Я закончил третий класс, отец уже знал, что лучшего подарка, чем удочка не придумаешь. В августе отец, мать, я и моя первая бамбуковая двухколенка отправились в отпуск на родину папы. Село со вкусным названием "Вишнево" лежало под горой, в гору уходили сады. А внизу, за огородами петляла речка " Илек". В ее начале она была не глубокая, можно перейти вброд, но с ямами до двух метров в глубину. Затем река расширялась и у железнодорожного моста глубина была десять метров. Водоносное русло реки со средним течением было покрыто красивейшей растительностью: аир, белокрыльник, кубышка желтая, кувшинка белая, различные осоки, рогоз, ситник, стрелолист, сусак зонтичный, тростник, камыш и мн. др. По берегам заросли болотной мяты и много других интересных растений. Рыбы такого откорма и качества я больше нигде не встречал, масса птицы, различной живности.
Три бомбовые ямы, слегка заболоченные находились рядом с рекой. В них помимо карасей и линей обитали кожистые черепахи. Природа юга России, приграничные земли с Украиной, потрясали мое детское воображение красотой. Буйство растительности и зверя, а разнотравье просто фантастическое, клондайк лекарственных трав и дикорастущих плодов и ягод. Меловые горы покрытые ежевикой, куманикой, терном, лесные груши, яблони, заросли боярышника, лоха серебристого и мн. др. Каждый мой приезд, спустя даже много лет был для меня каким-то откровением. Здесь можно было в легкую прожить на подножном корму какое-то время. Рядом с рекой находится затопленный ольховый лес, на кочках огромное количество дикорастущей черной смородины, местное население на лодках собирали ведрами. Весенний разлив Илька неописуем, вода затопляет ольховый лес и огромные луга, подходит к краю села, затопляет огороды.
По приезду родная сестра отца пыталась меня откормить, но я любил всегда свободу, кусок сала, ломоть черного хлеба, два-три пера лука вместе с землей, майка набитая яблоками и на реку. Там с двоюродными братьями отдыхали, купались, на костре жарили сало, порой и не ходили обедать. посылали местных парней за огурцами и яблоками, так и жили.
На следующее утро, после приезда, я проснулся рано, солнце только вставало, и было в дымке. Тетушка с мужем уже хлопотали по хозяйству. Я быстро накопал червей, удочку снарядил накануне, схватил пару огурцов, на случай, если захочется пить и поспешил по тропинке к реке. Над рекой еще витал пар, я перебрался по мостку на другой берег, он был по круче, размотал удочку, нацепил червя, три раза плюнул на него и закинул. Поплавок из гусиного пера с нипелем смело закачался на воде и пошел в бок. Подсек и вытащил небольшого огольца, за ним еще десяток. Огольцы мне надоели и я ушел дальше по берегу. Минут за двадцать я наловил десятка два крупных пескарей. Я сместился еще дальше, затишье, выждав время, уже собирался уходить. Поклевка иная чем у мелочи, весьма бойкая, подсек - плотва с ладонь. От радости загорелись глаза, следом чуть меньше, карасик с пол ладони. Я сел на небольшой мосток, на которых женщины стирают, опустил ноги в воду и закинул удочку, вдруг шелест крыльев и в десяти метрах от меня на мелководье сели пара журавлей. Всегда меня удивляло, птица сосуществовала с человеком с древнейших времен, обидеть было большим грехом, позже увидел еще две пары, стояли в воде в трех метрах от стирающих женщин. я уже забыл про рыбалку и любовался красивой птицей, вдруг удочку рвануло из рук, схватив крепче я потянул на себя. Двухколенка затрещала, пришел испуг потерять удочку. Откинув ее на берег я перебирал леску руками и тянул на себя, леска резала руки. У мостка одна доска отходила в сторону, я замотал леску вокруг доски. Осознание того, что я один ее не вытащу, искал спасительный вариант. Я бросил все и побежал в хату. Прибежав, я схватил отца за руку и потянул на себя, сбиваясь и задыхаясь бормотал: "Там рыба!". Когда мы прибежали к мосткам, рыба уплыла вместе с крючком и поплавком. В расстройстве я собирал рыбу и сматывал удочку, когда я поднялся уходить, то увидел с десяток местных ребятишек лет от пяти до десяти. Они завороженно смотрели на меня и на удочку. Дело в том, что река кормила не одно село, в каждом дворе было с десяток вентерей, бредни, реже сети. Зимой ставили под лед плетеные кубари. На удочку в 60-ых годах никто там не ловил, это пришло гораздо позже. Я щедро поделился крючками, грузами, ну а пера гусиного на берегу было много.
На следующее утро мелководная часть Илька была забита рыбаками, как говорится мал мала меньше. Те кому не достались крючки, на белые капроновые тонкие нитки привязали скрепки от тетрадей, придав им форму крючка, вместо грузов гаечки. И они ловили рыбу. Вот так рыбаки.
