Память совести или совесть памяти. Гл. 4

и останется серым, если твои чувства не получили вакцину восприимчивости под названием «любовь». Так что, жадные до грез без ее любовной основательности, не смогут рассчитывать на обоюдность и останутся (разве что!) только со своей жадностью. И наш автомобиль, следуя по проторенной дорожке, не свернул куда не следует, а строго приехал туда, куда и было заказано его хозяином. Но спутница Лу не выразила никаких возмущений, и со стойкостью, присущей всем представительницам женского рода, проследовала в клуб вслед за Лу. В клубе же Лу, заняв, приличествующий своему статусу стол и сделав заказ, вдруг потерял интерес к своей спутнице, а стоило ему только выйти из-за столика – уже потерялся и сам в этой танцующей массе. Первые полчаса, пока спутница Лу (пробуя принесенное официантом) можно сказать была занята делом, она ничего не имела против того, что ее занятию никто не мешает, но в следующие полчаса она слегка заволновалась, спрашивая себя: «А куда, собственно, он пропал?». Но людской водоворот, кружащий вокруг и выбивающий из головы децибелами мысли, не заострил своего внимания на существующем порядке дел, а именно, на отсутствии Лу, и наша дама, имея за столом порядочную дозу спиртного, решила не расстраиваться и плыть по течению жизни, тем более, вон тот так импульсивно танцующий «чел» уже не раз задерживал на ней взгляд. Лу же, после посещения дамской комнаты, (по случаю нарушения координации, что уже не плохо, а то некоторые стремящиеся туда заглянуть и вовсе меняют гендерную ориентацию, вот сколь вожделенна эта комната для многих особей иного пола), несильно удивившийся случившемся, а скорее даже не заметивший этого и выйдя в зал, обвел его взглядом и решил, что надо бы заказать столик, правда, почему он этого сразу не сделал, а сразу оказался в туалете – так и осталось для него не выясненным (как и для нас – его забывчивость). Но тут его заметили какие-то знакомые, и в результате чего, уже он заметил, что можно обойтись без заказа отдельного столика, присоединившись к ним. Компания, к которой присоединился Лу, уже находилась в той стадии своего мироощущения, когда уже ненадобно ходить вокруг да около. Дозировка алкоголя сделала свое черное дело, прикрыв глаза нравственности и заменив ее на нравы, она раскрыла душевные объятия для всех желающих приобщиться к слепому зову страсти, так что степень открытости и откровения в этом кругу практически достигла своего апогея, что вполне устраивало Лу, находящегося на той же волне. И каждый, кто вступал в этот круг, должен был принять его правила поведения, а так как миропонимание строилось через осязательные ощущения – то каждый слепо полагался уже только на свои инстинкты. Ощутив себя и еще рядом с собой несколько горячих тел, готовым к жизни без сожалений. Лу, после очередного разогрева себя и оказавшейся в опасной близости к нему «черной лошадки», решив заарканить ее, накинул для начала на нее брудершафтный крючок, затем еще сделал несколько заходов, как с бокалом так и без него, и почувствовав, что лошадка уже не будет брыкаться, захватил ее, а вместе с ней и ее нагрузочную компанию, дабы уже продолжить вечер у себя дома. По дороге к выходу из клуба Лу заметил за одним из столиков одну до боли знакомую даму, так вольготно себя чувствующую в объятиях мулатного парня, что это вызвало в нем волнительный приступ дежа-вю. «Но где же я ее мог видеть?», – до самой посадки в машину не смог Лу прогнать мучащую его мысль. Но как только «черная лошадка» взгромоздилась на его колени – то этим сразу же заставила Лу пересмотреть свое мнение на счет ее переклассифицирования в лошади, что, впрочем, имело свои плюсы. Так ее весовая статичность напрочь очистила его мозг, оставив в нем только напряженные думы о безысходности его зажатого положения. И если, в менее стесненных условиях, давление располагающего к тебе тела вызывает в тебе реакцию опоры – то на этот раз, ввиду совокупности таких причин: как перевес – одного партнера, и перепой – другого, привели к тому, что по приезду на место у Лу уже не было никаких желаний, кроме того, как найти покой уже только на дне бутылки. Что в принципе и случилось дальше, когда их застал приехавший в очередной раз расчищать эти Авгиево-Луисовы конюшни, Гера.
 
Что было дальше, нам уже известно, хотя взгляд на это со стороны Лу, был бы нам не безынтересен ввиду своего оригинального видения этих события. Хотя, какое там видение! Разве разфокусированный взгляд через стекло бутылки может внести хоть какую-то ясность в твое видение окружающего? Пожалуй, что нет, и он скорее только размоет очертания окружающих предметов, чем позволит их рассмотреть, даже если этот взгляд будет с самого близкого расстояния. Конечно, можно попытаться и представить, что, возможно, со своей стороны видел Лу, ведь для этого даже разработана своя регламентирующая формула – «сон разума рождает чудовищ». Но ввиду того, что эти чудовища – есть плод фантазии самого Лу, которых он заслужил в свое личное пользование (в отличие от нас, которые, к слову сказать, тоже имеют право на свой собственный зверинец), так что мы оставим этот зоопарк под охраной совести Лу и пройдем мимо, не заглядывая туда.
Лу же, почесав еще раз свою разбитую бровь, уже было собрался выходить из ванной, как воспоминания об этом бровном инциденте (которые, к слову сказать, не отличались последовательностью и отчетливостью видения, в отличие от яркости того света, которым было освещено само падение, другими словами: ему запомнилась яркая вспышка, вызванная ударом, и частично, водные процедуры, вернее то, как он пробовал перебраться через этот непреступный бортик ванной, постоянно скатываясь с него) навели его на одну определенную мысль, с которой он решил поделиться вечером в своем кабинете с ведущим его частный проект Консультантом.
