подробно, едва не на пальцах, со всеми доказательствами убеждает: иного и быть не может.
Мутанты непрерывно изменяются, причём эти изменения происходят одновременно по всему миру, чего, в принципе, быть не может, если взять за основу природное происхождение пандемии. Все изменения так или иначе связаны с нашими попытками обороняться. Если где-то применяют отравляющий газ, следующее поколение нападающих оказывается полностью невосприимчиво к любым ОВ. Если кто-то разрабатывает биооружие, то вирус активен в одном – двух гнёздах, после чего его воздействие прекращается. Точно где-то существует некий центр, откуда внимательно следят за развитием событий, корректируя методы атаки.
Не знаю, как другие, а я ощущаю сильный дискомфорт. Одно дело, когда ты противостоишь, пусть умным, но просто заражённым. Совсем другое, если все твои схватки – просто локальные стычки огромной бойни, где мы постепенно терпим поражение от противника, никому доселе неизвестного.
Настя приводит подробные карты распространения пандемии, постепенно опускаясь в датах, пока область заражения не сужается до крохотного пятачка в центре Европы. Именно здесь впервые зафиксировали случаи, принятые поначалу за очередной штамм обычного гриппа. Дальше события понеслись вскачь и как-то обуздать систематику удалось лишь тогда, когда заражённые принялись прыгать в воды Ла Манша и штурмовать побережье Чёрного моря.
Бонн первым подвергся массовой атаке мутантов и Настя предполагает, что очаг пандемии находится именно в окрестностях этого немецкого города. Сейчас трудно, почти невозможно, получить информацию из района, кишащего такими отродьями, что никому и не снились. Однако, судя по сводкам уцелевших медцентров, в окрестностях Бонна ранее располагались по меньшей мере три биологических лаборатории.
- А если жахнуть туда ядрёным зарядом? – лениво интересуется один из министерских хомяков. Похоже, он и не ожидает ответа.
- Такое предложение уже было высказано, обдумано и отклонено, - бесстрастно отвечает Анастасия, - Если центр управления распространением пандемии и существует, он явно переместился в Средиземноморье. Так утверждают наши аналитики. К тому же абсолютно неизвестно, какие новые мутации может вызвать применение атомного оружия у заражённых. Нам всё это точно на пользу не пойдёт. Проверено.
- Можно отправить спецгруппу, - кто-то, из учёных, проявляет больший интерес, - Обыскать лаборатории, найти остатки оборудования, документации, а уж после – плясать от печки.
- Европейские спецслужбы дважды пытались это осуществить, - Настя проводит ладонью по лбу, - Никто не вернулся. В штабе рассматривают целесообразность отправки наших. Идея действительно хорошая, а игра стоит свеч. Исследование нулевой точки способно дать ответы на многие вопросы.
Дальше начинаются какие-то, совсем уж узкоспециализированные, расспросы, касательно физиологии мутантов и способов лечения заразившихся. Поначалу пытаюсь вникать, но почти сразу теряюсь в водовороте непонятных терминов, отсылок к неизвестным трудам и каким-то опытам. К счастью этот момент заканчивается довольно быстро, Настя благодарит всех за внимание и народ начинает разбредаться.
Среди сборища тыловых крыс встречаю знакомое, но разжиревшее до неприличных размеров, лицо. Митька Наверзин, мой однокурсник, который умудрился дослужиться до подполковника информслужбы. Ну да, помнится худенький, в те времена, паренёк, очень нехило хакал любые сервера, за что был обласкан простым людом и неоднократно бит службами безопасности.
Димка очень радуется встрече, оставляет свои координаты и приглашает встретиться на выходных. Попить пивка, расслабиться. Сейчас, с его слов, прорва срочных дел, но до субботы всё должно разрулиться. Соглашаюсь, ещё раз пожимаю пухлую ладошку и обнаруживаю, что остальная публика успела благополучно разойтись.
