Шшшшшнм, шшшшшнм! Киргизы поймали добычу. Сетка выплывает наружу, озеро хлюпает о резину сапогов.
- Что это?
- Сом.
- Это – сом!
Вохк-квокхк! Киргизы стоят на рынке. Продавец с жирными усами трясёт монетой в ладони.
- Всего один сом! А мне надо?
- А?
- Мне надо?
- Сколько вам надо?
- Два!
Турсунбек задумался. Двух сомов у него не было. Надо сказать, всё это было сом мэджик.
- Ээхкхкхк, Турсунбек вернулся! – Кызгалдак поднял бокал. – Кее, привет, братуха!
Сом кинулся в развёрнутые объятья брата, но выскользнул, не зацепившись плавниками. Кызгалдак закряхтел, прогладил усы и крикнул, приподнимаясь в лодке:
- Кее! Братуха, пока!
Он осел, стукнув тростью, что жила тут в кострах, но вдруг осёл зарычал в жилах автострад. Кызгалдак о селах не упомянул, надев смокинг в два с половиной, но ос ел на обед, так что спал в винном. Он о с елями связанных не узнавал, будучи обглоданный червями на спектакле кухни, но осе лететь велел, хотя у неё кликух нет.
- Турсунбек задумался. Никаких сомов у него не было. Можно было идти дальше.
- Что? Ты должен говорить это вслух?
Турсунбек задумался. Никаких сомов у него не было. Можно было идти дальше.
И он пошёл, оставив позади палатку с рыбой, где киргизы продавали добычу, гнусаво выкрикивая:
- Эй! Два сома! Эй!
Турсунбек осел на ковёр, но не увидел осла. Он вздёрнулся. О Кызгалдаке лучше не думать. Похоже, пора было обратиться к Максиму.
Сом приплыл к нему тут же.
- Чего желаете? – спросили киргизы.
- Чтобы было чисто! – воскликнул братуха.
- А она заразная? – удивился Максим.
- Да, у них нет никакой добычи! – осенило Турсунбека. – У них не может быть добычи, потому что киргизы не ловят рыбу!
- Ещё как ловят, – сказала трость. – Вот – сом.
- Нет у меня никаких сомов, - пробормотал Турсунбек. Перед ним на прилавке лежал сом.
Турсунбек задумался. Что это такое? Это сом. Один сом.
- Всего один сом! А мне надо? – прокряхтел он киргизам.
- А?
- Мне надо?
- Сколько вам надо?
- Два!
Они не могли дать ему два сома, поэтому ушли за каким-то ослом. Турсунбек не хотел больше думать. Он развалился под навесом и заказал коктейль. Никаких сомов у него не было.
- Слушай, брат, помоги, – сказал ему Кристиан Бэйл, отвернувшись от окна с видом на Бруклин. – Есть мелочь?
Вокруг было очень много часов, знаков, дорог – они переплетались, как змеи в клубке. Свежий ветерок с Манхэттена приносил запах шин и итальянских кофеен. Тополя покачивались на уровне четвёртого пролёта пожарных лестниц и никак не могли упасть. Гудки такси были постоянными. Турсунбек начал подозревать, что здесь можно засесть надолго.
- Так что, не выручишь, брат? – распинался Бэйл. – Смотри, золотые часы, не хочешь?
Турсунбек задумался. Золотые часы – это два сома, или, может быть, несколько сомов. Но у него сомов не было.
- Нет у меня сомов! – крикнул он, стукнув тростью.
Вошёл крёстный отец.
- Эй, что это? – крикнул старый дон, шатая волнами вокруг рта, будто бульдог. Платок в кармане его смокинга покраснел от напряжения. – Ты что тут делаешь? Убирайся из моего фильма!
- Хорошо, - ответил ему Бэйл по-уэльсски скользковатой улыбкой и прошмыгнул за дверь.
- Так что ты хочешь сказать мне, друг? – просипел Кызгалдак, затягиваясь сигарой. Он сильно изменился за эти годы.
- Кызгалдак? Ты… Ты – дон? – Турсунбек кряхтел, вращая в ладони монету.
- А у тебя?
- А у меня?
- А у тебя есть два сома? – он призывно протянул ладонь и потёр пальцами. Турсунбек издал шипящий звук. Издалека это было похоже на шахту лифта: шшшиннн, шшшиннн…
- НЕТ У МЕНЯ НИКАКИХ СОМОВ! - рявкнул он и упал с кресла.
Осёл улыбнулся, прижимая сигару к стеклу.
Тонны талой воды опускались перед ним. Снаружи сквозь толстый гул в ушах приближались голоса. Металлическая сетка, сдавливавшая плавники Турсунбека, скрипела о дно, издавая одно не достойное од, но однажды приятное чириканье: шинь!... шинь!..
Киргизы вытащили добычу из воды. Кристиан Бэйл перегибался через их плечи, пытаясь на неё взглянуть.
- Что это?
- Сом.
- Это - сом, – улыбнулось озеро и поглотило всех.
