привлекали вообще никакого внимания, вели себя так скромно, словно их там и вообще не было. Однако, «технари» часто обсуждали вопросы, связанные с решением уравнений по превращению своих идей в большие с их точки зрения деньги. В жизни они были незаметны, как клопы в большой старой квартире, тайно живущие под обивкой старых диванов, столь же живучие и бдительные. Ставя перед собой задачу, они планомерно воплощали ее в жизнь, благо их действия не могли ни у кого вызвать ни малейшего подозрения, ни даже иллюзии малейшего превосходства над другими, ни породить зависти или создать конкурентов. Эти идеи были гениально просты. Шаг за шагом они прибирали к рукам то, что плохо лежало, без присмотра, причём так, чтобы не вызвать гнева, ярости и злости окружающих, не рискуя попасть в лапы простых бандитов или грабителей от государства. Это был заговор с виду жалких, неприметных «технарей» в рваных носках, засаленных старых рубашках, пахнущих пыльными проектными бюро, но по чуть-чуть прикупающих акции предприятия и продающих втихую никогда не принадлежавшие им чертежи и технические секреты. Они приторговывали информацией «налево» и «направо» за большую и маленькую денежку в то время, как иные лучились богатством на показ, наслаждались азартом и запахом быстрых денег, волочились за женщинами, кутили, обманывали и были обмануты, и заканчивали, как правило, столь же стремительным моментальным разорением и головокружительным крахом. Иные, другие, тихо выживали на нищенскую инженерскую зарплату без перспективы, в тоске, безнадёге, разочаровании.
Технари следовали плану.
По сути это было секта. Секта тихого помешательства маленьких непритязательных человечков, никем не признанных, никем не замеченных, тайно существующих под кожею общества, как жуки-короеды, проделывающие свои ходы в монотонной страсти тихого накопления маленького капитала, - секта отмщения за годы насмешек одноклассников и коллег, терпения, обид, пренебрежения презирающих их убогость и пресность женщин. Это была секта восставших медиократов, заговор тех самых бессловесных черных кровососов, потирающих маленькие лапки, почувствовавших слабые стороны равнодушного ко всему вокруг аморального общества, чующих сладкую кровь быстрой наживы. Эта вроде бы аморфная масса просачивалась при бездействии законов в образовавшиеся экономические пустоты, туда, к вершинам власти, мутными ручейками, лишёнными подлинной страсти, глупой и, может быть, безнадёжной любви и бессмысленного творчества. Это была их «золотая лихорадка», их время, когда мало по малу рассчитанная бездарными инженерами комбинация вела к баснословным, по масштабам этих существ, прибылям, успеху в обществе равнодушных идиотов.
О, страшная власть посредственности! О, безмерная алчность маленького никчёмного существа!
-Слушай, Борода, а как у тебя дела с этой художницей? Тепа-тепа? Все рисует?
- спросил кто-то из друзей.
- Нравится…
- Ну, нравится…Баба должна быть бабой - детей рожать, о муже заботиться, очаг поддерживать. Что тут нового? А эта у тебя какая-то сложная.
-Пусть будет!
Как запасной вариант!-
отвечал Борода, сдувая пышную пивную пену с кружки.
