Бывший офицер

уничтожая всё, что им мешает на этом пути.

                  Ну, раз уж, они более ста лет назад безжалостно вырубали вишнёвые сады, беспощадно уничтожали, за бесценок скупленные у разорившихся  дворян их усадьбы, перестраивая их под прибыльное  жильё, то, что уж говорить про какие-то жалкие постройки с их бесправными обитателями мешающими  умножению их бабла теперь … .  Современные вурдалаки пошли ещё дальше, ради бабла в этом городке пустили под топор обширную территорию миндальной рощи.  Бесовское произведение, приносящее им бабло –  счастье, радость и покой несоизмеримо важней каких-то рощ. Огнём, топором, удавкой, подкупом, большие деньги всюду пробивают дорогу к своему умножению. Теперь эти бесы не щадят никого и ничего. Сбылись пророчества Ф. М. Достоевского почувствовавшего их уверенную всесокрушающую поступь – бесы победили окончательно и бесповоротно, глумятся теперь, насаждая всюду свои бесовские порядки. Обладая столь мощным  напором, они как звери лютые, гонимые инстинктом наживы, снесли даже государственное устройство,  вставшее на их пути, вздумавшее ограничивать и  сдерживать их зверский аппетит. Их стремление к  умножению не праведно (чаще воровством, мошенничеством и разбоем) добытого ими бабла, сносит и уничтожает любые преграды, точно так, как сносит неудержимый бурный поток воды перекрывающую его плотину, и несётся дальше, сметая всё на своём пути. Эту бестию, помешанную на бабле, гонимую, ничем неуничтожимым инстинктом наживы, будто нечистым, вселившимся в них,  невозможно ничем остановить и обуздать. Она ломает все запоры и преграды на своём пути к безмерному обогащению. Алчная психология стяжателя нисколько не изменилась за многие века. Она не способна к изменению. Эта бестия  стремительно и безжалостно переустраивает этот  мир под себя, делают его примитивным, бездуховным и глубоко циничным. Они уже построили свой мир, своё тёмное царство баблоидов – пустой, мрачный, бездуховный. Всё тот же мрак в нём как в средние века. В нём нет места ни духовности, ни знанию, ни гуманизму. В нём доминируют лже  духовность, лже знание, лже гуманизм. Этот мир баблоидов, это как буйно разросшийся  чертополох, заглушивший все остальные культурные растения.

                 Случившееся тогда, сильно огорчило Любу, она очень сожалела и сильно горевала первые годы по Володе. Ближе его, у неё давно никого не было, три младшие сестры давно спились и вместе со своими мужьями алкоголиками  затерялись  где-то в пучине этой смрадной жизни; её старший брат,  давным-давно, где-то ещё в конце перестройки, от безудержного пьянства и алкоголизма отошел в мир иной, почти, сразу после смерти матери. А,  её,  чтоб  совсем не пропала она в этой лютой жизни, помыкавшись где-то год два после трагической гибели Володи уже состарившуюся,  (ей к теперешнему времени, две тысячи семнадцатом году шестьдесят лет), приютила городская церковь. С какой-то посильной для неё, обязанностью. Ей и теперь не хватало его.  На протяжении одиннадцати или двенадцати лет не смотря ни на что, они  были вместе. Только его смерть разлучила их, все другие невзгоды и напасти они успешно переживали все эти годы. Она, на протяжении последующих (после его смерти) лет,  ставила свечки в церкви, за упокой его души, беспокоилась за его грешную душу. Как могла,  она старалась, здесь на этом свете, облегчить её страдания там, выхлопотать у Господа хоть какое-то снисхождение для неё. Корила себя за жестокосердие к нему. Говорила, нужно было быть милосерднее к несчастному и заблудшему в жизни такой не простой.