– Вот и я, – выйдя через полчаса в холл, заявил, приведший себя в порядок, Лу.
– Ну смотрю, ты совсем в порядке, – ответил Гера.
– Хм, в порядке, – хмыкнул Лу, – конечно, если следовать тому, что я под этим подразумеваю.
– Так просвети, – с иронией спросил Гера.
– Так порядок, это по своей сути, некоторая последовательность, либо действий, либо расположения вещей. И значит, сам по себе порядок не несет в себе чего-то именно положительного, ведь последовательность может состоять, как из черных, так и из белых полос. Также расположение вещей – это всего лишь место их нахождения: в одном месте лежат негодные вещи, а рядом с ними, соседствуют более качественные, и это все также будет определенным порядком местного мироустройства. Так про какой именно порядок ты говорил? – выдал на гора свое видение Лу.
– Надеюсь, про белую полосу, но твое философствование меня все же несколько пугает, – ответил Гера.
– Ладно, не дрейфь! Мне уже все порядком надоело, так что я сегодня перехожу на белую сторону добра, – заявил Лу.
– Ты, случайно, не про добрую водку говоришь? – засмеялся Гера.
– Да пошел, ты! – махнул рукой Лу, и они двинулись в путь, потратив на болтовню три с половиной минуты.
Затем, еще семь минут им понадобилось чтобы занять свои места в автомобиле, следом последовали тридцать семь скоростных минут, слегка растянутых до таких пределов ввиду некоторой торопливости отдельных участников дорожного движения, приводящей к тому, что им уже не приходиться торопиться (из-за встречи с таким же дорожным торопыгой, или же наоборот – неторопливым, но зато твердым в своей основательности отбойником), а вот уже нам – другим участникам дорожного движения, благодаря их поспешности, приходится плестись в стесненных пробковых условиях. Затем, следует еще семь минут, и Лу с Герой оказываются в окружении парочки местных репортеров, ведущих освещение этого заседания. Если же Лу не стал задерживаться – то Герины обязанности требовали от него уделить время для небольшого интервью. Конечно, это мелкое интервью – совсем не тот масштаб, где бы мог проявиться весь набор Гериных способностей, и где он, без всяких проблем, мог бы дать широкую развернутую пресс-конференцию, но перед ним в тот момент стояла еще одна задача, а именно: ему нельзя было оставлять Лу в одиночестве, из-за расстройства его поведения, вызванного не иначе как весной.
Зал для заседаний постепенно заполнился руководителями отделов и подотделов, заведующими структурных подразделений, а также множеством других важных персон, несущих большую ответственность за какой-нибудь сектор работы компании, были и те, чью важность многим так и не удалось разгадать, но тем не менее – раз они были приглашены, значит – были важны для компании. Зал для заседаний, несущий в себе идею общих собраний, как безликое помещение, не имеющее в своем обрамлении индивидуальных черт, четко отражал свою занимательность этой идеей скукоты. Большой, выполненный в прямоугольной геометрической проекции, общий стол занимал одну треть зала-кабинета. Одна стена с противоположной от входа стороны была полностью из стекла, другая же, вдоль стены от входа, служила своего рода пристанищем для совсем малых руководителей, еще более маленьких подразделений, где они и сидели, наблюдая за ходом дискуссий ведущихся за большим столом.
Войдя в зал для заседаний, Гера обнаружил Лу, сидящего по центру стола и хмуро наблюдающего за окружающими.
– Ну что ты? – заняв место рядом с ним, спросил его Гера.
Лу же ничего не ответил и все также хмуро наблюдал за присутствующими, ему хотелось, чтобы все это как можно скорей закончилось. Так что Лу, отдав бразды ведения совещания Гере, все также молча пытался пронести через себя это мучительное действо. Но, как часто бывает в таких случаях, твое желание по-быстрому все закончить, внезапно натыкается на упорное непонимание каких-то лиц, раз за разом встревающих со своими: либо вопросами, либо предложениями в ходе дискуссионного течения совещания. Особенно в этом отличилась вон та, со вздернутым носом, противная тетка. «За который бы ее не мешало и подвесить!», – глядя на эту не умокающую особь, думал Лу. «Ну и рожа, так бы и дал ей пинка, а еще лучше – вылил бы на нее бутылку воды, из которой она все себе подливает!», – слегка осклабившись от своей фантазии и откинувшись на спинку стула, продолжал представлять Лу.
– Руководитель должен знать не только все нюансы технического процесса, для него не менее важным должен быть сам человек, со всеми своими вопросами и проблемами. И для того, чтобы суметь это решить, руководитель должен уметь вникнуть в них, найти свой подход к рабочему, – лилась речь Геры на заседании, и он тут же задал вопрос. – Вот только, почему у нас в последнее время наметилась тенденция к текучке кадров?
– Так ведь, эта проблема не вчера возникла, – опять влезла эта противная тетка.
Неожиданно для всех в диспут вмешался Лу, заявив с ненавистью, глядя прямо ей в глаза.
– О-кей. Вы, видимо, не слышали. Так что – вы уволены.
Неожиданность вступления в диспут Лу поначалу всех заставила очнуться от монотонности заседания, затем, осознание сказанных им слов и вовсе всех ошеломила, что, в свою очередь, вызвало бодрость духа у всех, пока еще не уволенных. Тетка же, ошарашенная сказанным,