Пропащий. Сахалиночка 7

«Вот тебе и пятнышко за ушком у «Пендырчика», вот тебе и «Тындырчики» – близняшки... Оказывается, они мне родные... А раз мама с тётей Лизой тоже близнецы, значит и Петька с Тёмкой будут ей, как родные внуки», – эта мысль мгновенно пронзила Пётра.
– Что случилось? – спросила Есавура, взглянув на его озабоченное лицо
– А то и случилось, моя дорогая женушка, что Петька с Тёмкой мне родные... по крови.
– Как это?
– Василий – мой брат двоюродный.
Есавура ахнула и присела на стул.

– Пропал Васька пять лет назад. Уже и мать умерла, не дождалась негодяя – не поехал он домой после армии. На их улице, напротив, жила его любимая девушка, по которой он с ума сходил.
... Меня сразу удивило пятнышко в виде груши за ухом у Пети, у Васьки такое же было.
– Вот оно как... И что теперь делать?
– А ничего не надо делать, будем жить и растить детей, а я снова наведу справки о брате.
Скажи мне... если он найдется, ты кого выберешь?
– О чём ты говоришь? Ни из кого я выбирать не собираюсь. У меня есть муж и отец наших детей, а он не хотел даже отчество своё дать. Я его своим сообщением о беременности, словно вынуждала на себе жениться. О сыновьях он никогда не узнает.
– Это невозможно, ты же осталась беременной, когда он уходил... Главное – найти его и жить спокойно. Да, мне кажется, что он жив и сбежал, как трус. - сказал Пётр.
– Почему же вы такие разные? Братья же?
– Я жил в полной семье, у меня был хороший отец, он недавно ушел в мир иной.  Тетя Лиза – мать-одиночка, родила ребенка для себя слишком поздно. Это же не котёнок – его надо воспитывать – меня отец  в строгости держал. А они вместе с моей мамой младшего разбаловали, никого он не слушался, учиться не хотел.
   А Москва – она такая... Васька чуть с катушек не сорвался. Сначала с его пьянством боролись, потом – с наркотой. Тётя Лиза пошла в военкомат и попросила ликвидировать отсрочку, поговорила по душам с военкомом, чтобы его призвали в армию, не хотела потерять совсем. А он тут, как раз, в девушку соседскую влюбился. Она-то ему просто голову морочила, да где пацану разобраться... А тут... на тебе... мама с армией... Он простить её за это не мог.

    Утром они рассказали всё родным. Известие «уложило» их наповал.
– Вот тебе и на... И что теперь делать? – спросил Азрун.
– И ты туда же... Повторяю, как и своей жене... у нас дети, семья, и, если он жив, дай ему Бог здоровья. Ничего делать не надо.
Анна поддержала Петра:
– Если столько лет не объявлялся, значит она ему не нужна. Живите спокойно.
Пётр позвонил матери и попросил присесть, чтобы не волновалась.
– Мама, жди меня с женой, она тебе понравится, я уверен в этом. Ты же давно мечтала о внуках – теперь они у тебя будут. Остальное – при встрече. Обнимаю.

   Буквально через час ему позвонили с работы. Без него не могли решить некоторые проблемы, накопилось много вопросов, и предстояли сложные переговоры с французской фирмой. В общем, сложилось всё так, что надо было как можно скорей возвращаться в Москву.
... А они собирались съездить на термальные источники, походить по музеям, побывать на проливе Лаперузо...
Ева сказала:
– Ничего страшного, завтра улетаем в Москву, начинаю собираться, а источники и пролив подождут – ты здесь не в последний раз. Звони в аэропорт, забронируй билеты.
Петру понравилось, как она это сказала, не входя в роль настоящей жены, а уже чувствуя себя ею. Улыбнувшись, обнял её за плечи и посоветовал не терять время. Да, Сахалин вознаградил его умной и рассудительной женой за что-то такое, что он ещё не совершил, может авансом на будущее...

