Воспоминания

бывать дома. Кирилл ожидал чего-то подобного, поэтому не удивился. Он даже обрадовался. С новыми людьми художник любил знакомиться, несмотря на то, что нередко ограничивался только одной встречей с ними. Тем более, он был убежден, что родители Алины такие же милые, интересные люди, как и она. Он принял приглашение. Они договорились встретиться завтра у медицинского университета и вместе пойти к Алине.

     Когда студентка вышла из университета, то сразу же увидела Кирилла. Видеть его в рубашке, пусть и в клетку, что немного разбавляло серьёзную ауру вокруг юноши, было непривычно. Видимо, художник очень серьёзно отнесся к предстоящему визиту. Подойдя чуть ближе, Алина заметила в его руках пакет.

     — Что там? — поинтересовалась девушка. — Торт или конфеты?

     — Торт. Что-то не так? — забеспокоился юноша.

     Алина усмехнулась. Нет, таким его она ещё не видела.

     — Всё в порядке, — чуть помедлив, девушка поинтересовалась. — А торт какой?

     — Медовый.

     Она, как показалось Кириллу, расстроилась.

     — Что-то не так? — снова спросил юноша, чувствуя себя круглым дураком. Он нечасто ходил в гости к девушке, которая, к тому же, ему нравилась.

     — У меня на мёд аллергия. Но мама очень любит!

     Услышав это, Кирилл настоял на том, чтобы по пути зайти в кондитерский магазин и купить ещё один торт.

     — На шоколад у тебя нет аллергии? На безе? — спрашивал юноша, разглядывая витрину.

     — Ни на то, ни на другое. Но не говори, что ты собираешься купить их все, — засмеялась Алина.

     Художник был бы рад купить всё, но, во-первых, денег бы ему не хватило, а во-вторых, времени до назначенного часа оставалось немного, и Кирилл не хотел опаздывать. Он понимал, что этим сразу произведет плохое впечатление.

     — Ты так сильно волнуешься? — спросила Алина, когда они уже стояли у дверей подъезда.

     — С чего ты взяла? — деланно удивился юноша. — Если только немного.

     Это «немного» превратилось в очень даже «много». Особенно когда они поднялись на нужный этаж, и Кирилл увидел приоткрытую дверь, из-за которой выглядывала молодая женщина. Она, завидев гостей, шире распахнула дверь и пропустила их внутрь квартиры.

     — Здравствуйте, — поприветствовал Кирилл хозяйку. Он протянул пакет с двумя тортами женщине и тут же пожалел, что не догадался купить ещё и цветы.

     — Здравствуй. Очень рада наконец тебя увидеть!

     — Мам, познакомься, это Кирилл. Кирилл, моя мама — Мария Александровна.

     — Приятно познакомиться, — улыбнулся Кирилл.

     Прежде чем хозяйка повела гостя на кухню, Алина провела его в свою комнату. Тут Кирилл понял, что, оказалось, очень плохо знает девушку. Её комната была сделана в зелёных тонах: нежно-салатовые стены, изумрудный ковёр на полу. На стенах висели в рамочках фотографии, а между ними — бабочки с перламутровыми крыльями, очень похожие на настоящих. Здесь же, на стене, Кирилл увидел его картину в деревянной раме с золотистыми узорами. Войдя в комнату, картину было невозможно не заметить — она висела на самом видно месте.

     К углу рамы была прикреплена голубая бумажная бабочка. Кирилл подошёл ближе, отогнул одно крылышко (оно было чуть-чуть загнуто и прикрывало текст) и прочитал: «Потом может быть поздно…», а чуть пониже: «Спасибо, Кирилл».

     — Вот тут я живу, — услышал голос Алины юноша. — Вовсе не твоя студия. И вид из окна не тот.

     — По-моему, у тебя красивая комната. Яркая, как и ты. От таких людей и комнат сразу поднимается настроение, — Кирилл с удовольствием наблюдал за порозовевшей девушкой. Он всегда говорит, что думает, а она часто краснеет, если он говорит о ней. Художник осторожно стукнул перламутровую бабочку по крылышку. Оно вздрогнуло и покачалось вверх-вниз.

