варианте, пока стала окончательно неактуальной. Хотя современный человеческий организм не нуждается в растительном питании, в качестве эксперимента мы выращиваем зерновые культуры и разводим животных.
- А яблоки есть?
- Какие яблоки? – ответил Мим вопросом на вопрос, почёсывая затылок.
- Утверждают космонавты и мечтатели, что на Марсе будут яблони цвести.
- В смысле, плодовые? Особой проблемы не вижу, но возвращение к натуральной пище в долгой перспективе смертельно для человека. На сегодняшний день на Марсе сосредоточена основная научно-исследовательская лаборатория и десять процентов всех межгалактических кораблей.
- Во всех двигателях используются изотопы гелия – 3?
- В галактике Сибаст полторы тысячи лет производят аннигиляционные фотонные двигатели. На каждой новой открытой планете максимально используются местные энергоносители.
В итоге, посадка на Марс заняла столько же время, сколько весь тур, включая лунный экскурс. Красная планета, хотя воочию её в натяжку можно было считать таковой, встретила нас пыльной бурей. Мы надели защитные очки и направились к ближайшему ангару, расположенному вблизи места высадки на марсианский грунт. Каждый шаг равнялся трём земным вследствие небольшой гравитации планеты.
- Какие достопримечательности посмотрим? – игриво спросил я, ожидая увидеть что-либо экстраординарное.
Мим в ответ усмехнулся, увлекая меня за собой:
- В какой-то период земной истории сектор развлечения сократился до минимума, уступив львиную долю человеческой деятельности созиданию и борьбе за доминирование землян во Вселенной. Вы, Вячеслав, теперь один из нас – Центр возложил на вас великую миссию по охране внутренних рубежей.
- Польщён, Мим, за доверие, но мои знания ничего не стоят, и ещё: что подразумевается под понятием «внутренние рубежи»?
- Всё очень просто: начальную часть знаний, так называемую началку, добытую цивилизацией за миллион лет, Центр заложил в ваш мозг, но в силу стремительного развития технологий придётся пройти соответствующие курсы – вы определены в учебный центр АТN – 1408. Теперь отвечу на вторую часть вашего вопроса: внутренние рубежи - это Солнечная система со всеми планетами и спутниками. Граница пролегает за поясом Койпера. В настоящее время идёт кропотливая работа по охране нашей галактики Млечный путь. На этой работе занято всего пять миллионов землян. Если в течение двухсот лет ваша команда оправдает надежды Центра, вас командируют в качестве разведчиков в малоизученную галактику «Страх Персея».
- Двести лет? – я скривился, чувствуя подошедшую к горлу изжогу.
- Что вас так удивляет, Вячеслав - на внутрянке дольше держать не станут - уверяю вас.
Перевоплощение случилось так стремительно и неожиданно, что я даже и не заметил, как оказался в одном из многочисленных классов ATN – 1408 вместе с доброй сотней таких же курсантов. Учебное заведение готовило пилотов кораблей-истребителей, космических разведчиков и специалистов по ремонту боевой космической техники. Курс, куда я был зачислен, состоял из двух частей: недельных лекций по теории пилотирования и двухнедельных практических занятий по освоению ранее испытанных боевых кораблей-истребителей. Курс лекций, в свою очередь, включал четыре дисциплины: устройство техники и уязвимые точки противника, стратегия и тактика ведения боя, системы навигации и связи, жизнеобеспечение и действия экипажа в чрезвычайной ситуации. Практика же включала в себя работу на стенде в условиях, приближённых реальным и учебный полёт к Венере. Лектор прочёл десятиминутную вводную лекцию, после которой нас разделили на экипажи. Курсанты, ведомые Центром, собирались в группы по четыре человека и покидали зал. В конце концов я остался в гордом одиночестве.
- Вячеслав, экипаж ждёт вас в классе номер сто девяносто семь.
Повинуясь внешнему приказу, я покинул зал и пошёл вдоль коридора. На дверях не было номеров, но я точно знал, где меня ждут. У нужного места ноги набухли, точно налитые свинцом. Дверь открылась, приглашая визитёра внутрь. В это время изнутри донёсся звук – кто-то стремительно приближался, в спешке семеня ногами. Судя по звукам, неизвестный объект стартовал из дальней комнаты к выходу, в спешке на пути открывая все двери. Я вошёл внутрь, миновал узкий коридор, который привёл меня в просторный холл. На полу сидел Граф собственной персоной, в углу, за прозрачной перегородкой находились одетые в одинаковую форму Генрих, Брук и Яна. К моему разочарованию, дружная троица не выразила особого восторга в связи с моим появлением. Тем не менее, я бросился к ним, пытаясь проникнуть внутрь прозрачной камеры, но собака схватила меня за штанину и оттащила в соседнюю комнату.
- Вставай, Слав, так всю жизнь проспишь. Не забыл, куда мы сегодня собирались?
