следующий день после прослушивания, но… Но не смогла встать…
– А ты ведь выиграла, – «невзначай» заметил Инструмент.
– Да… Спасибо тебе!
– За что?
– Ты ведь помог мне… Я не ошиблась, даже закрыв глаза.
– Здесь я совершенно не причём.
– Тем лучше, – улыбнулась я. – Значит, по отношению к остальным всё было честно.
– Во время концертов и зачётов я – независимая деревяшка с грудой железа внутри и ничего более.
– Ну какая же ты деревяшка? – я нежно провела рукой по корпусу Рояля. – У тебя есть душа.
– А почему души не может быть у деревяшки?
– Потому что… Потому что не может и всё!
– Во-от, ты и сама не знаешь, – бархатный голос Рояля звучал удовлетворённо. – А ты играть-то собираешься вообще?
– А нужно?
– Нет, ты же не лясы пришла точить, – эта фраза Инструмента вызвала у меня улыбку. – До концерта всего два месяца, а у тебя ещё работа на нулевой стадии! А я – деревяшка, я не помогу…
– Вредный ты сегодня какой-то, – назло Роялю я, как следует, продавила «тему судьбы».
– Одичал.
– Но ты же ведь не один был всё это время? – я прекратила играть.
– Ну… Нет, не один. Студенты приходили, играли. Преподаватели тоже. Тут постоянно кто-то проходит, но ними же нельзя разговаривать… Кстати, недавно я видел ту девушку… Ну, ту самую, с которой я так и не заговорил много лет назад.
– Правда? Вот это да!
– Она изменилась, повзрослела…
– И ты же заговорил с ней? – воодушевилась я.
– Нет…
– Почему?
– Не решился…
– Опять?
– Опять…
