А последнее время дни, недели и месяцы тянулись, словно вареная сгущенка из далекого детства.
- Кстати, Тим, - сказал я, - тебе не интересно, что творится с нашими капиталами, пока мы блаженствуем в этой целомудренной цивилизации? Мне бы не хотелось, оказаться нищими, если судьба соизволит вернуть нас обратно. Сейчас об этом рано говорить, но подстраховаться было бы не худшим решением.
Тим заиграл. Сфальшивить в мелодии, которую он сам придумал, было трудно. Это был такой набор звуков, что выдувать их можно было в любой последовательности. Не знаю почему, но это спасало от комаров и мошек. Возможно, насекомые обладают тонким музыкальным слухом, что мелодия Тома убивала их еще на подлете.
В этой мелодии было сто сорок два такта паузы, за которые Тим успевал выкурить трубку или поговорить о насущном.
Во время паузы Тим произнес: Остаться нищим – не самое страшное в этом мире. Самое страшное – остаться на всю жизнь одиноким. Я всегда хотел иметь семью, хороший дом, много детей.
- А как же наш уговор?
- Еще страшнее, нарушить уговор, потому что после этого жизнь теряет всякий смысл. Настоящий мужчина превращается ни во что, если он нарушает свои обязательства. Хотя, с другой стороны и без семьи мужчина изначально пустое множество.
Тим отсчитал еще два такта и продолжил наигрывать мелодию. Это было сделано вовремя, потому что я устал отбиваться от кровожадных комаров.
Надо заметить, что все свои ценные бумаги, которые нам удалось набрать при свертывании дела, хранились в большой коробке из-под монпансье. Это была необычно большая коробка, изготовленная, видимо, на заказ. На крышке была нарисована молодая девушка, внизу надпись “Монпансье из фруктовых соков. Высший сорт”.
Этот раритет, еще из дореволюционной жизни, принадлежал Тиму. Каким образом она попала к нему, он, конечно не помнил. То ли ему подарили на какой-то праздник, то ли он сам купил, находясь в благодушном настроении. Но этой коробкой Тим очень дорожил.
Какой-то антиквар предлагал даже за эту коробку приличные деньги, и надоедал со своим предложением довольно длительное время, но Тим отказывался. Когда предложение антиквара стало слишком назойливым, Тим согласился продать вещицу за миллион рублей, после чего антиквар исчез, оценив тщетность своих усилий.
Итак, в этой коробке лежало все наше будущее. А чтобы нам не было мучительно больно за потерю всего, что досталось с таким трудом и мы смогли вернуться к нормальной жизни в полном благополучии, мы с Тимом решили не оставлять коробку без присмотра на длительное время. Глушь, глушью, но мало ли что. Лихих людей везде полно. Себя мы к такому типу не относили. Поэтому решили устроить дежурство. Неделю я был ответственным за сохранность наших ценностей, неделю Тим исполнял обязанности хранителя коробки.
Раз в две недели, когда Тим уходил по каким-то делам, оставаясь один, я открывал коробку, чтобы проверить ее содержимое. Нет, это не то, о чем вы подумали. Я полностью доверял Тиму, и у меня не было ни малейшего подозрения, что с бумагами может что-то случиться. Просто само занятие доставляло упоительное спокойствие и служило неким звеном, соединяющим меня с прошлым.
Как-то Тим пришел с рыбалки взволнованный и возбужденный. Я не видел его таким с тех времен, когда мы получили первую прибыль и не знали, куда девать деньги.
Я решил не спрашивать его, что случилось. Все равно от него ничего нельзя было добиться расспросами, такая уж у Тима была натура. Я знал, пройдет время, и он сам все расскажет.
Не прошло и минуты, как Тим мне все выложил.
Во время рыбалки крючок с наживкой зацепился за подводную корягу. А так как запас рыболовных снастей у нас был небогатый, Тим решил залезть в воду и освободить крючок. Раздевшись до трусов, постояв немного у кромки воды, Тим подумал, скинул и их. А что? Вокруг ни души, чего зря трусам мокнуть? Сложил аккуратно стопочкой всю одежду, положил около пенька и прикрыл лопухами. Прикинул глазом, вроде не видно. Хоть никого не было, но Тим был калач тертый. Знал, и не в такой глухомани вещи пропадают без следа.
