Нет. Всё-таки всегда был Ванька разгильдяем. Хотя и «правильным» каким-то, но всё же – разгильдяем…
Настали времена вакханалии. То бишь, ельцинской «свободы» рассеянской.
И повыползали на открытые пространства улиц из щелей разных: кто только ни повыползал. Как вспомнишь порой, так и оторопь берёт.
Только в те времена несколько раз встречались Ваньке молодые здоровые (в смысле габаритов) мужчины, супротив которых обычные люди с размерами своими выглядели, как дети. Это что-то вроде Николая Валуева, возникшего вдруг перед тобой. Только все были со своей, иногда даже – вполне приличной, внешностью. Ни до, ни после тех времён Ваньке такие люди никогда не встречались. Откуда они появились, и куда потом исчезли? – вопрос, ответ на который остался за пределами непознанного. Ванька по этому поводу так по сей день и теряется в догадках…
С двумя такими людьми неоднократно случалось встречаться Ваньке и в фирме своего знакомого-приятеля, в которой он работал тоже пару раз в разное время. В повторном Ванькином заходе на работу в этой фирме, туда регулярно наведывался вроде как бы «смотрящий» или «куратор» – представитель от группировки, или, попросту говоря, банды «алексеевских», кажется. Сам глава сообщества этого через некоторое время был по-голливудски убит, расстрелян через окно, как в советском фильме про Шерлока Холмса.
Молодой здоровенный парень, которого все звали просто «Большой», всё время свеженький и чисто одетый, время от времени, наезжал по-хозяйски проведать: как тут идут дела? И снисходительно-дружелюбно общался со всеми приветливо встречавшими его сотрудниками фирмы. Большой, естественно, был простой, но не дурной, и казался и воспринимался, как какой-то добрый старший брат. Ваньке запомнились два маленьких и, наверное, забавных эпизодика.
Однажды, когда появился Большой, по радио зазвучала вдруг одна известная душещипательная мелодия итальянского какого-то композитора. В Ванькином городе мелодия эта «использовалась», как правило, в одном случае. И была, поэтому, первой частью некоего как бы ритуала. После её проигрывания звучали трогательные слова, произносившиеся едва ли не дрогнувшим голосом, о том, что прервалась жизнь очередного прекрасного человека (в очередной, видимо, перестрелке), тонкого, любвеобильного, этически и эстетически одарённого, но так, увы, и не успевшего раскрыться в полной мере. И что безутешная родня горько скорбит о столь неожиданной, несправедливой и ничем невосполнимой утрате. И в завершение могли прозвучать благостные пожелания того, чтобы ангельская душа благополучно долетела до светлых небес и удобно там устроилась. При первых же звуках знакомой мелодии Большой сразу же насторожился, навострил ухо и спросил вслух с заметным интересом и любопытством: «Кто теперь??»…
В другой раз Большой заглянул на склад. Было лето, жарко. И Большой между прочим, обратившись к кладовщику, пожелал, чтобы тот дал ему полуторалитровую бутылку какого-то там напитка. Кладовщик Коля, хотя и робея несколько, но успешно скрывая это за бодренько весёлым обращением, сказал, что бутылку эту запишет на него. Большой не сразу и уловил-то: об чём тут речь идёт? Понятно, что такие мелочи вряд ли когда-либо могли посещать его голову, занятую другими, куда более важными и серьёзными делами. А потом, когда «въехал»-таки в тему, сделал мудрёно-серьёзное, или, как принято говорить, «умное» лицо, и отвечал: «Да-да. Запиши. Конечно». И на выходе столь же серьёзно завершил: «Ты не забудь. Запиши». А как же? Бухгалтерия – дело серьёзное. И точное…
Ну, это так, присказка.
В конце советских - начале рассеянских времён, как многие, наверное, помнят, всё было в дефиците, а то и по карточкам даже (как в послевоенные сталинские времена). И вот однажды Ваньке сообщил знающий человек, что в известном в городе алкогольном магазине тогда-то будет продаваться шампанское, да ещё и по старой, – возможно, в последний раз – по советской цене. И как раз недалеко от того магазина Ванька и проживал тогда с семьёю своей, в доме, в котором снимал на тот момент квартиру. Ванька, обрадовавшись несказанно столь неожиданной и редкой удаче, нежданно-негаданной, решил взять несколько бутылок впрок.
В нужное время явился Ванька к магазину. Тут был полный ажиотаж. Толпа была многочисленной, увлечённой и накалённою. Товар продавали прямо из дверей. И разгорячённые разномастные тётки и мужики всенепременно рвались к тому, чтобы заполучить его. Ванькой овладел даже некоторый скепсис по поводу уловления за хвост птицы-удачи. Но тут он услышал, что с задней двери тоже идёт бойкая торговля. Ванька зашёл на задний двор и убедился в правдивости информации. Действительно, всё так и было. Только толпа была поменьше, хотя это ничуть не мешало трещанию швов на одежде и отрыванию пуговиц с неё же.
