- Деньги за лечение провидица Клава не берёт, - предупреждал всех Лучков Пётр перед входом в дом знахарки. Пётр, разбитной мужчина средних лет, – племянник провидицы Клавы и некто вроде ассистента её – Потому и не берёт, - объяснял он, - Бог бесплатно же дал лекарше Клаве талант исцеления. Дар – он и есть Дар. По любому пророчица не должна видеть ваши мани. Можно под цветок, например, деньги, подложить, если уж так хочется отблагодарить исцелительницу.
Прохор Давыдович уже третий раз приехал к провидице Клаве. В первый раз она заговорила грыжу у его новорождённого внука. Во второй – внушила самому Прохору Давыдовичу бросить курить и одним массажем шеи у затылка избавила от частых головных болей. А теперь у него сердце «жмёт» и тоска непреходящая. Иной раз не пережить, этой тоски. Врачи ничего не находят. Хотя, по правде сказать, и самих-то врачей поискать ещё надо. Какой-никакой был фельдшерский пункт в деревне и тот ликвидировали. Лекарша Клава в Крутцах - одна целительница на всю округу
Народа опять насобиралось! И конные, и пешие и на тракторах, (На автомобилях сюда не доедешь). Превозмочь бы очередь!
Выждал!
Исцелительница Клава не назвала даже состояние Прохора Давыдовича глубокой депрессией. Она, может, и слова-то этого не знает. Выслушала и заключила.
- Смешение у тебя, Прохор, обоих кровей – чёрной и красной. Для понятности по-простому объясню. Красная кровь радости жизни смешалась с чёрной кровью боязни смерти и праха… Наступило уныние. По Божьему писанию – это большой грех. Уныние до смерти человека доводит.
- Я это чувствую, провидица Клава, - перебил лекаршу Прохор Давыдович. - За избавлением от тоски и пришёл…
- Ныне в полночь иди на кладбище и будь там до рассвета. Посиди на скамеечке у любого надгробья, погуляй меж крестов, а лучше полежи лицом к звёздам на чьей-нибудь могиле… С началом дня возвращайся домой.
«Во, рецепт! - Поразился Прохор Давыдович. - Ни один профессор не додумается до такого!».
Он хотел было проигнорировать «лечение». Но ведь внука прорицательница Клава вылечила, его самого от головных болей избавила… А тут такая тоска! Дважды уж Прохор Давыдович собирался руки наложить на себя. «Ну, откажусь от «лечения» и тогда прямой путь к самоубийству?».
В полночь Прохор Давыдович пришёл на погост.
О, какое смятение чувств охватило его вдруг! Описать это смятение, наверное, самому Эдгару По было бы не по силам!
Ночи и так в деревне тихие, а на кладбище тем более Но в этой зловещей тишине изредка появляются зловещие звуки. То сова ухает в лесу, то выпь застонет на болоте, то прорежется на слабом ветерке жестяный звук веночных «листьев». Но воспринимаются эти обычные звуки совсем необычно. Воображение и страх доводят их до звуков потусторонних. То слышатся тяжёлые вздохи мучеников ада, то их стоны, или скрежет ломающихся костей…
Упаси Боже!
Прошёлся Прохор Давыдович по бурьяну меж крестов, посидел на полусгнившей скрипучей скамейке. Затем с трудом отыскал бугорок среди осунувшихся могил и с неуёмной дрожью в коленях и во всём теле, лёг спиною на него. Под головой зашуршал осыпающийся грунт. А представилось, что разверзается земля. Сейчас высунутся костлявые руки, с клацаньем обнимут его шею и елейно-паутинный голос давно погребённой старухи скажет:
- Погрей меня, ласковый.
Кашмир! Ужас!
«Дураков не сеют: сами плодятся». Это про меня, - с насмешкой подумал Прохор Давыдович. – А если бы ведунья велела в колодезь ночью опуститься…»
Может, действительно легче в петлю?
Но уж тогда наверняка разверзнется Земля и поглотит его в свою бессмысленную вечность. Будет планета по-прежнему вертеться на своей оси, будет носиться вокруг солнца. А ему - всё одно, что день, что ночь, что зима, что лето.
Прохор Давыдович вдруг увидел над собой яркие мерцающие звёзды. Потом услышал рядом робкий запев соловья. Вместе с запахом земли осыпающейся с могильного холмика Прохор Давыдович услышал запах сирени. Звёзды приободрили его. А на Востоке показалась светлая полоска рассвета. И вовсе хорошо! Земля поворачивалась к солнцу, и чёрная тьма ночи отделялась от розового начала дня. Так, наверное, за ночь отделилась у Прохора Давыдовича красная кровь радости от чёрного уныния. Страх вытеснил всякую тоску. Да какая тоска может быть у живого человека?! Хандра - от жира. Человек заедается сыром, да маслом. Нужен корявый ржаной сухарь. И Прохор Давыдович нагрызся в эту ночь такого сухаря. Не приведи Бог! А теперь радость теснила его грудь. Захлопали пастухи кнутами, раскричались петухи в подворьях. Повернувшись к солнцу, земля радовала всё живое на планете. Казалось, и сама Земля бесконечно радовалась чуду-жизни на себе.
«Ну, и провидица Клава! - ликовал Прохор Давыдович и удивлялся, возвращаясь домой. – Ну, и бабка, ну, и ведунья!!!».
Он даже искренно пожалел, что всего одну тысячу рублей положил под кашпо в прихожей. «С пенсии добавлю».
Когда «с пенсии» Прохор Давыдович приехал в Крутцы народа насобиралось к целительнице Клаве больше прежнего.
Но и цветов в прихожей и на терраске было значительно больше.
Впрочем, цветы в доме целительницы Клавы - это необходимый комфорт для её пациентов и в прямом, и в «кассовом» назначении…
Февраль 2017
