нового. Дальше. Вы обратили внимание, как аккуратно, я бы сказал – с любовью – портрет архиепископа Метью был вырезан из рамы? Он был вырезан рукой хозяина! Конечно, это еще не абсолютное доказательство, а всего только одна из моих любимых деталей. Однако, есть и кое-что посерьезнее: пока Сэм ездил за устрицами, в замок заходил лишь один человек.
– Тот самый электрик?
– Увы, никакого электрика не было. Зная, что входная дверь замка контролируется нашей камерой, лорд Броундес вызвал … Момент … Вот, слуга уходит … А вот и визитер. Якобы, электрик. Видите, что написано на его машине?
– "Доставка по Лондону. Быстро и надежно". То есть …
– То есть наш клиент вызвал посыльного курьера, надеясь, что, просматривая видеозапись, мы примем его за электрика. Видимо, он не подумал, что камера захватывает часть парковки. Или попросту не учел, что курьер припаркует там свою машину. Да и в других нюансах лорд Броундес оказался не на высоте.
– Вы уверены, что настоящего электрика не было?
– Абсолютно. Наши камеры реагируют даже на крупных птиц. Следующий раз дверь замка открылась, чтобы впустить Сэма. Записи этой камеры я просмотрел дважды. Посыльный курьер был вчера единственным гостем.
– Значит, сэр Кеннет сам отключил сигнализацию?
– Точнее, грубо перерезал ее провода. Но камеры оставил работающими – чтобы было видно, как вор вытаскивает из окна и бросает за забор огромный сверток. Зачем же он это сделал?
– Чтобы … Думаете, портрет еще находится в замке?
– Именно. Вообще, этот дилетант наделал массу ошибок.
– Простите, Шелтон, но не слишком ли смело вы делаете выводы? Ведь по сути, ни одного существенного факта у вас нет. Кроме, разве что, машины курьера – вместо машины электрика. Но это – еще не доказательство. Вот, если бы мы нашли картину. Я почему-то уверен, что она еще в замке.
– Возможно. Кстати, я заметил, что гобелены висят немного странно. А просматривая сделанные в зале снимки, понял, что во внутреннем ряду явно не хватает одного гобелена. Значит …
– Лорд Броундес бросил его за забор под видом портрета!
– Браво, Дима! Уверен, это было так. Разумеется, этот скряга использовал самый выцветший и истлевший из всех шпалеров.
– Думаете, пропавший портрет висит теперь на его месте?
– Нет, Дима, там просто небольшой пробел, а соседние гобелены немного сдвинуты. Если портрет еще в замке, он может быть где угодно – под обивкой потолка, на чердаке, под полом, или еще где-нибудь.
– Так или иначе, но я чувствую, что мы обязательно его найдем.
– Простите, Дима, но я не стану полагаться на ваши чувства. Тем более что возникли они слишком внезапно, всего пять минут назад – после того, как вы услышали о моих наблюдениях. Давайте оставим полиции честь обнаружения пропажи, а сами дождемся подачи сэром Кеннетом искового заявления, что даст моей компании основание для встречного обращения в суд.
– Значит, вас можно поздравить с успехом?
– Немножко терпения, мой юный друг, немножко терпения. Пока картина не найдена, мои предположения – только теория. Все решится в ближайшие дни, и я смогу ответно поздравить вас с зачислением в университет: оно, я надеюсь, тоже не за горами.
– Но неужели, Шелтон, вам самому не хочется найти картину!? При всем уважении к вашей наблюдательности и к блестящей карьере, не думаю, чтобы вам ежедневно удавалось находить пропавшую вещь, застрахованную на полтора миллиона фунтов! А для меня такой случай был бы единственным за всю жизнь! Может, опередим полицию и посетим еще раз древний замок? Было бы глупо не воспользоваться вашей блестящей догадкой и остановиться перед самым финишем!
– Дорогой Дима, я понимаю ваше нетерпение, но советую: не спешите. До сего момента вы были достаточно хладнокровны, и вели себя достойно. Наверно, вы полагаете, что это не так важно, но все-таки, постарайтесь не испортить сложившееся у меня о вас положительное впечатление.
– Не понимаю вас, Шелтон.
