиту от злостных посягательств его жадных и меркантильных подчинённых. От громадного прилива признательности за оказанную поддержку, Николай неосознанно задался вопросом: «И как это только удаётся ему? Как его ещё только терпят на базе? При таком изобилии оружия и боеприпасов, начальника базы давно бы нашпиговали свинцом.» Этот вопрос, адресованный мнимой фигуре Михаила Антоновича, ещё больше возвышал его авторитет. Образ доблестного и справедливого командира отныне прочно укоренился в сознании юноши. И только где-то на отшибе его рассудка раздавались критические возгласы в сторону неоднозначной персоны, отдаваясь мятежным эхом сомнений. Однако, полноценно разрушить взращённый и светлый лик вождя могли только подлые и жестокие поступки начальника бастиона. Зато, по отношению к прочим негостеприимным обитателям базы Николай оценивал их весьма негативно и взирал с неимоверным подозрением. Его нутро охватила лютая ненависть к презренному гарнизону, который, по его мнению, возомнил себя выше всех остальных, уверенный в своей безнаказанности.
        Сквозь плотную листву пробирались яркие лучи света и нежно ложились на зелёный ковёр из невысокой травы. Их мелькающий проблеск падал отражался и на трёх путниках, с треском пробиравшихся через лесную чащу. Они миновали мерцающую аномалию, вечно тоскующую по новым заблудшим душам, прошли вдоль яркой серебристой реки до её устья и вышли на проторённую тропинку, на самое дно сырой низины. Здесь бил ключом холодный родник. На вершине холма, чуть поодаль от него, пролегала песчаная широкая дорога, по которой в сторону Осташёва ехал автомобиль с базы. Ещё несколько секунд отряд с недоумением наблюдал за кружащейся пыльной пеленой, за тем, как она развеялась по ветру. Гнев бойцов, раздосадованных такой наглой демонстрацией своего величия, достиг точки кипения лишь после увиденных следов. У родника, на земле, отчётливо выделялся мокрый след от огромных канистр. Это вывело озлобленных друзей из себя.
- Что же это такое? – яростно возмутился Евгений и швырнул на землю все баклажки. – Сами на машине гоняют, безопасно, быстро и легко, а нам тут значит гни спины, неси через всё село и ещё постарайся не помереть. Сволочи!
- Наверное нас уже списали, раз сами помчались выполнять нашу работу, - предположил Николай.
- Да что вы завелись? – удивился Алексей. – Всякое бывает. Может быть ситуация осложнилась. Надо значит надо…
- Вот как!? – ещё пуще разбушевался Евгений. – Ситуация осложнилась!? У них постоянно сложная ситуация – беззаботно сидеть на базе с кучей оружия и провианта, плевать в потолок, жрать шашлык и бухать. Действительно сложная ситуация. Уверен, они нас видели в окно и могли подобрать, но не стали. Надменные крысы…
- А может и не заметили, - Алексей продолжал упорно разряжать накалённую обстановку. – Сегодня же смена подошла несколько позже, поэтому они и решили подстраховаться. Нет же ничего плохого в том, чтобы было больше запасов воды…
- Вот только они её наверняка продадут и прибылью с тобой не поделятся. Сами будут на базе жировать круглые сутки да с девочками в постелях кувыркаться, а мы будем постоянно рисковать своей жизнью ради их же задниц… А ты я гляжу конформист. Готов стерпеть любую несправедливость…
- Угомонитесь вы оба, - гневно прервал Николай. – Нам ли ещё с вами ссориться из-за них!? Давайте лучше наберём воды и поскорее вернёмся на базу. А то голодная толпа сейчас сбредётся со всей округи.
        Николай чувствовал себя слишком неловко и тяжело переживал раздор в своём отряде, надеясь в будущем избежать подобных конфликтов. И хотя Евгений и Алексей формально помирились, временно прекратив выяснять отношения, и стали действовать во благо общей безопасности, чтобы целыми и невредимыми вернуться обратно, между ними образовалась огромная брешь непонимания и отторжения. Один не мог никак смириться с грубой несправедливостью, а другой абсолютно не выносил лишних стонов и детских воплей. Первый с тревогой переживал циничное отношение к собственному труду и жизни, а второй не обращал никакого внимания на подобные мелочи, поскольку уже давно смирился с таким положением дел. К тому же Алексей не любил поспешных выводов и просто не верил, что над ними решили просто поиздеваться. За полторы недели пребывания в зоне, он достиг впечатляющих вершин в профессиональном развитии, благодаря чему получил почёт и уважение обитателей крепости. С ними сидел даже за одним столом, любезно приглашённый Михаилом Антоновичем и представленный как «добротный ученик». После чего Алексей неожиданно стал ощущать принадлежность к одному сплочённому монолиту защитников «могучей» твердыни и почувствовал себя частью профессионального коллектива. Поэтому, критика и упрёки, льющиеся в адрес представителей гарнизона, воспринимались им негативно, словно они были направлены и в его сторону. В нём притаилась тёплая надежда: влиться в ряды подчинённых Михаила Антоновича и, заручившись их доверием и поддержкой, получить всё необходимое для дальнейшего путешествия на Москву. Он стал отождествлять себя с более высокой и маститой кастой служивых мастеров, легко и беззаботно служивших под началом доблестного командира. Оттого Алексей вынужденно игнорировал царивший беспредел, дабы в ближайшем будущем получить громадные материальные