ей загадочную улыбку и презрительный взгляд.
Народ скоро отошел от шока, осмелел, проникся и принялся обсуждать:
— Во, смотри, смотри! Прямо задом своим достала до головы!
— А сейчас как?! Какая баба так сможет? Твоя сможет? Вот то-то!
— А может, у нее костей нету?! Какие кости-то у змей?
— А это точно девка? Что-то у нее ни спереди, ни сзади нет ничего!
— Какая девка?! Тебе же сказали — змея это!
— Смотри, смотри, у нас гадюки точно так же ползают!
— Да она и похожа на змею!
— Таких баб не бывает — верно вам говорю! А как глядит видели?! Прямо мороз по коже!
— Старик-то ее за цепь держит, чтобы нас, значит, не перекусала?!
— Че-то страшно мне смотреть на нее. Может, она ведьма какая?!
— Ведьма! Ведьма! Ведьма! — ветром разносилось по толпе орущих людей.
Панталик, резво собирающий монеты, водя по кругу обезьянку, споткнулся на ровном месте. Опять?! На них заклятье, что ли наложили?! Второй раз подряд ситуация выходила из-под контроля!
«Убью заразу! — пронеслось в голове. — Не может без своих фокусов!»
Испугавшаяся громких криков, обезьянка (к старости, вообще, стала всего бояться) опустилась на четыре лапы, оскалила зубы, грозно затрещала, охраняя своего хозяина, и сделала предупреждающий бросок к скоплению врагов. Ноги в высоких сапогах подались назад. Какой-то слишком уж любопытный паренек протянул руку к маленькому зверьку то ли погладить, то ли схватить — обезумевшая от страха Кайли посчитала это нападением и приняла бой: вцепилась зубами в ладонь, прорывая мягкие ткани, прокусывая сухожилия, царапая когтями. Парень заорал от боли, замахал рукой, стряхивая с себя обезьянку, кровь из раны забрызгала во все стороны. Кайли отлетела назад от удара носком сапога и осталась лежать на траве рыжей кучкой — маленькое сердечко не выдержало слишком долгого стресса.
— Кайли! — Валент дернулась с ковра, но цепь, намотанная на руку хозяина, не пустила ее.
Пока девушка барахталась в песке, пытаясь подняться, Панталик принимал щедрую плату за представление: толпа повалила его на землю и от души мутузила ногами, он закрывал лицо руками и непроизвольно натягивал цепь, на конце которой болталась рабыня, как пойманная за лапку лягушка.
— Панталик, отпусти меня! — в отчаянии крикнула Валент, непонятно, на что надеясь.
Несколько пар глаз оторвались от лежащего окровавленного мужчины, головы поворачивались назад, туда, где билась на привязи странная девчонка, непохожая на нормальную девушку.
— Да что мы старика-то колотим?! — подстегнул кто-то разъяренных зрителей. — Ведьму бей! На ножи ее! На вилы!
— Сейчас проверим, что ты за тварь такая!
— Глянем, какого цвета ведьминская кровушка!
— А надо ее к алхимику в подвал!
— Точно!
— Из костей ведьмы порошок коров лечит от разных хворей, вот ее колдовство-то пойдет на пользу!
Кровь Валент отхлынула от лица. Она бы убежала, да избитый хозяин, как последний дурак, вцепился в цепь и не выпускал. Девушка отползала задом по песку от надвигающейся смерти.
— Куда поползла, ведьма?!
— Наконец-то, хоть, жара кончится, — надеялись в толпе.
— Да может, теперь овсы уродятся, — вторил еще кто-то.
Этим неотесанным, забитым хозяевами, запуганным людям нужен был кто-то, кто ответил бы за плохую погоду, за болезни детей, за бесплодие жены, за страх перед баронами и магами, нужно было, чтобы в поле все цвело и колосилось, коровы давали бы вдоволь молока, в реке не переводилась бы рыба, а в лесу кабаны. Убийство ведьмы — это даже и не убийство, а необходимое жертвоприношение — благое дело, долг каждого порядочного гражданина Империи. Никто не хочет пачкать руки в крови, но ТАК НАДО!
Валент отбивалась, визжала, но цепь была уже не в руках Панталика, ее уже держал совсем другой кулак, крепкий и мозолистый.
— Я не ведьма! Ублюдки! Чтоб вы все сдохли!
Девушка цеплялась за кусты, пиналась, но справиться с толпой ей было не под силу. В руках мужчин засверкали ножи.
— Сперва отрезать голову, — добрые горожане деловито советовались между собой, как лучше разделать еще не убитое тело. — За голову алхимик сразу отвалит серебра, а потом скажем, что у нас есть и тело!
— Да-да, сразу нельзя все показывать — заплатит меньше!
— Держи за руки!
— А-а-а! — полетел в небо истошный крик несчастной девушки, которую рвала на части кучка пьяных дикарей. — Ррр-ах-ха-хах! Аха-хахах!
