Исправления Рудольфи на первой, семьдесят первой и триста второй странице, хотите разгадку?

Итак, читаем в "Театральном романе", глава 4 "при шпаге я":


"...Завтра он будет перепечатан на машинке.
- В нем четыреста страниц! - воскликнул я хрипло 

- Я разниму его на части, - железным голосом говорил Рудольфи, - и двенадцать машинисток в бюро перепечатают его завтра к вечеру 
Тут я перестал бунтовать и решил подчиниться Рудольфи
- Переписка на ваш счет - продолжал Рудольфи, а я только кивал головой, как фигурка, - затем: надо будет вычеркнуть три слова - на странице первой, cемьдесят первой и триста второй.
Я заглянул в тетради и увидел, что первое слово было "Апокалипсис", второе - "архангелы" и третье - "дьявол". Я их покорно вычеркнул; правда, мне хотелось сказать, что это наивные вычеркивания, но я поглядел на Рудольфи и замолчал".


Теперь я вам предлагаю элементарный анализ текста.

На первой странице вычеркнут эпиграф: «Коемуждо по делам его…»
Это немного изменённая цитата из «Откровения святого Иоанна Богослова» или Апокалипсиса, глава 22, стих 12: «Сё, гряду скоро, и возмездие Моё со мною, чтобы воздать каждому по делам его».

Исходя из того, что в книге 400 страниц, как заявлено специально автором, любой человек может сам вычислить пропорцию и найти исчезнувшие слова, на 71-ой странице это окажется деверь Агапёнова Василий Петрович, то есть «архангел», на 302-ой это Плисов, то есть «дьявол».


Например, в моём издании (Москва. «Художественная литература». 1992. М.А.Булгаков. Собрание сочинений в пяти томах. Редакционная коллегия: Г.С.Гоц, А.В.Караганов, В.Я.Лакшин, П.Н.Николаев, А.И.Пузиков, В.В.Новиков) роман «Записки покойника» располагается в четвёртом томе с 400-ой страницы по 542-ую. Следовательно, страница 71-ая авторского экземпляра будет располагаться с 426-ой страницы по 427-ую в главе 5, а 302-ая - с 508-ой по 509-ую в главе 13.


Ну, а совпадение числа 302 и адреса "нехорошей квартиры" улица Садовая 302-бис - это излюбленная М.А.Булгаковым любовь к мистификациям, которая ещё при жизни позволяла ему направлять мысли своих читателей (а заодно и цензоров, что было важнее всего!) далеко в сторону от истинного содержания его романов.