Тим залезает в воду и начинает осторожно ходить среди скопища коряг, шарит рукой на ощупь и ни о чем не думает, кроме как вызволить крючок.
И появляется в это время на берегу девушка, занесенная к реке неизвестным ветром и неведомыми обстоятельствами. Не заметив Тима, юная особа решила искупаться и скинула платье, под которым ничего не было. Тим присел в воду по самые уши, чтобы не выдать своего присутствия.
По его описанию незнакомка была такой невиданной красоты, что захватывало дух и стонало под ложечкой, а мурашки по всему телу носиться взволнованными табунами.. .Это было похоже на правду. Мы с другом столько времени не видели девушек, что мне пришлось ему поверить. Причем сразу и безоговорочно.
Девушка долго плескалась, показывая всю свою наготу. Тима трясло, и он не знал, то ли от холода, то ли от волшебного зрелища.
- Я полюбил ее с первого взгляда, - закончил свой рассказ Тим.
- А она тебя видела? - спросил я.
- Уверен на сто процентов, что нет. Сегодня же вечером пойду и разузнаю, кто она.
- А что с крючком?
- Похоже, я попался.
- Я говорю про наши снасти.
- Это ерунда. Купим новые. Эх, один раз живем.
И Тим пустился в пляс. Удивительное дело. Этот старый пень, который танцевал как мамонт на протезах, и если случалось, потанцевать на дружеской вечеринке, обступал ноги не только своей партнерше, но и всем танцующим, выделывал такие па, что умереть – не встать. Нет не так. Умереть, встать, чтобы посмотреть еще раз на этот танец, и потом точно умереть. Вот такое было зрелище.
Ближе к вечеру Тим засобирался. Тщательно побрился, причесал волосы и надел чистую рубашку.
- Кстати, Тим, - напомнил я ему, сегодня твоя очередь готовить ужин.
- Влюбленные теряют аппетит. Еда ничто по сравнению со страстью.
- Ну, да. Ты же старше. У тебя опыт. Тебе видней.
- Пожалуй, я соглашусь с тобой, - не стал возражать Тим.
Когда он ушел, насвистывая арию Роберта из оперы «Иоланта» «Кто может сравниться с Матильдой моей», я взял ведро и пошел за водой. Я не был опален страстью, и сытный ужин мне бы не помешал.
Тим вернулся с рассветом. Он мурлыкал, как сытый кот, клубился паром, от него исходило золотое сияние и благодушие.
Я поднял голову, обозначая, что не сплю и вопросительно повел бровями.
Сделав значительную паузу, Тим произнес:
- У нее прекрасное имя – Лина.
- Это как же полностью? – я начал просыпаться.
- Что, я буду при первой же встрече спрашивать такие интимные подробности?
- Удивительно. Вернуться под утро и не спросить полное имя девушки.
- Мы просто гуляли и болтали о всякой ерунде.
- Как она здесь оказалась?
- Случайно. Она решила переждать некоторые сомнительные моменты в ее жизни именно в этой глуши.
- Послушай, Тим, а тебе не кажется, что это уж и не такая глушь, как нам казалось, что уже третий человек здесь скрывается?
- Ерунда, не бери в голову. Мир так тесен. Кстати, у нас есть что-нибудь пожрать, я ужасно голоден.
- В сковородке грибы с картошкой. Но, как же насчет потери аппетита? Или все кончено, любовь прошла после первой встречи?
- Все только начинается, мой юный друг. Влюбленность прошла, пришла настоящая любовь. А, когда любишь кого-то, надо усиленно питаться. Но этого тебе еще не понять. Я тебе как-нибудь потом все объясню.
И Тим стал так громко скоблить ложкой по дну сковородки, что я окончательно проснулся и пошел ставить чайник.
Дальнейший ход событий не трудно было предсказать.
Тим частенько стал пропадать, оставляя на меня все ведение хозяйства. Такое поведение, понять было можно, но принять было затруднительно.