Несколько поодаль стояла вполне мирно небольшая кучка каких-то золотозубых братков с характерными повадками и улыбочками и неспешно, покуривая и попивая горячительное некоторое, общалась. И в то же время, вроде как бы, наблюдала «за порядком». Среди них был один как раз такой, о каковых я поминал выше – двухметровый, или поболе, «орангутанг» (как про себя обозначил его Ванька) в спортивном костюме.
Делать нечего, Ваньке, в поисках удачи, пришлось присоединиться к толпе. Само толкание было малоинтересным и малоприятным. Но толпа так-таки убывала. И вот уже осталось совсем немного народу, человек семь-девять, и цель была, казалось, почти что достигнута. Но тут вдруг Ванька услышал какой-то возглас, вроде того, что: «Вы чой-то тут, б…..?!!». А потом почувствовал себя схваченным кем-то за шиворот, взлетевшим в воздух и отброшенным назад на несколько метров.
Ванька был ошарашенным. В чём дело? Оказалось, что тот самый «орангутанг» то ли устал торчать в компашке своей рассудительно-блатной, то ли решил покуражиться, а то ли поразвлечься, да заодно и поразмяться. И стал «наводить порядок», хватая сзади людей за шкирку и расшвыривая их по сторонам. Причём, без какой бы то ни было необходимости. Поскольку ажиотаж уже спал, и оставшийся немногочисленный народ никуда не рвался, а просто толпился, дожидаясь своей очереди. Так, видимо, всё-таки, куража ради. А может, и подзудили его дружки, стоявшие поодаль и осклабившиеся всеми своими блестящими зубами.
Ну, овцы-то, как и положено им, молча поджав хвосты, рассосались моментально, неведомо куда. «Орангутанг» возвращался «в славе» законным победителем к компашке своей. А вот Ванька впал в кратковременный ступор. Прекрасно понимая, кто есть кто здесь, и чего от кого можно ожидать, он понимал также, что овцы овцами, но с людьми ТАК обращаться нельзя. И чувство собственного, человеческого достоинства, можно сказать, «закусило» его. И Ванька, опять же, чётко и ясно понимая, что может ожидать его, решительно направился за «победителем» и громко окликнул его: «Эй ты, животное! Ты чего это тут расчувствовалось?!».
«Победитель» обернулся, и, похоже, несколько опешил от неожиданности. А потому, наверное, как-то даже и утратил, что ли, неоспоримое своё преимущество в габаритах. Так как, если бы он просто ударил кулаком своим, как кувалдой, сверху Ваньке по голове, то точно уложил бы его надолго, если не навсегда. Но он как-то засуетился и попытался столкнуть Ваньку в бывший тут рядом достаточно глубокий канал, отделанный бетонными плитами. Ваньке, однако, удалось увернуться и избежать перспективы быть сброшенным вниз на камни. На счастье Ванькино, братки не встревали в развернувшееся действо, а просто наблюдали. И он, пройдя мимо них, вышел со двора на трассу к лицевой стороне магазина. «Орангутанг» же вослед ему издал ещё возгласы какие-то.
Ну, казалось бы, и всё? Так нет же. Ванька не взял ещё всего, что планировал. Наверху же толпа была ещё большая. И он, дурень, вернулся во двор, как ни в чём не бывало. Но тут уж «примат» сразу же пошёл на него с угрозами и с намерением выдать ему по первое число. Понимая, что сближаться с тем весьма опасно, Ванька отошёл назад, удерживая некоторую дистанцию. Как бы в ответ на ругательства и угрозы бугая, из толпы перед магазином выскочили пара вездесущих шустрых братков-боевиков и набросились на Ваньку, осыпая его ударами. Ванька отбивался, конечно, но досталось ему неслабо. Спасибо сердобольным тёткам из толпы. Вмешались они в эту заварушку, и Ванька отделался сравнительно небольшим ущербом.
В общем, купил-таки Ванька то, что планировал. А, вернувшись домой, отхаркивался ещё немного какими-то кровавыми сгустками…
Некоторое время спустя шёл Ванька по той улице с женой и дочкой в коляске примерно в том же месте. И впереди, издалека увидел он на тротуаре того самого «примата» вдвоём или втроём с дружками. Ванька сказал о том жене. И возникли у них сомнения. Ванька, хотя и не струсил, но встречаться с теми ему, почему-то, не очень хотелось. Тем более что в руках его была коляска с ребёнком. Но сворачивать было некуда. А остановиться и повернуть назад Ваньке хотелось ещё менее, чем встретиться нос к носу с бывшим своим «знакомцем». Поэтому он, готовясь внутренне неизвестно к чему и сжав зубы, упорно двигался вперёд. И вот, буквально метров за сто до них, те вдруг остановили проезжавшую машину, запрыгнули в неё и уехали. Ванька с женой испытали безусловное облегчение.
Впрочем, как показалось Ваньке, тот тоже заприметил его издалека. И тому тоже не слишком нужна была эта встреча. А потому и машина подвернулась весьма кстати. Хотя. Может, это только показалось?
А девяностые лихие годы прошлого века остались далеко позади…
Владимир Путник Апрель 2015 г. от Р.Х.,
Великий пост, Страстная седмица