Венец зимы

отдавал приказы, а комментировал происходящее; делал заметки для грядущих мемуаров, которые никогда писать не станет, - Десант высадить.
В ухе тонко и пронзительно засвистело. Пришлось уменьшить звук до минимума. Очевидно, передатчик координатора попал в зону действия ещё работающего ретранслятора скорпов. Но через пару минут свист прекратился и призрачный собеседник вернулся.
- Десант внутри, - сообщил он и даже в бестелесном голосе прозвучали нотки торжества, - Потери – минимальны.
Стоило задуматься над самим понятием: «Минимальные потери». За последние годы оно как-то размылось, позволяя включать в себя тысячи и десятки тысяч погибших. Скоро ли люди вновь научатся ценить каждую, отдельно взятую, жизнь соплеменников? Никто не знает.
Всё. Нетерпение, пожирающее его изнутри, не позволяло ждать ни секунды. Кивнув телохранителям, командующий двинулся сквозь пляску снежинок к своему вертолёту. Сердце провалилось в пятки – ощущение, изрядно позабытое им. Когда он так боялся последний раз? Во время золотой юности, когда торопился на своё первое свидание?
Пытаясь отвлечься, он принялся вспоминать лицо той девушки, но его фотографическая память в этот раз предала хозяина. Вместо конкретных черт лица – расплывчатый овал в обрамлении волнистых волос.
Усмехнувшись этой странной забывчивости, он запрыгнул внутрь машины и занял своё место. Кресло, окружённое терминалами и сенсорными панелями. Продолжая удивляться, командующий повернулся к одному из телохранителей и спросил того, рассматривая отражение в пластике шлема:
- Скажи, а ты помнишь лицо своей первой девушки?
- Девушки? Лицо? – глухо переспросил тот.
- Прости. Забудь, - он махнул рукой, в который раз отругав себя за дурацкие вопросы, не имеющие практического применения. Неизвестно, была ли у этого парня девушка вообще.
Вертолёт взревел и его на несколько мгновений вжало в кресло, отчего мышцы протестующе заныли. Очевидно, пилот стремился, как можно быстрее, достичь места последней битвы и командующий поддерживал лётчика всей душой.
В ухе монотонно бормотал координатор, сообщая о продвижении десанта, несущего ничтожные потери, терминалы демонстрировали раздавленное яйцо купола скорпов, а он всё напрягал память, пытаясь вырвать у времени лицо той самой девушки. Забытое воспоминание оставалось единственным якорем, удерживающим его от погружения в пучину военного безумия.
Личная жизнь…Так давно это было лишь абстракцией и он успел позабыть, что она способна излечить от истощающей военной лихорадки. Но не слишком ли поздно он вспомнил об этом лекарстве?
Вертолёт вынырнул из туч и пронзил столб жирного чёрного дыма. Машина зависла над относительно ровной площадкой, среди вздыбившихся плит разнесённого вдребезги аэродрома скорпов. Мастерски лавируя между повреждённой техникой врага, пилот посадил вертолёт и остановил винты.
Несколько секунд командующий оставался в кресле, рассматривая дымящие космолёты противника, а потом двинулся к выходу. Из открытого люка тянуло смрадом горелой плоти, вонью жжёного пластика и ещё чем-то, совершенно омерзительным. Телохранители успели выбраться наружу и стали полукругом, держа оружие наизготовку.
Он ступил на покорёженные взрывами плиты и огляделся, оценивая поле недавнего боя собственными глазами. Летательные аппараты врага чадили чёрным вонючим дымом, а некоторые ещё продолжали пылать холодным синим пламенем. Вокруг тёмных воронок лежали уродливые обломки техники и куски тел убитых скорпов.
Около сплющенного купола, закрытого сизым дымом, просматривались хищные силуэты десантных вертолётов. К ним-то он и направился, осторожно ступая по искорёженной, усыпанной обломками, земле. Иногда приходилось переступать через почерневшие трупы скорпов, оскаливших жвалы в предсмертной агонии.
Живые враги встретились ему у самого купола. Скорпы понуро стояли у обуглившейся стены, стараясь не поднимать головы и не смотреть на десантников. Пленных оказалось совсем немного, но как раз этому он не удивился. Странно, что его люди вообще оставили кого-то в живых.
Из пролома в стене, точно чёртик из табакерки, выпрыгнул человек, чей голос командующий постоянно слышал на протяжении последних месяцев. Лицо координатора пересекал свежий шрам. Из раны падали на снег большие красные капли, но человек не замечал этого и скалил зубы в радостной ухмылке.
- Победа! – прохрипел он, - Победа!
Не говоря ни слова, командующий двинулся вперёд, нырнув, следом за координатором, в развороченную стену. Мелькали комнаты, большие и малые, целые и разрушенные, но везде было одно и тоже: обугленные невероятным жаром стены, разбитое оборудование и трупы, трупы…Тела людей и скорпов лежали повсюду, то разбросанные взрывом, то сплетённые воедино в посмертном единении.
- Здесь был их командный пункт, - сиплым голосом сообщил координатор.
Он оказались в огромном помещении с широким разломом в потолке. Из дыры медленно падали и кружились в воздухе пушистые снежинки. Всё оборудование центра исчезло, сплавилось в единую чёрную массу. Никто из скорпов не уцелел и большинство тел обратилось в пепел. Единственный, более или менее сохранившийся труп, щерил обнажённые жвалы в жуткой ухмылке смерти.
Мы победили! – он осмотрелся.
Координатор, чьи блестящие глаза пылали безумным огнём, отдал ему честь и безликие телохранители повторили жест. Командующий видел, как его отражения в чёрных забралах шлемов, отвратительно кривляясь, издевательски подмигивали ему. Убитый скорп продолжал ухмыляться, вынуждая сомневаться в справедливости произнесённой фразы.
- Мы победили, - повторил он внезапно осипшим голосом.
Снегопад усилился. Белый пух сыпался с неба, превращая чёрный костюм в серебристое одеяние, усыпанное тысячами драгоценностей – наградами, за каждого, погибшего в этой войне. В блеклом свете дня, снег на фуражке превратился в корону, горящую мириадами холодных звёзд.