– Все вы прекрасно понимаете. А я устал и очень хочу спать. Тем паче, что завтрашний день обещает быть не самым скучным. Так что будьте любезны отнести ваш поднос на кухню, и – спокойной ночи!
Ворочаясь с боку на бок, я долго не мог уснуть. Неужели этот пижон в чем-то меня подозревает?
Иначе, зачем дразнит такими прозрачными намеками?
Но тогда почему он согласился повести меня к Броундесу?
Только далеко за полночь раздался долгожданный щелчок моего смартфона: сообщение из Москвы: "Димуля, у нас все OK. Звони на мой рабочий номер: … Целую, ма."
Утром я проверил свою память и, убедившись, что цифры номера надежно зафиксировались в мозгу, стер эсэмэску.
3.
Дождь накрапывал все сильнее, а вокруг замка Броундес, как назло, не оказалось никакого бара или кафе.
Рискуя привлечь внимание, я дымил сигаретой то у одного угла, то у другого, не спуская глаз с чугунных ворот.
Девять пятнадцать, девять двадцать …
Конечно, Его светлость мог передумать и отложить визит в страховую компанию.
В любом случае, Шелтона ни о чем больше не спрашиваю, в помощники ему не прошусь. Этот наглый пижон открыто тычет мне в лицо свои подозрения! Если он … Ну, наконец!
Знакомая долговязая фигура появилась из глубины двора, створка ворот была отодвинута, и старый Мерседес с сидящим в нем сэром Кеннетом выкатил на мокрую улицу.
Вопреки решению выждать пять минут, уже через две мой палец коснулся кнопки селектора.
Впрочем, добыв еще вчера номер мобильника доброго Сэма, я мог не слишком волноваться, ожидая ответа.
Пару раз нажав на кнопку и выждав еще минуту, я достал смартфон и позвонил лично слуге Его светлости.
– Сэм? Доброе утро! Говорит Дима.
– Простите – кто?
– Дима. Я был у вас вчера, со страховым агентом Хейзом.
– У нас вчера кого только не было. Все смотрели на пустую раму. А вы кто?
– Я из страховой компании. Мы с мистером Хейзом были у вас сразу после полиции.
– А, так вы – сербский студент?
– Простите, Сэм, но я еще не студент, и наверно уже никогда не буду сербом. Я – русский, из Москвы.
– Но это вы назвали меня святым, верно?
– Это так же верно, как и то, что мне нужна ваша помощь!
– Я вас плохо слышу, что-то шумит.
– Это дождь, Сэм – я стою перед вашими воротами.
– Стоите перед воротами? Почему же вы не сказали сразу? Сэра Кеннета нет дома, он уехал всего несколько минут назад. Кстати, в вашу страховую компанию.
– Но мне нужен не сэр Кеннет, а мое кольцо. То есть не мое, а моей возлюбленной. Я его потерял. Еще вчера утром оно было на моем пальце. Возможно, я уронил его в вашем замке.
– Ай-ай-ай! Золотое?
– Да, но дело не в золоте! Это кольцо мне подарила невеста! Вы не представляете, как оно мне дорого! Можно я его поищу?
– Разумеется! Только вы должны дождаться сэра Кеннета. Возвращайтесь домой и, когда он вернется, я вам сразу позвоню. Вы приедете, и …
– Но я уже здесь! Стены вашего замка – моя последняя надежда. Вернее, его пол.
– Простите, но я ничего не могу поделать – таковы правила. Без сэра Кеннета не впускаю никого – ни кухарку, ни полицию. Значит, вам придется подождать.
– Значит, я умру.
– Не надо, мистер Тома!
– Дима. Меня зовут Дима.
– Да-да, я помню. И я вас понимаю. Но поймите и вы – меня. Может, в Сербии это не так, но в Англии нельзя искать в доме кольцо без ведома хозяина.
– Но я не могу ждать до завтра, я должен найти его сейчас!
– А может, вы потеряли его в другом месте? Знаете, у нас весь день было полно народа. Полиция, потом – вы, потом – пиаровцы, потом – опять полиция, потом – друзья сэра Кеннета, вместе с пиаровцами. Если бы кто-то нашел кольцо, я бы об этом знал. Вообще, люди – воры и лжецы, но играют в честь и достоинство, и любой, найдя золотое кольцо, обязательно сказал бы мне. Мистер Лина, вы еще стоите под дождем?