Выбрав удачный момент, когда Тим после обеда, как обычно лежал в гамаке, я спросил его:
- Послушай, мне кажется твои отношения с этой Линой зашли слишком далеко.
- Не преувеличивай, - отмахнулся Тим.
- И все-таки от этой ситуации не удастся убежать. Тебе надо принимать решение.
- Ты о чем?
- О нашем уговоре.
- Нет, Лину я бросить не могу. Ну, вот так, сразу. Может быть, через какое-то время судьба и разлучит нас, но, по крайней мере, я сделаю все возможное, чтобы такого не случилось. Я всегда мечтал иметь красавицу жену, большой дом, кучу детей. Впрочем, я тебе говорил.
- Тебе придется выбирать.
- Уговор есть уговор, - безразлично изрек Тим.
- Если я правильно понял твой тон, ты отказываешься от своей доли?
- Я проиграл. В смысле пари, но, надеюсь, выиграл что-то большее, - ответил Тим с железным спокойствием.
- А как же дом, большая семья? На какие средства ты все это собрался… м-м.. обустроить?
- Что-нибудь придумаю. Думаю, судьба проявит ко мне благоразумие.
Мне тогда показалось, что уединение и однообразный образ жизни повлияли на Тима. Возможно, так оно и было, но на всякий случай, я дал ему шанс – неделю. На большее время - не позволяли обстоятельства.
За всю неделю Тим даже не сделал попытки изменить ситуацию. Он витал в облаках, он смеялся без причины, радовался как ребенок таким пустякам, как восход солнца и течение реки. Его было просто не узнать. Нет, он не изменился. Тим просто исчез. Его не стало. Появилось что-то непонятное, незнакомое, невиданное доселе НЕЧТО, даже отдаленно не похожее на Тима.
Случилось то, что случилось.
Через неделю, взяв только коробку из-под монпансье, я оставил Тима.
- Ты решил начать новую жизнь, старик. Возможно, ты и прав. Ты всегда был умнее и рассудительнее. Я ничего уже не смогу изменить, жаль, что мы расстаемся. Ты же знаешь, мы оба не может нарушить нашего договора. - Эти слова дались мне с трудом. Все-таки мы столько пережили вместе. – Только знай, если тебе будет трудно, ты всегда знаешь, где меня найти. Двери моего дома всегда будут открыты для тебя.
Наверное, это было сказано с избытком эмоциональности, но было сказано искренне. Это были не просто слова. Это была клятва. И Тим это уловил. Его глаза увлажнились, но ни один мускул не дрогнул на его лице. Тим не мог позволить себе такую вольность как сентиментальность. Ведь он был старше и умел, как истинный самурай, хранить лицо.
- Спасибо, - ответил Тим.
- Может, ты сыграешь мне на прощанье?
- Иди. Долгие проводы не достойны для мужчин.
Мы коротко обнялись. Я развернулся и пошел, не оглядываясь. Думаю, в этот момент Тим тоже не смотрел в мою сторону.
Когда, прощаясь, я сказал Тиму, что он знает, как меня найти, я говорил искреннюю правду. Я был там, где и должен был быть, хотя было много соблазнов поменять место пребывания. Я его ждал. Я знал, что он обязательно придет.
Тим появился через три года. Его трудно было узнать, но я узнал.
- К тебе можно?
- В любое время и на любой срок. К чему тратить время на пустые вопросы.
Тим вошел. Мы обнялись. Объятия были намного продолжительнее, чем те, при расставании. Я не задал ни одного вопроса. Не смотря на то, что прошло столько времени, я не верил, что Тим изменился. Я знал, пройдет время, и он сам все расскажет.
После моего отъезда, Тим предложил Лине жить вместе. Та обещала подумать, и Тим долго метался в неопределенности. И тогда, чтобы все расставить по своим местам, он решил сделать ей предложение. Я представил, что это ему стоило.
И вот, когда наступил этот момент, когда решается судьба, меняется жизнь и, неизвестно, в какую сторону,
Чисто, просто, ясно, увлекательно!