Глава 4. Сонная орхидея

Вейюан проснулся от громкого плача, раздававшегося из гостиной, где только вчера они так весело проводили время. Причитания женщины перемежались с успокаивающим бормотанием Лао и всхлипами служанок. Быстро одевшись, Вейюан ополоснул лицо водой из таза, стоявшего около входа в отведенную ему комнату и, поправив одежду, решительно раздвинул панели. Всхлипы и плач усилились. Комнаты Вейдуна и Сун Линя, расположенные напротив, уже аккуратно прибранные, пустовали. Спустившись по лестнице на первый этаж, Вейюан увидел сидящую на полу гостиной растрепанную, рыдающую женщину, вокруг которой хлопотали слуги. Лао и Вейдун с озабоченным выражением на лицах беседовали о чем-то с престарелым монахом. Юноша, увидев Вейюана, подошел к нему и, немного приобняв, отвел в сторону маленького столика, на котором уже стоял чайник с ароматным жасминовым чаем. Наполнив чашки, обернулся к Вейюану:
- Простите, господин, что разбудили Вас. Но сегодня ночью в деревне пропала девочка. Ее мать вне себя от горя.
Вейюан сделал глоток чая и спросил, глядя на монаха:
- Какое отношение к этому имеет местный Храм?
- В том то и дело, что последний раз ее видели играющей с котом на ступенях Храма, - он сочувствующе посмотрел на несчастную мать. –Девочка помогала старому служителю ухаживать за храмовым садом. Он был очень привязан к ней.
Вейюан заметил стоявшего в дверях Сун Линя, который пристально смотрел на Такуми, сидевшую рядом с матерью пропавшей девочки. В его взгляде читалось отвращение и ненависть. Будто почувствовав, что за ней наблюдают, Такуми встала и обернувшись взглянула в глаза Сун Линя. Легкая улыбка тронула ее губы, ответный взгляд был полон злорадного торжества. Мгновение – и Сун Линь развернулся и вышел из дома. Что же происходит между ними?
- Я думаю, стоит поговорить с монахом, - Вейюан решительно направился к Лао и старику. Подойдя ближе, он остановился на некотором отдалении, ожидая, пока на него обратят внимание. Старейшина обернулся к нему и с грустной улыбкой представил монаху:
- Брат Цзян, позвольте представить Вам моего гостя, господина Вейюана.
Монах склонился в поклоне и сказал:
- Для меня большая честь приветствовать Вас, господин. Мне жаль, что я нарушил Ваш покой, но исчезновение девочки глубоко потрясло меня. И, кроме старейшины Лао, мне обратиться не к кому.
- Брат Цзян, позвольте выразить Вам сочувствие и предложить свою помощь, - Вейюан обернулся к Лао, - Скажите, Вы уже организовали ее поиски?
Лао кивнул головой:
- Конечно. Всю деревню обыскали. Ни единого следа! Будто бы ее унес злой дух…
Снаружи дома послышался шум и крики: «Господин Лао, господин Лао!..» Запыхавшийся слуга вбежал в дом и остановился, согнувшись и с трудом дыша. Лао и Вейдун поддержали его, протянули чашу с водой. Тот, отдышавшись, выпрямился и тяжело сказал:
- Нашли…Мы нашли ее.
Мать девочки радостно вскочила с пола и бросилась к выходу во двор. Служанки последовали за ней. Обрадованный Лао повернулся к слуге, но, увидев слезы у того в глазах, замер в нерешительности. С улицы раздался вопль матери, крики служанок и последовавшие за ними причитания. Все ринулись во двор. На импровизированных носилках лежало обескровленное, практически мумифицированное тельце девочки. Лицо, или то, что было таковым, искажено от безумного страха. Само тело перекручено, будто какая-то неведомая сила старалась выжать из нее все, без остатка. Мать находилась в глубоком обмороке. Несколько служанок рыдали в голос, заламывая руки. Мужчины, окружившие носилки, онемели от ужаса. У многих в глазах застыли гневные слезы.
- Кто мог сотворить такое с несчастным ребенком? – Вейюан чувствовал, как внутри поднимается волна слепой ярости. Он подошел к монаху, который, будто окаменев, смотрел на останки девочки. Положив ему руку на плечо, он тихо сказал:
- Брат Цзян, - монах все так же безмолвно взирал на чудовищные останки, - Брат Цзян! Вейюан с силой тряхнул его, и, монах на секунду отвел взгляд от носилок. Вейдун, тем временем, накрыл носилки простыней и отправил слуг с их скорбной ношей на задний двор.
Вейюан взял монаха под руку. Старик беззвучно затрясся в плаче. Участливо усадив его на скамью, Вейюан попросил у пробегающего слуги воды. Старик отпил и закашлялся. От случившегося он испытывал практически физическую боль.
- Они нашли ее в моем саду. Нашем саду, - поправился он и вновь слезы потекли из его глаз. Старик плакал, глядя в пустоту, потом, вдруг, начал быстро бормотать, не поворачивая головы:
- Я говорил ей не играть с ним… Он такой милый…Это исчадие ада…А я предупреждал…Светлые Боги, смилуйтесь…
Он раскачивался взад и вперед, как вдруг резко остановился. Его зрачки расширились, рот приоткрылся, будто силясь что-то сказать, рука дернулась. Он попытался встать и упал прямо на Вейюана, который еле успел подхватить его и бережно усадить обратно на скамью. Монах издавал мычание и дико поводил глазами. Его рука поднялась из последних сил, указывая на что-то позади Вейюана, и, обмякнув, тяжело упала. Вейюан резко обернулся, но увидел только мелькнувшего огромного черного кота, поспешно скрывшегося в зарослях у забора. Вейюан обернулся к монаху. Его голова свесилась набок, из краешка рта стекала струйка крови из лопнувших сосудов. Видимо, внутреннее кровотечение было обширным. Вейюан похолодел.  Взял чашу, из которой пил Вэн, он принюхался. Легкий сладковатый аромат не оставил сомнений. В воду добавили яд из пестиков Сонной орхидеи. Старик уснул вечным сном.