Убийство на озере

 
Не скрою, соседка Эмма нравилась мне.
Моя симпатия к ней зародилась с первого же знакомства, когда год назад я поселился в небольшом домике, снятом мною на время, в отдаленной глуши, чтобы в спокойной обстановке закончить кое-какие свои труды. Труды, о сути которых я говорить не буду, ибо в этом нет ничего интересного для читателя этого моего небольшого рассказа.
Я искал уединения, и сполна получил его. Если не брать в расчет ее, эту красивую женщину, видимо, как и я избегающую общения, и проживающую в таком же небольшом доме в сотне метров от меня. Да еще супругов Дэвида и Марию Эдингтон в той же сотне метров, но в другой стороне.
К Эдингтонам частенько наведывался их взрослый сын, некий Эдвард. Но я с ним виделся всего пару раз и практически не был знаком.
Кроме упомянутых людей, я больше ни с кем не общался. Если не считать мои нечастые поездки за продуктами и разными мелочами в близлежащий городок, где я разговаривал лишь с продавщицами продуктовых и хозяйственных магазинчиков.
 
Эмма с самого начала влекла меня своей загадочной красотой, манерой держать себя и умением вести разговоры, которые временами случались при наших встречах. А встречи эти были нечасты, ибо никто из нас не стремился углублять знакомство. В такую глушь забираются люди, не стремящиеся к подобному. И, тем не менее, я начинал испытывать к ней определенные волнующие меня чувства.
 
Я ни разу не был у нее в гостях и не приглашал к себе. Но мы с большим удовольствием прогуливались вместе у озера, которое оба любили. Природа тех мест по-настоящему завораживала и подыгрывала настроению людей, убежавших от мирской суеты.
 
Однажды, во время прогулки, мы с Эммой отыскали на берегу, вдали, совершенно укромный уголок, с заброшенной ветхой рыбацкой лачужкой. Место было надежно укрыто от глаз береговыми пригорками и уступами, и густой порослью кустов и деревьев. Лишь мало приметный, сильно заросший травой проход, выдал нам этот заповедный уголок озера.
Там открывался чудесный вид на наше озеро. И мы тогда просидели с Эммой на лавочке подле дряхлого домика до самого вечера.
 
Во время наших нечастых прогулок мы мало разговаривали. Но в тот вечер Эмма, очарованная красотой заката, загрустила, и начала вдруг рассказывать о себе. И я немного узнал о причинах ее бегства в эту глушь. А заодно и то, что зарождающиеся внутри меня чувства к ней напрасны.
 
Оказалось, что объявилась она здесь под вымышленной фамилией Клински. Что раньше она была замужем за неким Вестоном Гудом - отпетым негодяем, чьи злодейства привели его, в конце концов, к заключению в тюрьме Паркхёрст. Откуда два года назад он умудрился бежать и с тех пор преследует Эмму и угрожает ей расправой за развод с ним, которого женщина добилась через суд, узнав о злодеяниях своего супруга, простить которых не смогла.
Узнал я так же и то, что у Эммы есть новый жених, имя которого она держит в тайне, ибо если оно будет разглашено прежде, чем будет пойман Вестон, то расправа станет угрожать и этому человеку. Полицию она не оповестила об угрозах беглеца Вестона, что было крайне неразумно с ее стороны. Но не мне учить эту несчастную, как оказалось, женщину.
 
В тот вечер я горестно смирился с тем, что мои надежды останутся лишь моими, но решил сохранить теплые дружеские чувства и глубочайшее почтение к этой женщине.
 
Мы продолжали изредка встречаться с ней и проводить дружеские прогулки по озеру. До того злополучного дня, о страшных событиях которого, я, собственно, и взялся рассказать.
 
Начну с того, что накануне вечером мы с Эммой были приглашены на ужин к Эдингтонам (нашим единственным соседям), к которым в тот день приехал сын, Эдвард. И в итоге мы ужинали впятером.
Эдвард был мало-разговорчив. И лишь жаловался весь вечер на колесо своего родстера, которое начало спускать по дороге и он едва доехал.
Эта тема меня мало увлекала, и я в основном наслаждался виски (которого мы в тот вечер выпили изрядно, не исключая и самого Эдварда). Только миссис Эдингтон все сокрушалась по поводу безрассудства своего сына. Да еще Эмма, на удивление, внимательно его слушала.
 