Я перевёл полураскрытые глаза с электронных часов на открытое окно: в томном огне рассвета занимался новый день, освежая утренней прохладой и ароматом полевых цветов нашу спальню. Цепь последних событий с фиксацией ключевых моментов молниеносно пронеслась в голове. Яна склонилась надо мной, щекоча лицо золотыми локонами. На этот раз обошлось без изъянов: духовные и физические чувства были настолько ощутимы, что никто бы не стал оспаривать обратное. Как на исповеди, я поведал жене щекотливую историю, Яна же в очередной раз отшутилась.
- Поедем на Мурановский пруд, - заявила она, - там, говорят, хорошая рыба расплодилась, люди мешками таскают.
- Так это ж больше двадцати вёрст – давай к нашему двинем!
- Разве что воздухом подышать, - насупивши брови, парировала Яна, - вон, Сёмка Пименов с женой собирались туда чуть свет.
Хотя Сёмку я знал достаточно хорошо, фамилия Пименов заставила освежить в памяти полученную в космическом грузовике информацию:
- Стоп, Яна! Какое сегодня число?
- С утра было пятнадцатое апреля.
Я вскочил, как ошпаренный, одеваясь на ходу.
- Что случилось, Славик?
Только в пути я успел поделиться с женой:
- Сегодня в девять пятнадцать утра Семён Пименов утонет. Крючок удочки зацепится за корягу, он полезет в воду, провалится в яму и захлебнётся.
Яна трижды перекрестилась, с трудом удерживаясь в люльке мотоцикла:
- Что ж ты такое говоришь, давай заскочим к ним домой…может они ещё дрыхнут.
Я мельком взглянул на часы, приподнимаясь над седлом дедовского «Урала»:
- Они давно на месте, через двадцать семь минут Сёмки не будет в живых.
Пименов заметил нас с противоположного берега пруда и поприветствовал соседей жестом руки. Мой нечеловеческий вопль не достиг цели – мужчина разделся, вошёл в воду по пояс, дал указание жене и нырнул. На моих часах было десять минут десятого. Значит, на всё про всё оставалось не более пяти минут. В тридцати метрах от места назначения мотоцикл застрял, я бегом преодолел финишный отрезок и в одежде бросился в воду. Первая попытка закончилась неудачей, вдобавок холодная вода обожгла кожу, намокшая одежда потянула ко дну. В изнеможении я упал на спину, глубоко вздохнул и мельком взглянул вверх, на небо – тучи собрались в форме, напоминавшей собаку, скудные лучи солнца окаймляли призрачное животное, придавая фигуре особый шарм. Я без труда узнал в ней Графа. Вторая попытка оказалась более удачной, благо тело адаптировалось к водной среде. Сёмкины ноги заклинило между двумя корягами по самые бёдра, на последнем издыхании он вцепился в меня мёртвой хваткой. Я попытался помочь, однако потенциальный утопленник настолько был подвержен панике, что все мои манёвры оказались напрасны. Активные действия под водой без должного запаса кислорода скоротечны и небезопасны. Оставив клок своих волос в Сёмкином кулаке, я вынырнул за глотком живительного воздуха – собака с широко раскрытой пастью нависла так низко, будто хотела проглотить меня. В этот момент бедняга поймал мою ногу и с силой утянул под воду. Ещё секунда и его руки вторично вцепились в волосы, блокируя все мои спасательные действия.
Брук тряс меня за плечо:
- Курсант Вячеслав, очнитесь, что с вами?
Я несколько раз глубоко вздохнул, рыская взглядом в поисках Пименова, но, увы, его заменили курсанты моего экипажа – Генрих, Брук и девушка, удивительно похожая на Яну. Я попытался заключить её в объятия, курсантка же вежливо отстранилась, нисколько не изменившись в лице:
- Меня зовут Фарда. Я – бортинженер боевого космического истребителя XX750.
Вот так состоялась встреча с клоном моей жены. Что касается Генриха и Брука, они не в счёт в силу в силу переформатирования памяти. Они киборги, так же, как и Фарда, неулыбчивые, хладнокровные существа, готовые слепо подчиняться Центру. До боли в сердце было жаль обоих: Генриха за жертву, принесённую на алтарь науки, и Бруклина, бросившегося на поиски своего счастья в неведомые миры. А если разобраться по существу, именно я остался в одиночестве, именно я не смогу делиться сокровенным со своим другом, спросит совета у профессора Генриха и обнять любимую женщину. Исходя из подобного заключения, я поистине испугался, так как не имел права даже распоряжаться своей жизнью, не имел доминирующего права человека – права на смерть.
Экипажу предоставили куратора, отвечающего за конкретную, разработанную Центром программу – мужчину заурядной внешности в стандартной униформе фиолетового цвета. Он коротко представился и без вступления приступил к своим обязанностям. Нам отводилась роль пограничников в составе боевой эскадрильи космической дивизии. Место основного базирования – летающие города Трамбстроп, Конгетвам, Линкси и Стресстрат, находящихся за поясом Койпера.
