Глава 5. Арман
Клео въехала в Кюмун-де-Сюр почти сразу после обедни. Так что у дома мадам Фиорентины ей пришлось немного подождать, пока достопочтенная хозяйка придет из церкви.
Черноволосая и носастая мадам Фиорентина удивленно подняла бровь, увидев рядом со своим домом незнакомую девушку, но письмо тетки все объяснило. Прочитав его, мадам покачала головой... «Конечно, похвально такое трудолюбие в столь юном возрасте... Но, Пресвятая Дева Мария, разве прилично молодой девушке путешествовать одной, верхом и... Боже мой! Со шпагой и пистолетом!... Святые угодники, а если бы ты попала в лапы разбойников? Разве эти железки смогли бы защитить тебя?...»
Чтобы скрыть улыбку, Клео опустила голову.
Мадам немного помолчала, дабы Клео прочувствовала неприличие своей выходки...
- Слава Всевышнему, уж лет тридцать о разбойниках мы не слышали... – она пыталась сделать свой голос строгим, но было видно, что ей это с трудом удается. - Так что у нас эти штуки без надобности. Если хочешь, то можешь повесить их на стену, хотя лучше убрать их куда-нибудь... Не дай Бог, попадутся на глаза моим девушкам, начнут баловаться, до беды недалеко...
Мадам покосилась на проходящих мимо людей, которые уже издали кланялись ей.
- Мы мирно живем и своим трудом зарабатываем себе хлеб. Работы много. Всем наши вещи нравятся, заказывают много, не справляемся. Постель и стол мои, за работу не обижу... Если согласна, то пойдем, покажу твою комнату.
Несколько обескураженная таким «гостеприимным» приемом, Клео молча пошла за ней.
Вообще-то, мадам Фиорентина была не слишком обширного размера, но, тем не менее, лестница ощутимо поскрипывала под ее ножками.... Поднявшись на второй этаж, она повернулась и вдруг порывисто обняла Клео.
- Ну, здравствуй, малышка Клео! Наконец-то я тебе увидела! О Господи, какая же ты красавица! Твоя тетка постоянно писала мне о тебе, но что такое слова! Разве они могут передать твою красоту! Здесь нужен художник, да такой, что рисует картины для самого короля!
Окончательно сбитая с толку Клео молчала. Мадам понимающе усмехнулась:
- Ах это... Извини меня, пожалуйста. Надо было разыграть комедию перед нашими «добрыми прихожанами». Все знают, что у меня женское царство, а тут гости с оружием... Вот и пришлось пять минут побыть святее папы римского, а то пришлось бы потом целый месяц слушать перешептывания за спиной... Так что забудь об этом, пожалуйста. Зови меня тетушкой Виолеттой и делай со своими вещами, что хочешь... Хотя... Все-таки лучше будет, если ты не станешь открыто носить шпагу на улице... А, кстати, вот и твоя комната...
«Почему кстати?»... Клео не успела додумать мысль. Мадам Фиорентина распахнула дверь:
- Знакомьтесь, девушки! Это Жюли, это Картин, это Женевьева, а это наша новая работница – Клео. Вот твоя кровать, а это твои полки в шкафу. Располагайся.
А утром следующего дня Клео в компании десятка молодых девушек, уже сидела за столом в обширной и светлой зале дома мадам Фиорентины и усердно трудилась над очередным заказом - украшала кружевами мужскую рубашку....
Так продолжалось до субботы. А в субботу утром Клео пришла в конюшню, погладила свою Лизхен и озабоченно покачала головой:
- Что-то ты толстеть начала, дорогая... Пора нам с тобой проехаться....
Выезжая в ворота, Клео крикнула:
- Тетушка Виолетта, я поеду прокачусь!...
- Храни тебя Дева Мария! И не показывай шпагу! – она едва успела расслышать ответ.
... Они совершили славную прогулку по цветущим полям и лесным дорожкам. Лизхен и вправду застоялась в конюшне и с видимым удовольствием неслась вдаль. Клео не забыла и о себе, она не зря прихватила шпагу. В укромном месте она тоже с удовольствием размяла мускулы и вволю потренировалась. Она хорошо помнила, что говорил ей отец: «У тебя есть главное – Неожиданность. Есть женщины и есть шпаги, но никто не ожидает, что они будут вместе. Помни об этом и постарайся это не потерять».
День перевалил за половину, когда Клео с чувством приятной усталости, не торопясь, возвращалась домой. Выехав на дорогу, она увидела, что несколько впереди нее идет какой-то молодой человек, одетый бедно, но чисто. Под мышкою путник держал какую-то папку. Клео не обратила на него никакого внимания, странная мысль вдруг завладела ею. Почему-то она снова вспомнила замок, барона... «Что же я должна была там увидеть? Почему ты мне так и сказал об этом, отец?...»
Внезапно дорожная ситуация резко изменилась. Из придорожных кустов к юноше выскочили три оборванные фигуры с дубинками. Он моментально согнулся от увесистых ударов. Тут же две фигуры схватили его за руки, а третья выхватила нож. Юноше замер, выронив папку. Из нее вылетели листы бумаги... Бандиты начали шарить по его карманам. Это было уже слишком! Клео дала шпоры и мгновенно очутилась на месте преступления.
- Эй, господа трусы, втроем на одного? Немного же вы стоите!
Главарь обернулся. Клео увидела типичную разбойничью физиономию до глаз заросшую бородой. Физиономия радостно осклабилась.
- Эй, вы, держите этого! А я поговорю с такой приятной мадемуазель... Зря вы вступились за этого болвана, уезжайте поскорее и всем будет хорошо...
- Уж вам точно не будет хорошо... Отпустите этого юношу, а то...