     — Я не знал, что ты любишь бабочек.

     — Мне они с детства нравятся. Я когда маленькой была, бегала за ними с сачком, рассматривала крылья и отпускала. Ещё я цветы люблю.

     Она отошла в сторону, и Кирилл увидел широкий подоконник, сплошь заставленный цветочными горшками.

     — Я хочу повесить кашпо к потолку, но всё никак не получается. Папа то в командировке, то вот приехал, палец сломал, не может держать в руках ручку, не то, что молоток.

     — Я могу помочь, — предложил Кирилл.

     — А художники держат в руках что-то, кроме кисточки? — улыбнулась девушка.

     — Хочешь-не хочешь, а приходится. Хоть кисточка мне больше по душе. Но ради тебя… — он прищурился и улыбнулся. — Как купишь кашпо — свисти.

     Потом они пили чай с принесёнными Кириллом тортами. Вопреки опасениям юноши, они были свежими и очень вкусными. Мария Александровна спрашивала гостя о его увлечении, о планах на будущее, о том, как он оказался в городе. О том, как он познакомился с Алиной, женщина, к великой радости Кирилла, не спрашивала. Он бы просто не знал, что ответить, а врать ей очень не хотел.

     Кирилл вышел из подъезда в прекрасном расположении духа.

     «Было очень приятно с тобой познакомиться, Кирилл. Заходи к нам как-нибудь ещё, мы будем очень рады видеть тебя», — звучали в голове слова Марии Александровны.

     «Ты прости, если что-то было не так. И правда, заходи. С тебя ещё кашпо повесить», — шепнула ему Алина, когда он обувался.

     Но извиняться было абсолютно не за что. Время, проведенное в гостях, было просто великолепным. Мария Александровна — женщины чудеснее Кирилл не встречал. Теперь он понимал, в кого Алина такая добрая, от кого ей досталась любовь к природе. Вся квартира была заставлена различными растениями. На полу в большой квадратной кадке росла пальма (так показалось Кириллу, который ничего не смыслил в комнатных растениях). Подоконники казались бархатно-зелёными из-за мясистых листьев. Квартира была похожа на лесной уголок, находиться там было очень приятно.

     А ещё Кириллу удалось лучше узнать Алину. Она, как оказалось, мало рассказывала о себе, о своих родителях, о своём детстве. А Кирилл слушал очень внимательно. Такое бывало редко. Будучи чуть-чуть эгоистом… даже и не «чуть-чуть», он редко чьи-то рассказы о себе слушал так долго.

     Кирилл дошёл до дома очень быстро, но лёг спать только под утро. Ему не хотелось терять то невероятное, очень странное и непривычное чувство спокойствия и… счастья, наверное. Сам юноша не знал точно, что это. Просто сейчас на душе было так легко. Мысли в голове были самые простые, он почти ни о чем не думал. Обычно, это напрягает, но не сегодня, не сейчас. Он никуда не торопился, не строил планов, ничего не хотел. Он просто любовался тихой, безветренной ночью. И этого было достаточно, чтобы улыбаться. Это и было счастье.

***


     Это случилось в девяностый день весны. Последние две недели Алина и Кирилл почти не виделись. Она сдавала весеннюю сессию, он готовился к предстоящей выставке. Они созванивались каждый день, но телефонных звонков им обоим не хватало.

     Но вот кто-то позвонил в дверь. Кирилл, что-то бурча себе под нос (он не любил, когда его отвлекали от работы на одном из самых важных моментов), пошёл открывать. Стоящая на пороге Алина тут же кинулась ему на шею с громким: «Сдала! Я всё сдала!». А потом, как ни в чём не бывало, сняла туфли и прошла комнату, а потом в студию. Кирилл улыбнулся и пошёл за ней. Ему не хватало её энергии и жизнерадостности всё это время.

     Алина чувствовала себя как дома. Она уже потеряла счёт своим визитам в обитель художника. Он не только не возражал, а был, как и девушка, рад этому. Поэтому Кирилл совсем не удивился, когда увидел кружащуюся посреди комнаты девушку.

