«Какой тоскливый мир!» - Думал Стависски, сидя на борту опрокинувшегося вездехода и разглядывая плотный белый туман. Этот туман покрывал практически всю планету влажным тяжёлым одеялом и никогда не рассеивался. Планетологи выдвинули пятьдесят теорий об особенностях метеорологических условий Небелии, но так до конца и не выяснили причину подобной погодной аномалии. Туман давил и усыплял. Вести исследования в условиях постоянной почти нулевой видимости было неимоверно трудно. В основном, психологически. Планета не выглядела агрессивной. Биосфера вела себя более чем спокойно. Даже болезнетворных вирусов и бактерий не нашлось. Кислорода хватало с избытком. Сила тяжести равнялась 0,9 от земной на экваторе. Леса, луга, горы, реки, озёра, моря. Идеальное место. Если бы не этот проклятый туман. Уже полгода на Небелии космонавигаторы не видели солнца, да и вообще ничего вокруг себя. Передвигались только с помощью приборов ночного видения. Как слепые котята, космонавты тыкались во все углы планеты.
Стависски хандрил. Почти все шесть месяцев нахождения на планете. Туман белой стеной стоял между внутренним миром и внешним и лишь способствовал самоистязанию. Больше двадцати лет в Космической даль-разведке без каких-либо перспектив для карьерного роста. Вся романтика Космонавигационного флота давным-давно улетучилась напрочь. Ни один новый исследуемый мир не возбуждал отклика в душе Стависски. Он стал относиться к звёздным путешествиям, как к рутинной работе, которая кормила его и ничего более. Когда это случилось, Стависски не заметил. А ведь он так любил Космос! Он понимал, что человек не в состоянии познать до конца Вселенную, но довольствовался тем, что мог хотя бы чуток прикоснуться к её тайнам. И вот, за два десятка лет службы Стависски вдруг понял, что больше не грезит звёздами. Он смотрел в белую вату тумана, но не замечал её. Какая тоска. Ничего не хотелось делать. Вот так бы и сидеть среди этого тумана целую вечность. Время остановилось. Воздух через бактериальный фильтр проходил с небольшим посапыванием, и, кроме этого звука, ничего не слышалось. Стависски остался один во всей Вселенной. Пока из люка вездехода не вылез Сет Робинсон:
- Кажется, удалось передать на базу сигнал бедствия. Помехи, конечно, ужасные. Впрочем, как и всегда. Негодный туман!
Стависски рассеянно покивал головой. Сет продолжал:
- Знаешь, Стен, я даже, наверное, рад, что мы овраг не увидели вовремя. Хоть что-то произошло на этой унылой планетке. Слава Богу, живы, здоровы. Чем не приключение, а?
- Не знаю, не хочу никаких приключений. Ничего не хочу.
Робинсон примостился рядом со Стависски:
- Это туман так действует. Все как в воду опущенные ходят. Нишкни! Тосковать, между прочим, грех большой.
- Отстань, Сет, со своими проповедями! И так тошно.
Робинсон надулся:
- Раздражённые все какие! Не подойти. Сразу кидаться начинают.
Стависски вздохнул:
- Извини, я не хотел. На самом деле, прости. Ты прав, наверное, это всё из-за тумана.
- Да ладно, я ж понимаю. - Робинсон огляделся вокруг. - Что делать-то будем?
- Ждать, пока за нами не приедут.
Робинсон поморщился:
- Скука смертная.
- А что ты предлагаешь? Вездеход мы сами не перевернём. До нашей цели - горного хребта - пешком не дотопаем, слишком далеко.
- Тут километрах в двух озеро.
- Ну, так его излазили уже вдоль и поперёк. Ничего интересного, кроме мелкой рыбёшки и пары видов земноводных.
- Зануда ты! Стен, ради Бога, я и не собираюсь ничего изучать. Я просто хочу на озеро. Искупаться, порыбачить. Когда ещё выпадет такая возможность? Раньше десяти часов нас не подберут. Да и свяжутся по рации, если приедут раньше – в пределах двух километров помехи небольшие.