– Да, Сэм, и я буду под ним стоять, пока вы не проявите каплю милосердия и не впустите меня под крышу.
– Но я не могу! Сэр Кеннет никогда мне не простит, если без него кого-то войдет в замок. А хотите – позвоните ему и спросите. Может, он вам разрешит? Знаете его номер?
– Мне не нужен его номер, Сэм. Вы же сами понимаете, что он не разрешит меня впустить. Он со мной даже не здоровался, вообще меня не замечал: кто я ему? Моя надежда только на вас.
– Но если сэр Кеннет узнает …
– Он не узнает! Вы же сказали, что он только что уехал, значит, вернется нескоро. Дайте мне только двадцать минут!
– А может, я сам поищу ваше кольцо?
– Лучше поищем вместе – тогда шансы удваиваются. Я уйду, как только найдется кольцо, а если нет, то через двадцать минут.
– Но это не по правилам, мистер Дона! И просить меня – тоже не по правилам!
– Знаете, Сэм, будь вы защелкой от замка, я бы вас не просил. Но Бог сделал вас человеком. Он вдохнул в вас душу, которой нет у защелки. И у вас есть возможность выбора между бездушными правилами и добром для того, кто в нем нуждается.
– Но будет ли это добром для сэра Кеннета?
– Но это и не будет для него злом – он же никак не пострадает! А я уже промок, и близок к помешательству. Откройте мне, Сэм!
– Что же делать … Вы выкрутили мне руки!
– Нет, я открыл вашу душу.
– Ладно, иду!
– Спасибо, Сэм! – крикнул я в уже отключившийся смартфон.
– Снимайте куртку! Повесьте сюда. И сумку – тоже.
– Спасибо вам, Сэм!
– Ладно, не стоит. Главное, вы правы: сэр Кеннет никак не пострадает. Вот, возьмите фонарик. Идите справа, а я – слева.
Разглядывая ковровое покрытие, мы пошли по коридору – мимо двери с номерным замком, мимо пластикового куста – и оказались в зале.
Там, за спиной Сэма, я бросил на ковер тонкое золотое кольцо. Хотя кольцо явно выделяясь на темном фоне, гостеприимный слуга двигался и смотрел куда-то не туда, и мне очень хотелось подтолкнуть его в верном направлении.
– Вот оно! – закричал он, наконец, поднимая находку. – Смотрите, мистер Тина, это – ваше?
– Мое!! – обрадовался я. – Я чувствовал, что оно здесь! Спасибо, Сэм! Вы не представляете, как я счастлив!
– И я рад! – довольно улыбался Сэм. – Если можно помочь человеку, то почему бы это не сделать – верно?
– Значит, я не ошибся, когда сказал, что вы – святой.
– Да бросьте, какой там святой! – смутился Сэм. – Так, черножопый увалень. А кольцо больше не теряйте. В другом месте я вам помочь не смогу, – не без гордости добавил он.
– Дело в том, что у меня дурная привычка: то снимать его, то одевать. Так я его и потерял. Надо будет его уменьшить, чтобы не болталось. Спрячу пока в коробку. Я специально приготовил.
Я расстегнул сумку и, шаря в ней, как бы случайно извлек маленькую бутылочку виски.
– О! – обрадовался я, – Этот пузырек мне подарили, когда я купил такую же, большую. Давайте обмоем мою находку!
– Обмоем кольцо в виски?
– Так говорят у нас, в … в Сербии. Обмыть что-то – значит, выпить по его поводу.
– Но если сэр Кеннет …
– Мы потратили всего десять минут. Значит, осталось еще десять. Да тут и пить-то нечего: это же только четвертушка: сто семьдесят грамм.
– Сто семьдесят пять, – поправил меня Сэм, уважительно рассматривая солидную этикетку. – Ладно, раз есть такой сербский обычай, идемте ко мне, – решил он.
Комната Сэма была увешана афишами футбольных матчей, выступлений поп-звезд, портретами членов королевской семьи и почему-то Маркса и