Ужин не затянулся допоздна, и мы с Эммой попрощавшись ушли. Я взялся проводить ее домой. И все было бы обычно, если бы не легкая нервозность Эммы, не ускользнувшая от меня. Она постоянно с опаской озиралась по сторонам и была неразговорчивой в тот вечер со мной. Лишь сообщила невзначай, что рано утром собирается ехать по делам в город, так что днем ее не будет.
 
У ее дома мы пожелали друг другу спокойной ночи, и я отправился к себе. Выкурил перед сном трубку, с грустью глядя на дом Эммы. И лег спать.
 
Рано утром меня разбудил звук проезжающей мимо дома машины. В таких глухих краях подобный шум по утрам редкость. И потому я проснулся.
Подошел к окну, и ничего не увидел. Во-первых, еще не совсем рассвело. Во-вторых, висел густой туман.
Я вспомнил, что Эмма собиралась с утра в город. Но город в другой стороне. И мимо моего дома она проезжать не должна была. Машина проехала со стороны дома Эдингтонов.
Я подумал об Эдварде, но не допустил мысль, что он решил возвращаться от родителей в такую рань, выпив с вечера много виски, и сев за руль машины со спущенным колесом.
 
Не став ломать голову, я решил поспать еще пару часов.
Но долго не получилось.
Где-то через час (уже совсем рассвело) меня разбудил стук в дверь. Пришлось встать, и открыть.
 
На пороге стоял полисмен.
- Мистер Энтони Одли?
- Да. А что случилось?
- Прошу Вас одеться и следовать за мной.
- Куда?
- К дому мисс Клински, вашей соседки.
- Что-то с Эммой?
- Идемте, сер, - настоял сержант.
 
Я наспех оделся, и вышел вслед за полицейским в промозглое осеннее утро. Сердце мое учащенно забилось, ибо я почувствовал случившуюся беду.
 
Придя на место, я увидел полицейских, суетящихся во дворе, входящих и выходящих из дома Эммы. Самой же Эммы нигде не было. Кроме полиции во дворе стояла чета Эдингтон, причем Мария плакала и что-то причитала. А супруг ее успокаивал, но лицо его тоже источало непонимание и сильную тревогу.
 
Еще я увидел огромную лужу свежей крови у самого порога дома Эммы. И сердце мое защемило.
"Ягуар" Эммы стоял на привычном месте. Но кто-то проколол ему все колеса.
«Значит, Эмма не поехала в город» - пронеслась мрачная мысль у меня в голове.
 
- Где Эмма? – резко обратился я к Дэвиду с Марией.
Но они не успели мне ответить. Подошел высокий человек в длинном плаще и шляпе и перебил нас:
- Инспектор Генри Вульф. А вы - мистер Энтони Одли? Сосед мисс Клински?
- Да, - подтвердил я. - Где мисс Клински? Что с ней?
Инспектор покачал головой:
- Будет лучше, если стану спрашивать я, а вы пока только отвечать.
Я вскипел:
- Ничего не буду отвечать, пока не скажете: что с Эммой?!
Инспектор опять покачал головой:
- Ладно. Я отвечу вам. Хотя ответить нечего. Что с госпожой Клински и где она – никто не знает. Это я хотел бы выяснить сам.
- Что значит: никто не знает?
- Это значит. Что миссис Эддингтон вызвала полицию, то есть нас, в виду странных и пугающих ее обстоятельств.
- Что произошло, черт возьми?!
- Не надо нервничать. Произошло то, что миссис Эддингтон с утра подоила козу…
- Какую, к черту, козу?!
- Не перебивайте. Полагаю, коза к делу не относится. Важно то, что подоив козу, миссис Эдингтон понесла свежее молоко вашей соседке, согласно существовавшей договоренности.
- И что?
- У порога дома мадам Эддингтон обнаружила эту ужасную лужу крови, а самой мисс Клински в доме не оказалось. Естественно, что она тут же позвонила в полицию. И вот мы уже обыскали все вокруг, но мисс Клински нигде нет. Она пропала. Мы даже не можем сказать: ее это кровь или нет?
 