Стен, кряхтя, поднялся:
- Да пошли, пошли. Я ж принципиально не возражаю. А удочку ты специально заранее с базы прихватил?
- Ага! - Ответил довольный Робинсон.
Они тащились сквозь лес, ориентируясь по приборам ночного видения. Деревья стояли редко, но подлесок был хорошо развит, поэтому космонавигаторам приходилось продираться через кусты. Стависски быстро выдохся и пожалел, что согласился идти вместе с Робинсоном. Ну, и прогулялся бы тот в одиночестве до озера, ничего бы не случилось. А сам сидел бы себе да пялился в туман. Нет ведь, попёрся. Ни купаться, ни рыбачить Стависски не любил, да и не умел. Не хотел Робинсона расстраивать. Тьфу ты, какие нежности.
Сет, в отличие от Стависски, сопел фильтром довольно бодро и, посвистывая, вышагивал впереди, размахивая складной удочкой и сверяясь с электронной картой, прикреплённой к левому предплечью.
- Слушай, Стен! Ты уже столько лет в Космической разведке. Ты, наверное, столько повидал интересного и необычного!
Стависски перестроил визир с зелёного оттенка на серый, чтобы картинка сильнее походила на реальную. Глаза повернувшегося к нему Робинсона зловеще сверкнули в приборе ночного видения.
- Знаешь, на самом деле не так уж и много. В основном, рутина. Но то редкое невероятное до такой степени выбивалось из всего того, к чему мы привыкли, что я стараюсь о нëм не вспоминать. На самом деле мы так мало знаем о Космосе, что становится просто страшно. Я больше не хочу сталкиваться с его тайнами. Мы всё равно вряд ли найдём на них ответы. А я хочу на пенсии чувствовать себя спокойно.
- Слава Богу, что не все такие, как ты.
Стависски пожал плечами спине Робинсона, не желая вступать в полемику. Наконец, они вышли из леса, и их "вооружённым" взглядам открылось средних размеров озеро. Ничего особенного оно, действительно, собой не представляло.
- Господи, какая красота! - Восхитился Робинсон.
Стависски вновь пожал плечами. Может, без тумана и без приборов, оно и выглядело бы красивым, но в таком виде космонавигатор не мог разглядеть ничего восхитительного. Робинсон с воодушевлением принялся раскладывать удочку и насаживать наживку. Стависски сдвинул окуляры на лоб и сразу очутился в мире белого одиночества. Робинсон в виде нечёткого силуэта казался дальше, чем был на самом деле. Забросив удочку и закрепив удилище на берегу между корней, Робинсон подошёл к Стависски, который уже уселся на блеклую траву и прислонился к бледно-зелёному стволу прибрежного дерева.
- Ты что, купаться не собираешься?
- Нет желания. Да, честно говоря, и тебе бы не советовал - всë-таки это запрещено по протоколу.
- Ради Бога, сам знаешь, что в озере безопасней, чем в ванной, к тому же, буду первым, кто это сделал. - Ответил Робинсон, стаскивая с себя защитный комбинезон и очки ночного видения. - Я отойду немного в сторону, чтобы рыбу не распугать.
- Ты всерьёз рассчитываешь на уху?
- А зачем бы тогда я нёс сюда снасти?
- Будь аккуратен, не ныряй в незнакомых местах, - напутствовал Стависски товарища, который уже разделся до нага, чтобы не сушить потом плавки.
- Я быстро, окунусь и обратно. А то ведь ты вряд ли за поплавком будешь следить.
Стависски усмехнулся. Робинсон растворился в тумане, и послышался глухой всплеск. Стависски поёрзал и прикрыл глаза.
***
- Космонавигатор Стависски! - Командор Курт Ватергут был взбешён, и ему не удавалось не переходить на крик. - Как вы допустили исчезновение Робинсона?! Вы же старший в группе! Сет ещё сосунок!
- Командор! - Стависски пытался сохранить спокойствие, но у него это плохо получалось.