Над площадью дробно рассыпался визг, нет — клекот, смех, рычание. В руках у мужчин щелкала острыми, как бритвы, зубами непонятная пятнистая тварь. Один из обидчиков Валент зажал порванный бок, другой удивленно смотрел на три пальца, повисшие на лоскутке кожи, третий упал с прокушенной ногой, четвертый вовремя сообразил спрятаться за спинами своих друзей.
— Оборотень! Оборотень!
Молва, словно пожар разнеслась по рыночной площади, народ в страхе ломанулся во все стороны, прямо по витринам со своим товаром. Под ногами брызгали соком растоптанные фрукты, овощи, втаптывались в грязь новенькие ткани, свежий хлеб покатился по пыли, обрушивались вертелы с кабаньими тушами. Под рассыпанными углями загоралась трава.
— Оборотень! Оборотень! Ведьма призвала! А сама на метле улетела!
— Какая метла?! За ней дракон прилетел! Видишь, потоптал все кругом, а вон там огнем пальнул!
— Бегите, люди! Драконы! Куда же Император-то смотрит?!
— Слыхали?! Самого Императора из столицы вызвали! А Азранн весь дотла спалили!
— Да ты что?! Где же ихние маги?! Как нужны, так и нету их! А нас тут перебьют всех!
— Куда мир-то, катится?! Сожрали самого Императора!
— Так что получается, власти теперь нету?!
— Слышь, брат, там ювелир старик совсем, пошли! Нам до драконов нет дела, пускай сами разбираются!
— Люди, хватай топоры, вилы! Оборотня лови!
Клесс подняла уровень своей маны на самый высокий предел возможностей носителя. Девочка истощена и не сможет долго находиться в другом облике — слишком ничтожный запас энергии. Пожиратель Драконов стремилась разогнать толпу: не победить — на это не было сил, хотя бы разогнать, успеть до того, как носитель потеряет сознание.
Через несколько минут ярмарочная площадь была пуста, а возле старого фургона лежала худая, изможденная девушка с белыми, как пух одуванчика волосами. Цепь, впаянная в медное кольцо на щиколотке, валялась рядом, никто ее не держал. Валент могла идти куда вздумается, но подняться она не могла — сущность Пожирателя израсходовала ее последние силы, девушка приподняла голову, но со стоном упала обратно на землю: по телу словно проехалась тяжело груженная повозка, словно лошадь протопталась всеми четырьмя копытами. Сознание отлетало, оставляя измученное тело лежать на земле.
Когда подоспели стражники, застали только перевернутые прилавки, горы мусора, рыбу, разевающую рот в лужах разлитого пива, из ворот им показала хвост старая повозка бродячих комедиантов. Сразу видно — представление прошло феерически! В дальнем углу площади догорали какие-то тряпки.
* * *
Почему-то болела шея. Не ноги или спина, как обычно, а шея. Валент вяло пошевелилась, наверное, она неудобно легла, но от движения заболело сильнее, побежали горячие капельки, запрыгали красные круги перед глазами, от безобидного вздоха, сдавило горло. Девушка попыталась кашлянуть и взвыла — в кожу на шее впивалось что-то. Рука метнулась наверх, потрогать, проверить и… наткнулась на широкую кожаную полоску, покрытую изнутри твердыми выпуклостями шипов. Ошейник! Валент кашлянула, дернула головой и едва продышалась, в глазах темнело от нехватки воздуха.
— Панталик! — прохрипела девушка.
Она проследила взглядом за привязью: кандалы с ноги никуда не делись, а теперь прибавилась еще одна короткая цепь, держащая ошейник на ее шее. По бьющему в ноздри запаху пота и пива Валент определила, что к ней подошел хозяин. Панталик откинул полог и замешкался возле дверцы: острый, как перец, аромат страха расходился волнами от его немытого тела и пощипывал ноздри девушки. Мужчина боялся свою рабыню, хотя она едва могла шевелиться, он смотрел на нее, словно на медведя или голодного волка, но во взгляде хозяина Валент увидела холодную, беспощадную решимость, а в руках обструганный колышек — Панталик пришел убить ее.
* * *
Клесс только что не зарычала от отчаяния, она не могла выйти, в носителе не осталось сил, чтобы соединить их с маной — магической энергией Пожирателя Драконов. Девочка угасает, она истощена, обезвожена, измучена и сломлена духом — помочь ей невозможно! Да и как помочь?! Ошейник свяжет и ее, Клесс!
Вторая сущность в теле Валент не хотела сдаваться и не собиралась умирать в таком молодом возрасте, поэтому нужно было что-то делать, срочно, пока Панталик набирался смелости войти в клетку и вогнать деревянный кол в сердце своей невольницы, а после отрезать голову, чтобы не допустить повторного обращения. Клесс выплеснула оставшуюся ману прямо в кровь носителя…
«Не лежи, как бревно!» — Валент удивилась пролетевшей мысли.
Гневный голос
Мне она понравилась.
что Панталика толпа разорвет,но выжил гад. Клесс молодец, защищает как может, правда когда ей
это надо. Думаю она еще не раз выручит, а то и спасет Валент.