случившиеся в моей жизни. Я не про тех, кто проходил легкой тенью, я о тех, кто имел значение в моей жизни, а, как теперь понял, сидя под сосной на острове, таковых было не так уж и много. Но именно их совместное влияние сформировало из меня того, кем я теперь являюсь.
Друзья? Нет, они не оказывали такого сильного влияния на формирование моей личности, если можно к себе применить такое громкое слово.
Ко мне сейчас, под сосной, перед моими закрытыми глазами являлись эти важные в моей жизни женщины, я мысленно беседовал с ними, независимо от того, были ли мы с ними связаны официальными отношениями или только взаимопониманием, страстью, влюбленностью, теплом.
Никто из них меня не обидел и не оставил.
Я обидел и оставил их всех.
Я, сидя под сосной, у каждой из них сейчас просил прощения, просил понимания, пусть это звучит цинично, но я оставлял их только по причине возникновения новых чувств. Я абсолютный эгоист, таковым был всегда и таким остаюсь теперь в последние свои дни.
Сейчас в этом легко признаваться, понимая, что через пару месяцев это уже не будет признанием, а всего лишь дуновением ветерка на Питерском кладбище.
Я признаю, что был плохим отцом, я прошу прощения у Анна и Марии – старшей, которая давно уже живет в Москве, с которой общались последние годы очень редко. Она больше похожа на меня, чем младшая, ей тоже не надо частых бесед, каких-то особенных слов, она также замкнута, как и я.
Неужели я так и не дорос до понимания ответственности за чьи-то жизни?
Наверное, это не всем дано. Я переживаю каждую их неудачу, но я не умею сказать об этом, я не умею найти нужных слов. Скорее всего, это от того, что я сам с очень большим недоверием отношусь к высказанным словам сочувствия в отношении меня. Такие слова ставят меня в тупик, они вызывают недоверие. Я считаю, что нет слов, которыми можно выразить реально рождающееся в душе чувство, оттенков чувства есть столько, сколько еще не придумало человечество слов.
Все же слова менее выразительны и проникновенны, в отличие от молчания, которое имеет миллионы оттенков. Только близкие, абсолютно близкие, люди могут ощутить оттенок вашего молчания.
Если вы с человеком на одной волне, частоте, то достаточно соприкоснуться, и не надо никаких слов.
Таких людей в жизни очень трудно встретить. Большинству не удается всю жизнь.
Мне выпало великое счастье, я таких людей встретил несколько раз.
Наверное, воспоминание о них внесло в мою фантазию Острова, которые я населил людьми близкими мне по отношению к жизни, такими, с которыми бы я хотел столкнуться в жизни.
Наверное, поэтому я перенес на Острова те города, которые мне близки, которые я люблю, мне, видимо, хотелось, чтобы люди, которых я люблю, жили в этих чудесных городах, на этих прекрасных островах.
Этот поток фантазии неожиданно откликнулся. Будучи в палате и уже зная приговор, может еще не во всех деталях, я получил письмо с Островов, оно пришло нежданно, это было письмо, которого не могло, не должно было быть.
Именно в этот момент, когда вспомнил о письме, про которое написал в Острове одиннадцатом, я понял, зачем Себастьян оставил мне в пакете листы бумаги, конверт и ручку.
Встал, взял пакет, вернулся к сосне и написал:
« Привет, Вика.
Конечно, я тебя помню.
Я помню всех своих героев. Несмотря на все проблемы, память мне так и не изменила. Я прекрасно помню то тепло, которое окутывало меня, когда я придумывал вечера, проведенные с тобой на Белле.
Уверен, что ты чувствовала, что я тебе придумал не просто так.
Я, скорее всего и Острова придумал за последние месяцы не просто так.
Кто-то верит в загробную жизнь, в рай, в ад. Я же просто верю в Острова. Я заранее, когда многое уже было известно, написал последний Остров – Остров Моей Мечты – не хотелось завершать эту серию рассказов на печальной ноте. Пусть останется что-то светлое в памяти у тех, кто прочтет мои записи.
Ты помогла мне написать Одиннадцатый Остров.
Я благодарен тебе. Но не за то, что ты дописала этот рассказ для меня, а за то, что подтвердила мою уверенность, Острова есть, я их придумал, как мое убежище, в которое я сбегу уже очень скоро.
Я надеюсь на встречу через пару месяцев.
Я принимаю твое понимание меня, я благодарен, что тебя не испугал мой образ.
Я вернусь!
Вадим».
Под вечер послышался звук мотора.
Себастьян опять вонзил нос катера в мягкий песок пляжа и спрыгнул ко мне:
- Привет, Вадим. Пора?
- Нет, Себастьян, я не поеду с тобой.
- Но…?
- Вот тебе письмо. Обещай, что ты отвезешь его на Беллу. Там есть отель «Тихий причал». Отдай письмо хозяйке отеля. Обещаешь?
- Конечно, Вадим. А ты?
- Я сам отсюда выберусь.
- Как?
- Себастьян, если я смог придумать тебя, то придумаю, как выбраться. Только обязательно передай письмо.
- Не сомневайся, - он неожиданно шагнул ко мне, обнял за плечи, потом оттолкнул и ушел к катеру, мне в последний момент даже показалось, что в его глазах сверкнула слеза.
Звук мотора еще не стих вдали, а я уже сидел в кресле в своей квартире.
Предстояло понять, чем занять ближайшие два месяца, содержание которых еще зависело от меня.
13 октября 2016 года