А ведь когда-то они были друзьями. Дружили ещё со школы и в Космонавигационной Академии учились вместе, и только после её окончания их пути разошлись. Карьера Курта быстро пошла в гору, через три года он уже стал старпомом, а ещё через семь - командором. Сейчас дослужился до высшего ранга и метил в будущем в адмиралы. Со Стависски они уже сто лет не общались и никогда до этой экспедиции вместе не работали. Но, даже теперь, за почти год совместной службы Стависски видел Курта всего второй раз. Первый - при приёме экипажа на корабль.
- Как вы могли разрешить Робинсону купаться в озере?!
- Оно же признано безопасным...
- В каких это инструкциях разрешено купаться в водоёмах на исследуемых планетах? Стависски, не усугубляйте своего положения!
- Курт!
- Молчать!!! Стависски, вы болван! Вы понимаете, что на вашей совести жизнь человека?!
Стависски похолодел.
- До конца экспедиции вы отстраняетесь от всех выездных исследований и будете находиться под круглосуточным наблюдением. При благоприятном возвращении на Землю решать вашу судьбу будет Независимая Комиссия по Внеземным Делам.
- Курт. Командор. - Почти шёпотом ответил Стависски. - Ты же знаешь, что я ни при чём. Это могло случиться с каждым.
- Могло с каждым, но случилось с тобой. - Курт был непреклонен. - Вас нужно провожать в свою каюту?
Стависски обречённо помотал головой.
- Надеюсь, понятно, что каюту вам покидать запрещено. - Добавил Курт вслед Стависски.
Стависски лежал на койке и смотрел в потолок. Чёртов туман! Теперь Курт хочет всю ответственность за исчезновение Робинсона свалить на него. Неужели он до сих пор не понимает, что командор в любом случае в ответе за всех. И, как бы он ни хотел глубоко закопать Стависски, сам потянется за ним. А всему причиной тщеславие Ватергута. В детстве его всходы давали о себе знать, но мало кто на них обращал внимание. В настоящем же самолюбие Курта расцвело в огромное пышное дерево, однако, при его занимаемой должности оно было, как будто, к месту. Ну, да и ладно. Пусть не пугает своей Комиссией - для Курта она страшнее, но что же всё-таки стряслось на озере с Сетом? Стависски прикрыл глаза.
После того, как Робинсон плюхнулся в воду, Стависски его больше не видел. Сперва он не волновался, но по прошествии нескольких минут понял, произошло что-то неладное. Стависски нахлобучил очки на глаза, и границы видимого мира сразу же расширились, но из этого мира Робинсон уже исчез. Стависски без надежды на успех прокричал его имя, но звуки завязли в густом тумане. Сначала он решил, что Робинсон утонул, но озеро было мелким, и подобное вряд ли могло случиться. Стависски, естественно, всё равно залез в воду, не тратя время на раздевание, и обшарил всю прибрежную зону, рассматривая подводный мир прибором ночного видения, но никаких следов Робинсона не обнаружил. Когда прибыла спасательная команда, Стависски продрог до костей, а на удочку попалась большая рыба.
Стависски открыл глаза и помотал головой. Вот Робинсон и вляпался по уши в свои любимые тайны. Внутреннее чутьё подсказывало Стависски, что тот ещё жив, но это абсолютно ничего не меняло. В Космосе иногда смерть предпочтительнее тех состояний, в которых порой оказывались люди.
Командор ввёл на Небелии протокол для предположительно опасных планет, и космонавигаторы продолжали поиски Робинсона в лёгких скафандрах. За несколько дней они перешерстили каждый сантиметр озера и прилегающей территории. Робинсон как в воду канул. Курт свернул поиски и возобновил прерванные исследования Небелии. Только теперь они велись с крайней осторожностью. Космонавигаторы старались не терять друг друга из вида даже на минуту. Но, к счастью, больше никаких эксцессов не произошло.
Стависски изнывал от вынужденного безделья в своей каюте и с лёгкостью убедил себя в своей виновности. Если бы разрешили участвовать в поисках, то было бы не так паршиво. Хорошо хоть,