     — Сдала! Наконец, это мучение позади! — повторяла она и смеялась. Потом она остановилась. — Последний экзамен был особенно сложный. Я уже готовилась к пересдаче, когда выяснилось, что у меня «четыре»!

     Они решили это отметить. Снова долго гуляли, сидели на любимой набережной и ели мороженное. Она спрашивала, почему его картины стали тусклее и мрачнее, а он честно отвечал, что без неё у него не получается по-другому. На это заявление девушка ничего не ответила, лишь улыбнулась.

     Кирилл рассказал, что у него заказали две картины, что он уже выполнил один заказ, получил неплохую сумму и сегодня угощает девушку тем, что она захочет.

     А ещё выяснилось, что у Алины как раз сегодня, 29 мая, день ангела. Тогда Кирилл, оставив свою спутницу ненадолго, сбегал в ближайший цветочный киоск и купил букет маргариток, надеясь, что на эти «солнышки» у девушки нет аллергии.

     — Спасибо, они замечательные. Люблю маргаритки.

     После этих слов юноша облегченно вздохнул.

     — Знаешь, что маргаритки означает на языке цветов?

     Кирилл знал. Он изучал «цветочную азбуку» перед тем, как начать рисовать людей с букетами в руках. Таким образом он хотел подчеркнуть характер изображаемых персонажей.
Но Алине он этого говорить не хотел. Поэтому отрицательно покачал головой. Вообще, он надеялся, что она эту «азбуку» не знает.

     — Скромность, верность и преданную любовь, — девушка, прищурившись, взглянула на невозмутимого художника. Она всегда щурилась, когда хотела подловить его. Но у неё редко это получалось. Кирилл хорошо владел эмоциями.

     — Правда? — деланно удивился юноша. — Как мне повезло! Я сказал то, что хотел.

     Оба улыбнулись, а потом, почему-то, засмеялись. И Алина, и Кирилл остались очень довольны проведённым временем.

     Наступил вечер. Они всё ещё медленно бродили по пыльным улицам города. Несмотря на поздний час, они не думали расставаться.

     — Я обязательно приду на выставку, — пообещала Алина.

     — А как же практика? В это время ты будешь в «универе», — напомнил юноша.

     — Ой, один раз можно прогулять, — махнула рукой студентка. — Я не думаю, что на эту практику много кто пойдёт.

     — Пропускать практику на первом курсе? Ай-яй, как нехорошо!

     Девушка засмеялась.

     — Боюсь представить, что будет со мной дальше.

     Весёлый смех внезапно заглушил раскат грома, и сразу же после него с неба рухнула стена из мелких-мелких капель воды. Начался дождь.

     — И куда мы? — растерялась Алина.

     — Бежим! — Кирилл схватил девушку за руку.

     — Куда? Мой дом в другой стороне.

     — Шутишь? До моей «обители» ближе!

     Действительно, до квартиры они добежали за пять минут. Промокнуть всё же успели, но настроение у них от этого не ухудшилось, даже наоборот — улучшилось. Казалось, что они пережили маленькое приключение, спасаясь от холодного «водопада». Всё же и Кирилл, и Алина под дождь попадали крайне редко.

     — Угостишь чаем? — спросила Алина, осматривая свой букет. Капельки росы усеяли огненно-рыжие лепестки маргариток.

     — И тебя, и их тоже, — Кирилл кивнул на цветы. — Им, кстати, заболеть не грозит, а тебе — очень даже. Замёрзла?

     — Нет, не замерзла, — Алина покачала головой, и с её волос посыпались маленькие «бриллиантики».

     Решили, как всегда, расположиться в студии, на широком подоконнике. На кухню Кирилл Алину, не обращая внимания ни на какие уговоры, не пустил. Что творилось там, девушка лишь догадывалась (а её догадки были верны, на кухне художника был такой бардак, какого не было даже в его студии). В общем, пока хозяин квартиры готовил чай, Алина успела позвонить матери, уверить, что с ней всё хорошо, потому что Мария