    Москва встретила бархатной осенью, деревья обрадовали золотыми уборами, погода стояла теплее, чем на Сахалине. Он взял на стоянке свой «Мерседес», и они за час домчали из Домодедово до дома в Барвихе. Им повезло – в субботу все дороги пустовали. Петр нажал на пульт, и ворота распахнулись. Мальчишки запищали от восторга.
Пожилая симпатичная женщина, лет 60-ти, на звонок открыла им дверь. Пётр обнял её, посмотрел с улыбкой и сказал:
– Принимай, мамуля, родственников.
– Проходите, дорогие мои... – сказала она, с любопытством разглядывая гостей.
Красавица жена понравилась сразу, а мальчишки так походили на сына, что она решила, что согрешил он, наверное, когда был в командировке. Летал исправлять свою ошибку, и раз решил жениться, значит любит.

– Вот, мама, как я и обещал, знакомься, моя жена, Ева. И мои сыновья – Петя и Тёма. Петя – это тот, который с пятнышком за правым ухом. Ты, как посмотришь на этот рисунок, сразу все поймёшь, и объяснять тебе ничего не надо будет.
Кто же удержит от любопытства женщину? Вера Петровна, как только взглянула, так и ахнула, сев в кресло.
– Как же так случилось? Ладно, потом  расскажете, а пока идемте к столу. Всем – мыть руки. Пётр! Покажи, где у нас ванная, туалет. У меня тоже новость.
   Ева с удивлением разглядывала  большой дом с высоченными потолками, она такие видела только в американских фильмах. Ей было непривычно, она растерялась...
Свекровь поняла её состояние и успокоила:
– Не волнуйся, доченька, я тоже сначала испугалась, а сейчас привыкла. И ты привыкнешь. Я читала у Сухомлинского, что дети  должны жить в роскоши, тогда у них не возникнет желание красть, они будут воспринимать красоту, как должное.
– Спасибо, мама.

   Вера Петровна присматривалась к снохе и понимала, что она должна помочь этой приятной провинциальной женщине привыкнуть к московской жизни. Мальчишки сначала  притихли, но быстро освоились, им понравилось новое жилище, похожее на дворец, и бабушка оказалась не страшной каргой, а доброй королевой, живущей в нём.
– У меня есть помощница, но я её отпустила, мне было приятно самой приготовить для вас.
За столом всех ждала фирменная окрошка, плов и пирожки с мясом. Ребята снова притихли, пока ели, а потом их отвели в большую детскую, которая им очень понравилась, и там они всласть пошумели. Папа Петя пообещал свозить их завтра в Детский мир и купить все, что они пожелают.
А пока Ева купала их под душем и укладывала спать, Петр рассказал матери вкратце обо всём.

– И я хочу с тобой поговорить, сынок. Васька-то объявился, буквально три дня назад.
Петр занервничал в душе.
– Ты его не узнаешь, бородатый и постарел лет на десять. Говорит, что в Японии оказался, что их корабль причалил в Хоккайдо, и после разгрузки им выдали деньги. Он пошел прогуляться по острову и решил не возвращаться на Родину, так ему там понравилось. Потом было у него много чего – сам расскажет, бомжевал, когда деньги кончились, не мог найти работу, воровал, сидел в японской тюрьме, а сейчас его выслали за нарушение визового режима. Вернулся – матери нет... Хорошо, что ты сохранил квартиру. Помоги ему с работой, пожалуйста, сыночек, он же Лизина кровиночка и твой брат. Денег я ему дала на первое время, лишь бы не взялся за старое.
– Не волнуйся, мама, все сделаю, как надо. Завтра воскресенье... познакомлю своих с Москвой, надо их приодеть, а вечером схожу к брату, порешаем проблемы. Ты в понедельник отведешь мальчиков в наш детский сад, им там понравится, заведующей я сейчас позвоню домой и предупрежу.
– Зачем же сразу в садик, я с ними буду сама заниматься.
– Да, конечно, будешь, но им нужно общение с детьми, успеешь ещё понянчиться... А Ева пойдет работать переводчицей в мою  фирму – она полиглотка, знает языки. Мне нужен толковый специалист – нечего ей дома сидеть, как женам моих друзей, и превращаться в иждивенку. Мама, она умница, а то, что не обидит тебя, гарантирую.

