снова его увидеть. С нетерпением ждал перерыва, чтобы со всех ног ринуться на первый этаж, преодолев шесть пролетов и семьдесят две ступеньки. Затем он инстинктивно замедлит шаг и постарается выровнять дыхание, чтобы совсем не выглядеть идиотом…
Он был красив – это факт. И не мудрено, что вокруг него всегда толпилось много народу, он притягивал к себе всех, независимо от возраста и пола, ученой степени и звания...
Долгое время Слива даже не решался подойти, наблюдая издалека. Приближался постепенно, сокращал дистанцию, сужал круг. Набравшись смелости, начал подходить к нему в компании однокашников все ближе и ближе, а один раз он приблизился настолько, что незаметно коснулся его рукой, правда, тут же одернул, словно боясь обжечься. В этот момент Слива испугался сам себя. Он вдруг осознал, что больше себе не принадлежит, что его слово захватили в плен и уже не выпустят.
Все мысли Сливы были заняты им. Его образ постоянно всплывал в памяти, стоило только закрыть глаза – как наваждение. Может быть, рассказать кому-нибудь об этом, и станет легче… Или сходить в церковь, исповедаться…
В один прекрасный день это наконец-то случилось. Произошло то, что рано или поздно должно было произойти. Судьба... Слива познакомился с ним.
Он специально не ушел домой после занятий, а дождался вечера, сидя в пустом классе. И вот, когда вуз почти опустел, он не спеша спустился вниз. Преодолев знакомое количество пролетов и ступеней, которых почему-то оказалось на две больше обычного, он оказался в знакомом коридоре. Теперь прямо и направо… Вот он у цели.
Слива медленно, словно смущаясь, чуть виновато вошел в небольшое помещение, расположенное справа от коридора и невольно остановился в проеме.
Полумрак и мерное гудение нарушали тишину учебного корпуса. Медленно ступая вдоль стены, Слива наконец-то увидел его. Он стоял, прислонившись к стене, красивый и мощный, всем своим видом олицетворяя уверенность и успех. Его монументальности могли бы позавидовать герои греческих и скандинавских мифов. Сколько в нем было достоинства!
Оказавшись здесь, рядом с ним один на один, Слива вдруг почувствовал свою ничтожность. На минутку даже пожалел, что пришел... «Слива», – сказал Слива, не помня себя от волнения, и, протянув руку, коснулся ярко красной надписи «СНЕК».
С этими словами Слива осушил стоявшую перед ним кружку пива и потянулся за второй. Тимур, внимательно слушавший весь его рассказ, поднял полные грусти глаза и вопросительно произнес:
– Но чувства-то хоть были взаимными?
– Не то слово! – воскликнул Слива. – Я это понял, когда подошел к нему вплотную. От него исходила такая нежность и доброжелательность, что я вместо того, чтобы кинуть деньги, сразу же нажал комбинацию буквы и цифр выбранного продукта. К моему великому удивлению, «СНЕК» загудел и сбросил в латок выбранную вещь и сдал сдачу!!! В первый раз я подумал, что это случайность или кто-то по ошибке, положив в автомат деньги, просто-напросто забыл сделать выбор или по какой-то причине ушел. Но так повторилось и во второй, и в третий раз… Когда это произошло в седьмой, я ни на секунды не сомневался, что это… В общем я был счастлив!..
Слива задумался, и в воздухе повисла пауза. Тимур вдруг отчетливо понял, Слива не хочет продолжать. Желая прервать неловкое молчание, Тимур решил взять инициативу на себя:
– Признаться со мной тоже было нечто похожее. Привязался вот так же только к игральному автомату – за уши не могли оттащить. Такие дела…
– И чем все кончилось? – неожиданно для Тимура спросил Слива.
– Да ничем хорошим, разбил я его в хлам и все тут, а потом сбежал побыстрее, чтобы не заставили платить. Разбил свою любовь и ретировался! – бросил Тимур.
– И у меня та же история, – буркнул Слива. – Я настолько привык к его подаркам, что в один прекрасный день, не получив желаемого, рассвирепел и набросился на него с кулаками… Это была измена. Слышишь, измена!!! Вот жаль уйти не успел – схватили, попал в полицию, теперь возмещаю материальный ущерб! Вот такая любовь…
Тимур очнулся от неожиданного звука где-то в другом конце зала. Кто-то разбил кружку, неловко поставив ее на край стола. Послышались ругань и брать, которые, правда, вскоре прекратились...
Он сидел один в окружении батареи пустых пивных кружек. Немного придя в себя, вытащил из сумки тетрадь и спешно записал приснившийся только что рассказ Сливы. Прочитав написанное, Тимур остался вполне доволен: на этот раз ему удалось записать сон практически точь-в-точь....
Возвращался в хорошем настроении, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Он думал о том, как придет домой и в тишине кабинета займется наконец делом, стилизует то, что увидел, непременно придаст литературную форму и снабдит получившийся текст так горячо любимыми рисунками, по части которых он, не стоит скрывать, большой мастер.
Он рисовал в своем воображении образ Сливы в фирменных джинсах и футболке явно не по размеру. Правильные черты лица и короткий ежик волос, который бесполезно причесывать. Представлял себе его походку, походку неуверенного юноши. Затем он изобразит «СНЕК» в свойственной ему авангардной манере. Негодование и ярость Сливы… Град ударов руками и ногами… Бессилие… Апатию… Пустоту…
Тимур шел все быстрее и быстрее, ощущая внутри себя уже готовый творческий материал. Еще немного – и он воссоединил бы этот сон с великим Марксом и кошкой, воплощением которой был давеча сам. Все это, вероятно, случилось бы, не купи Аннушка масло… и не разлей его.
Оно ýже по семантике.
Уточнения относительно национальности и степени известности писателя излишни.
(Вы же не начали повествование с фразы, содержащей информацию о происхождении, профессии и уровне мирового признания Милорада Павича).
Ликбез читателя - это вообще-то моветон.
Достаточно написать: взирал Акутагава.