У меня немного отлегло на сердце, ибо появилась надежда, что Эмма жива.
Инспектор же повел атаку на меня:
- Вы, мистер Одли, со слов супругов Эдингтон, вчера провожали пропавшую женщину домой, так?
- Да, провожал.
- Получается, вполне вероятно, что вы последний, кто ее видел из здесь присутствующих.
Я понял, куда он клонит, но это меня не взволновало.
- Ясно. Я главный подозреваемый?
- Не будем спешить. Вы проводили женщину домой и что дальше?
- Ничего. Мы попрощались, и я пошел к себе.
- Это может кто-то подтвердить?
- Шутите? Кто тут что может подтвердить?
- Понимаю. Всю ночь вы спали дома и не отлучались? Может что-нибудь видели, слышали?
- Да, всю ночь спал дома и не видел… - тут я вспомнил про машину, разбудившую меня утром, но решил пока всего не говорить инспектору, - и ничего не слышал.
- Пока Вас не разбудил, посланный мною сержант?
- Да, пожалуй, именно так.
Инспектор Вульф какое-то время внимательно изучал меня и потом продолжил допрос:
- Вы хорошо знали пропавшую? Она рассказывала вам о себе?
- Я ее плохо знал, хоть мы и были в дружественных отношениях. О себе она ничего мне не рассказывала, - опять соврал я, следуя обещанию, данному Эмме.
- Вы сказали: в дружеских отношениях? Никаких других?
- Я джентльмен, инспектор!
- Хорошо. Никуда не отлучайтесь.
Инспектор дал знак одному из полицейских, и тот стал пристально за мной следить.
 
А я опять обратился к Эдингтонам:
- Что все это значит?
Дэвид хотел мне ответить, но его перебила продолжавшая плакать супруга:
- Все ужасно, Энтони! Эта кровь! Эмма пропала! И наш сын, Эдвард, тоже пропал! Я звоню – он не отвечает на мои звонки!
- Эдвард? Он же оставался с вами вчера.
- Да. Мы проводили вас с Эммой. Потом долго говорили с сыном. Пол ночи. Он рассказал нам, что нашел хорошую женщину и хочет жениться. А потом…
Мария опять заплакала:
- Затемно спозаранку вскочил и сказал, что ему срочно нужно куда-то уезжать. Позвонили какие-то деловые партнеры.
- Ночью позвонили?
- Не знаю. Утром он сел в машину и уехал, даже не попрощавшись.
- Со спущенным колесом уехал?
- То-то и оно! Это безумие! Но он был непреклонен. Сказал, что подкачал колесо и как-нибудь доедет. А после его отъезда я пошла доить козу и понесла молоко мисс Эмме. А тут такое!
Мария зарыдала:
- Вызвала полицию. Потом звоню сыну, а он не отвечает! Он, наверное, попал в аварию!
 
- Успокойтесь, мадам, - вмешался в беседу вновь подошедший инспектор Вульф. – Мы ищем и вашего сына тоже. Сообщений об авариях в окрестностях пока не поступало. Но я бы сам хотел задать Эдварду Эдингтону пару вопросов, ввиду расследуемого дела.
- Вы думаете, инспектор: мой сын причастен?!
- Я ничего не думаю, мадам. Я расследую.
 
Я отошел в сторонку, чтобы упорядочить в голове мысли по поводу всего уведенного и услышанного. После чего обратился к Генри Вульфу:
- Послушайте, инспектор. Пусть я подозреваемый. Но у меня есть соображения.
- Говорите, - кивнул Генри Вульф.
- Кровь есть. Ее много. Трупа нет.
- Это я заметил.
- Куда мог деться предполагаемый труп?
- Много вариантов. Его могли увезти в багажнике машины, например.
- Намекаете на сына, Эдварда Эдингтона? Вечером мы оставляли его сильно выпившим. В таком состоянии спозаранку везти куда-то труп в багажнике машины со спущенным колесом – это идиотизм.
- Возможно. Но что из этого?
- Проще спрятать труп где-то в округе. Места у нас глухие.
- Мы ищем.
- И в озере?
- В озере? Предлагаете вызвать водолазов?
- Погодите. Прежде всего, зачем преступнику было вообще прятать где-то труп или увозить? Не проще