У выхода меня встречает тощий, точно щепка, майор, который вручает мне флешку. Там, сего слов, записаны расширенные варианты сегодняшних лекций. Накопитель в защитной оболочке, с эмблемой управления выглядит весьма солидно, такой брелок не стыдно и на ключах носить. Майор привычно бормочет отченаш про секретность и неразглашение. Всё знаем, не первый год замужем.
Кроме тощего майора меня ожидает Анастасия с планшетом в руках. Она молча кивает и я послушно иду следом. Сейчас мою несчастную шкуру станут дырявить в очередной раз, а разговор вновь сведётся к: «закати рукав – опусти рукав – до завтра».
Я ошибаюсь. Анастасия откладывает планшет, потирает виски дрожащими пальцами, а после интересуется: не желаю ли я кофе с коньяком? Я обескуражен, но – желаю.
В своё время, очень далёкое время, кода солнце светило ярче, а поцелуи были много слаще, Настя готовила мне кофе и приносила в постель. Кофе у неё получался на редкость гадкий, но я молча глотал эту тёплую противную жижу. Потом целовал жилку, пульсирующую на виске и говорил, как люблю свою утреннюю фею. Иногда я называл девушку будильничком.
Готовить кофе Настя так и не научилась. Но хоть с коньяком всё в порядке. Поэтому дурацкий вкус непонятной жидкости тонет в торжествующем благоухании благородного напитка. Мир сразу становится краше и добрее, а женщина вновь становится давней знакомой, разом теряя десяток прожитых лет.
- Помнишь, как мы гуляли по набережной? – Настя трогает губами чашку и с непонятной тоской смотрит под ноги, - Там было столько удобных лавочек, но мы всегда шли в одно и то же место.
- Да, - я с некоторым изумлением гляжу на собеседницу, - Там стояли два сфинкса. Один – с отбитым носом, а второй – с половиной крыла. Ты ещё говорила, что они смотрят друг на друга с любовью. А потом…
- Потом ты садил меня на того, что без крыла и говорил, что сифилитичного забираешь себе, - Анастасия вспоминает забавные моменты с такой скорбной физиономией, будто мы поминаем покойника, - А дальше мы пили пиво, разговаривали про будущее и целовались, перегибаясь через головы сфинксов.
- Угу, - кофе начинает немилосердно горчить и стягивать рот, словно я хлебнул смолы, - А ещё я читал тебе стихи.
- Гумилёва. Я помню, - она поднимает голову, - Про жирафа. Прочитай сейчас!
В голове не осталось ни единой строчки, поэтому я растерянно улыбаюсь и пожимаю плечами. Анастасия кивает, допивает кофе и ставит пустую чашку на клавиатуру открытого ноута. Кажется, она вообще не видит ничего перед собой. Не знаю, какие образы стоят перед её глазами, но я просто молчу и делаю глоток за глотком. Магия улетучилась и потребовала расплаты. Все прошедшие годы разом вернулись и Анастасия кажется неимоверной древней, точно прародительница тех самых сфинксов.
Потом капитан Михальчук издаёт короткий, то ли всхлип, то ли стон. Когда я вскидываюсь, она протягивает ладонь вперёд.
- Не надо, всё в порядке, - женщина поднимается на ноги и проводит рукой по лицу, - Просто, последнее время столько всего навалилось и я немного устала.
Настя гремит своими колбочками, а потом таки просит меня предъявить руку для экзекуции. Кажется, в этот раз она вводит большую дозу, потому что укол выходит гораздо больнее, а рука даже немеет.
- Что, ситуация усугубляется? – интересуюсь я, поморщившись, - Или тебе ничего не жалко для старого знакомого?
- Двойная доза, - на лице Анастасии такое выражение, словно она страдает от зубной боли, - За сегодня и завтра. Поэтому следующий день целиком посвяти выгулу любимой супруги, а про меня можешь забыть. На время.
