вернулся, а вместо дома – пепелище, да и жену с детками не нашёл…
- Так не пожалели их франки – побили, когда князя Славомира усмирять приходили.
- Та-ак! – Корлин сжал в кулаке свою бороду.
- Много народу тогда они погубили, - продолжил Войдан, - не щадили никого, лютовали сильно. А как на помощь морачане, варны, глиняне и смольняне подоспели, так франки и присмирели, но Славомира с собой забрали. Вот и Попельвар тогда погиб. Осталась от него эта ладья, на ней мы с сыновьями и промышляем…
Корлин окинул взглядом молодцов:
- Сыновья?! Не узнал - подросли. А ты сдал, Войдан! Ладью на берег вытащил и задыхаться начал. Раньше так не уставал.
- И не говори! – Махнул рукой Войдан. – Сам уж чувствую. Видно боги скоро заберут меня к предкам. Жалко, что детям нечего оставить – всё франки разорили. Вот Тыре эту ладью старую отдам, а Еловиту – только меч в руки, и пусть он с ним удачу ищет. А ты-то что делать собираешься? Может - с нами рыбачить будешь? Как раньше…
Корлин помотал головой:
- Хватит, нарыбачился!.. Дожили: мало мы с лютичами воевали, так ещё нас даны начали притеснять, да и франки тоже… А Цедраг ещё к ним на поклон поехал.
- Цедраг объявился? – Заинтересовался Войдан, а его сыновья – Тыра и Еловит, выгружая из ладьи корзины с рыбой, с интересом слушали Корлина.
- Вот я и говорю: не тот у нас князь, не тот! С таким князем любой нас унижать может.
- Да где ж другого-то взять? – Вздохнул Войдан. – У народа сила есть, но сами-то мы, - он растопырил пальцы, - вон чего! А с хорошим князем нас не сломить! – Он сжал кулак.
- Есть для нашего народа такой князь: сын князя погибшего князя Годослава – Рюрик.
- Да ну?! Живой?
- Живой. – Кивнул головой Корлин.
- А чем он лучше Цедрага?
- Князя Рюрика я не знаю, но с одним из его дружинников я общался. Благодаря ему я на свободе, и не только я. И воевал с ним вместе. Хороший воин – из наших, из бодричей. Честь у него в крови. Сманивал его Цедраг посулами, но остался он верен Рюрику. И милосердие ему не в тягость, сам видел. Если у князя Рюрика - такие дружинники, то великое будущее его ждёт, ибо сила князя в его дружине. А если дружина не боится голову сложить за народ, то чего ещё думать-то?... Вот думаю к Рюрику податься в дружину его. И не только я об этом думаю, но и многие из тех, кто со мной из плена вернулись.
- А где он, Рюрик-то? – Заворожённый рассказом Корлина и бросивший из-за этого разгружать ладью, спросил Тыра.
- Рюрик-то?! – Усмехнулся Корлин. – Да где же ему быть?! У руян он живёт.
- Так руяны с лютичами заодно… - Встревожился Войдан.
- Руяне заодно… - Согласился Корлин. – Но приветили Рюрика, не обидели. Да и дружина, видишь, у него уже есть. Всё-таки руяне славянской крови. И нет у них врагов хуже, чем даны и франки. Пойми – я же не воевать с ними собираюсь, а к Рюрику направляюсь, в дружину его. На двух драккарах датских я сюда вернулся, на двух драккарах и к нему поплыву.
- Отец, - радостно возбуждённый, с горящими глазами Тыра шагнул к Войдану, - отпусти меня к Рюрику! А ладью эту лучше Еловиту отдай.
Войдан от услышанной просьбы немного опешил, переводя взгляд от одного сына на другого, а затем вздохнул:
- Что ж с тобой поделать! Вырос ты, и решай свою судьбу сам теперь. Так тому и быть… Ты уж, - обратился он к Корлину, - присмотри там за ним. Мало ли чего…
- Присмотрю. – Кивнул головой Корлин.
- А ты, - Войдан строго посмотрел на Тыру, - отца с братом не забывай, да и совесть с честью не теряй! Понял?
- Понял, отец. – Враз посерьёзнел Тыра.