- Вы собираетесь нас схватить? – Шайка загоготала.
Клео выхватила шпагу. Главарь радостно хмыкнул:
- Боже милосердный, какое счастье нам привалило! Вот и оружие нам доставили... Мадемуазель лучше отдайте эту иголку сами, а то мы чего-нибудь вам повредим...
С этими словами, он начал медленно подходить к Клео, поднимая дубинку. Клео сошла с лошади...
- Что ты делаешь! – закричал молодой человек. – Уезжай!
Он снова согнулся от удара в живот.
Главарь ухмыльнулся:
- Ну, вот и хорошо, ну вот и правильно. Давайте нам вашу штуку и разойдемся...
Клео одной рукой держалась за седло, меряя глазами расстояние до бандита...
Никто ничего не понял, но главарь вдруг выронил дубинку и, присев, схватился обеими руками за лоб. ... «А-а-а!! Убивают!!..»... В ту же секунду кулак Клео въехал одному из бандитов под глаз, он автоматически схватился за лицо.... «Я ослеп!!!»... У шеи второго уже многозначительно покачивалась шпага...
- Ну-у... – Клео одним ударом левого локтя назад отбросила попытавшегося было напасть на нее главаря... Единственный стоящий на ногах разбойник растерянно хлопал глазами.
– Обойдемся без кровопролития, не так ли?
Вопрошаемый молча кивнул.
- И мы сейчас мирно разойдемся, правильно?
Снова кивок.
- Только мы пойдем пешком, а вы сейчас очень быстро побежите вон туда... Или туда.. Словом, куда хотите, но очень быстро!! Согласны? Вижу, что согласны. Раз, два три!
Разбойники опрометью кинулся в кусты. Клео резко развернулась к валявшемуся главарю... От страха тот не успел даже встать и проломился сквозь кусты на четвереньках...
- Спасибо! Эти негодяи хотели ограбить меня! А мне как раз выдали недельное жалованье. Черт, пришлось бы неделю голодать... И рубашку порвали... – молодой человек пытался привести свой костюм в более приличный вид, но увы, увы, рукав рубашки висел буквально на двух ниточках... – Арман, к вашим услугам! Я художник. Правда я сейчас работаю подмастерьем, но мой мастер обещал, что разрешит мне участвовать в картинах, если я докажу, что умею писать. Вот я и вышел на этюды, а тут вот...
Арман растерянно поднял истоптанный в пылу драки лист бумаги. Карандашом на нем был набросан пейзаж...
Клео снова посмотрела на него и вдруг увидела, что у Армана огромные голубые глаза... Теплая волна толкнула ее сердце...
- Как ваше имя, моя спасительница?
- Клео... Я могу починить вашу рубашку, я белошвейка у мадам Фиорентины...
- Благодарю вас, но я и сам умею управляться с иголкой, мне бы только добраться до дома...
Клео улыбнулась:
- Лучше бы вы умели управляться со шпагой...
Арман вспыхнул:
- Я художник! Мое оружие – кисть! Именно этим оружием я буду воевать с пошлостью и просвещать человечество!
Ах, как ему шел румянец! Клео невольно залюбовалась юношей. И опять теплая волна толкнула сердце...
- Все же я думаю, что нам лучше вместе дойти до города. Вдруг бродяги, увидев вас одного, решат вернуться...
- Вы правы. – Арман вздохнул. – Такие негодяи неисправимы.
Они вместе прошли остаток пути. И, конечно же, не было ничего удивительного в том, что завтра, после воскресной службы они встретились вновь...
А вскоре Клео уже сидела за семейным воскресным обедом и слушала матушку Армана – чернокудрявую и худощавую мадам Берсинье, которая явно одобряла выбор сына…
- Ах, мадемуазель Клео, если бы вы знали, как Арман хочет рисовать…
- Писать, мама… - недовольно прервал Арман.
- Ну да, писать. Хотя мне кажется, что пишут писатели, а художники рисуют… Ну да ладно, пусть писать, лишь бы ему удалось стать известным художником, который работал бы для самого короля… Вы не представляете, как я рада, что вы познакомились. Арман… у него такое чувство красоты, он мог познакомиться только с красавицей…
Мадам Берсинье ласково погладила Клео по руке.
- Приходи к нам запросто… - сказала она таким теплым голосом, что Клео зажмурила глаза, чтобы не брызнули слезы…
Клео не знала своей матери и никогда не видела ее. Отец на все ее расспросы отвечал, что ее послал ему Всевышний и он повиновался высшей силе… Отец никогда не был женат, а жил в своем поместье вместе с своей сестрой, которая как могла заменяла Клео мать, именно тетя и научила Клео шить. Но голос крови говорил девушке, что эти люди – не ее родители… А потом отец стал часто жаловаться на сердце и стал говорить ей о замке и о том, что она должна быть там в день своего восемнадцатилетия…. А еще он учил ее фехтовать и стрелять… А потом отца не стало… А потом дела пошли все хуже и хуже... Тетя каждый вечер сидела за счетами, горестно вздыхая. А потом объявила, что делать нечего и Клео надо самой зарабатывать себе на жизнь...
- Ну что же ты молчишь? – мадам Берсинье еще раз погладила Клео по руке. Внезапно та бросилась к мадам и обняла ее. Арман смущенно потупил глаза.
- Все будет хорошо, вот увидишь… - мадам Берсинье тоже обняла девушку. Она не стала ни о чем спрашивать, решив, что все придет само собой. «Незавидная жизнь, похоже, у этой девушки, раз так она отзывчива на ласку… Ну да ладно, видно, что человек добрый. А это главное в семейной жизни» - подумала мадам Берсинье, вспомнив своего достопочтенного супруга – храброго