     Новый день принес детям и молодой жене много впечатлений и радости. Сначала они просто покатались и посмотрели Москву, потом заехали в Детский мир и он накупил пацанам игрушек, от которых у них не только блестели глаза, но и эмоции зашкаливали. На следующие выходные Пётр пообещал сводить их в зоопарк, потом отвез детей матери, и... дошла очередь до жены. В бутиках Еву «облизывали», почти что... как в американском фильме «Красотка». Его удивил её вкус – строгие деловые костюмы, в которых она выглядела великолепно – с такой изящной фигурой на ней смотрелся бы любой наряд.
И все-таки, Пётр предложил ей такое платье, от которого она ахнула, но не потому, что на нём висел лейбл знаменитого дизайнера – оно безумно шло ей.
– Куда мне ходить в таком роскошном наряде?
– Скоро пригодится, когда мы пригласим домой наших друзей для знакомства с моей красавицей женой.
Ева сдерживала эмоции, но он видел, что она возбуждена, как и мальчишки.

     Выйдя с Тверской на узенькую московскую улочку напротив знаменитого «Елисеевского» магазина, влюблённые, будто очутились в Италии. По обеим сторонам переливалась реклама небольших ресторанчиков, струились запахи разных кухонь,  словно заманивая и приглашая войти. Что они и сделали.
Услужливый итальянец-официант от них почти не отходил, говоря на русском языке с приятным акцентом. Он предложил им по бокалу самого лучшего вина Италии – «Бароло», рассказывая о нём с любовью, как о женщине.
– Это красное сухое вино из Пьемонта, королева французских вин Бургундии. Не пожалеете. Аромат этого вина похож на аромат любимой женщины...
Пётр кивнул, согласившись на предложение, думая, что во время прогулки оно выветрится. Им принесли огромные бокалы, в которые было налито совсем немного вина, чтобы почувствовать букет.

     Официант предложил меню, но посоветовал заказать «оссобуко», убедив, что это легендарное классическое миланское блюдо, что его готовят из телячьей ножки вместе с костью и костным мозгом. Остальное он проговорил скороговоркой...
«...Дословно: ossobuco – «дырявая кость». Главное – найти подходящий кусок голени и хорошенько его обжарить, а потом долго тушить. Чем дольше, тем лучше, с помидорами и вином, щедро приправив в конце приготовления гремолатой – смесью из мелко порубленной петрушки, лимонной цедры и чеснока.
При обжаривании мясо кладут на сковородку, сначала на ту сторону, где отверстие в кости больше, затем переворачивают на другую сторону. Это нужно для того, чтобы из будущего оссобуко не выпал костный мозг.
И обязательно запивайте трапезу красным итальянским вином».

    Было понятно, почему итальянские официанты много говорят... чтобы гостям не показалось долгим время, пока готовят блюдо. А поскольку он его предложил – значит было уже готово. Наконец, он замолчал и отошел, встав напротив, пытаясь предугадать любое желание гостей за его столиками. А Пётр с Евой были рады, что остались одни и могли смотреть друг другу в глаза и радоваться жизни.
– Я прошу тебя не водить меня так часто в рестораны, потому что от такой пищи можно потерять талию, – сказала Ева.
Пётр улыбнулся.

    Вино действительно оказалось великолепным, и оссобуко порадовало, но больше всего Еве нравилось смотреть в глаза любимому мужу, слушать его интересные рассказы и ощущать его руку на своей. Это волновало настолько, что хотелось всё оставить и срочно вернуться домой. Пётр чувствовал то же самое.
    После десерта они отправились гулять по вечерней Москве. Дошли до Красной площади улицами, расцвеченными гирляндами, рекламы переливались... рядом с ним шла любимая женщина...

... Но в голове застряла мысль, что предстоит неприятный разговор с братом. Погуляв по потрясающему центру Москвы, они вернулись к