- Про тебя забудешь, - я криво ухмыляюсь, разминая предплечье, - Что, куда-то уезжаешь?
- Да нет. Просто послезавтра у тебя намечается весьма напряжённый день, - Настя садится за стол спиной ко мне и опирает подбородок о подставленный кулак, - Общий сбор всех групп чистильщиков. Лёня, вам предстоит аналог общевойсковой.
- Папа ни словом не обмолвился, - я недоверчиво качаю головой, - На него не похоже. Да и всё остальное…Мы только-только после дня, а про такие вещи обычно сообщают минимум за неделю.
- Александр Константинович ещё не в курсе, - отвечает Настя, не оборачиваясь, - Информация строго засекречена и только-только из министерства. Сегодня и завтра проводятся оперативные действия поддержки, а послезавтра вас бросят в пекло.
Точно решившись на некий экстраординарный поступок, Анастасия открывает ящик стола и чем-то там щёлкает. Потом встаёт и протягивает мне ампулу, по виду весьма похожую на те, которые мы употребляем перед операцией. Только цвет другой: ярко красный.
- Заменишь свою в инъекторе, - наверное, глаза у меня лезут на лоб, потому как собеседница криво усмехается и поясняет, - Не бойся, цианистого калия тут всего половина, остальное – мышьяк и белладонна. Это – экспериментальный препарат, которым мы планируем заменить СУР. В принципе, тесты эта штука уже прошла и пока процесс упирается в подписание кучи бумаг.
- А мне, значит, по знакомству, - я разглядываю ампулу на свет и прячу в карман, - Ладно. Как понимаю, желательно, чтобы никто моих манипуляций не заметил?
Настя кивает и смотрит на меня с очень странным выражением. Да, похоже она реально устала.
- Правильно понимаешь, - чеканит капитан, - Вообще-то, чтобы ты был полностью в курсе: занимаясь твоим гриппом без отчётности и передавая экспериментальное средство до начала официального использования я серьёзно рискую. За такие фокусы обычно проводят служебное расследование и к чёрту выгоняют. С волчьим билетом.
Её голос начинает звенеть, подобно надтреснутому бокалу. Ощущая потребность немедленно прекратить тревожащий душу звук подхожу ближе и беру Настю за плечи. И тут она натурально ломается, повисая на мне, точно упавший манекен, из которого вынули жёсткое основание. А спустя несколько секунд происходит ещё более странная вещь: Анастасия начинает глухо всхлипывать, ткнувшись лбом в моё плечо.
Господи, никогда раньше не видел, чтобы она плакала! Подруга казалась такой же светлой и чистой, как полдень летнего дня. Ведь безумно же ожидать дождь с ясного неба!
- Что-то случилось? – тихо спрашиваю, легко касаясь губами её волос, - Помочь?
Ответа нет. Мало того, приходится полностью поддерживать тело женщины, которая прекратила плакать и теперь глухо сопит. Анастасия спит. Вот так, просто взяла и уснула.
Офигевая от всего этого, я осторожно укладываю Настю на кушетку и надев фуражку направляюсь к двери. Однако, уже около самого выхода слышу яростный шёпот и оборачиваюсь. Анастасия продолжает спать и при этом её губы шевелятся, выпуская наружу: «Прости, прости!»
Интересно, перед кем же она так провинилась, что эти мысли не дают её покоя даже во сне?
Покачав головой, я выключаю свет и закрываю дверь. Что бы в жизни Анастасии не происходило, сейчас её просто необходимо немного выспаться.
К счастью, у меня нет таких проблем. Болезненные ощущения в руке прекратились, мир кажется красочным и жизнеутверждающим.
Несколько тревожит лишь грядущая операция. Если верить сказанному, то предстоит нечто грандиозное. В чём-то подобном я участвовал лишь пару раз и весьма давно. Просто не представляю, как массовый загон повторится в наше время, когда система пропускает лишь одиночных мутантов. Не за город же нас собираются послать?
