тихоня.
— Ладно, выпей еще и иди, — решила женщина. — Я пока тебя по-дружески прошу, учти!
Наталья напирала, пусть не думает, что ее тут испугались. Подумаешь, пырнула соперницу ножом, да здесь это сплошь и рядом. Еще какие шкуры-бабы попадаются, вот так не сидят и не рыдают. Взять хотя бы ту же Ленку-Матильду: она запросто порежет на ровные полоски и глазом не моргнет. Женщина налила в стаканчики из другой бутылки, но девка вдруг вскинулась, глядя куда-то Наталье за плечо и вскочила на ноги.
— Оставь меня в покое, тварь! Не буду убивать! Я тебя не боюсь!
Наталья резво оглянулась. Как же это она не услышала шагов? Девка заметила кого-то, а она нет. Все самогонка! Выпить бы чистой беленькой, а не эту мутную гадость. Чего там Мальвина мешает в нее, может, и правда, говорят, голубиный помет? Иначе отчего она такая мутно-серая?
Было время, когда Наталья не могла ее пить, блевала от одного запаха, особенно, в первый год жизни на свалке, когда ходила беременная и надеялась хоть несколько дней поспать на простынях в роддоме. Она хотела сохранить ребенка, только вот Ванька Гунявый так попользовал ее за жратву, что Наталья истекала кровью три дня. Естественно, ни о каких простынях и речи не шло, хорошо еще, что тогда было лето: она лежала в продуваемом ветрами шалаше Катьки-Каролины, сооруженном из пустых коробок, и была благодарна ей за грязный рваный матрас, а единственным лекарством, принимаемым внутрь для обезболивания, была все та же самогонка, она же шла и как единственный антисептик, да еще пузырек зеленки.
Зазевавшаяся Наталья не успела бутылку удержать крепче и как-то защитить, пришлая девка вырвала ее из рук и присосалась к горлышку. Драгоценная жидкость утекала в буквальном смысле. Девка выхлебала полбутылки, несмотря на крепость, градусов семьдесят, на тошнотворный вкус — его-то она, вроде как, не замечала — и упорно смотрела Наталье за плечо, шепча:
— Не буду, не буду убивать!..
Наталья в ужасе смотрела на то, как девку приподняли над землей за волосы невидимые руки, слушала, словно во сне, как ее визг разлетался над угасающим костром, кстати, дров нужно было уже давно подкинуть, но женщина совсем забыла про него, забыла про бутылку, которую держала в руке, а драгоценная самогонка лилась на землю. Происходило что-то ужасное: пришлую девчонку трепали, как тряпку, а кто трепал в морозном тумане было не видно, а когда, наконец, отбросили — девка осталась валяться на грязном снегу, словно мертвая, лишь коротко выдохнула. А потом… Наталья увидела перед собой два тлеющих угля и поняла, что мучениям ее на этом свете пришел конец…
* * *
Рита пришла в себя дома, в своей кровати. Ее тошнило, все тело словно пропустили через мясорубку и взбили в блендере. Кажется, ее привели двое бомжей со свалки, потому что сама она не могла идти — ноги не держали. Деньги, которые она отдала Наталье, валялись рядом с растерзанным телом, и Рита смогла заплатить за то, чтобы ее проводили. Странно, но ее не убили и не сбросили в придорожную канаву, может, надеялись на дополнительную плату, а может, о ней побеспокоился суженый? Запах тухлятины не оставлял всю дорогу. Зачем-то она была нужна демону. Зачем?
При воспоминании об убийствах Рита невольно вздрогнула. Нет-нет, это не она, это была другая девушка. Такого ужаса с ней не могло произойти — вот же она, лежит в своей постели, а Лешка где-то здесь, рядом. Но неумолимая память показывала заброшенные контейнеры с отходами, над которыми кружила стая птиц, а внизу сновали крысы и хорьки, где повсюду застыла кровь, а еще дальше, возле каменной кладки с потухшим костром, лежали внутренности бомжихи Натальи.
Рита громко застонала, прогоняя воспоминания в самую глубину подсознания, чтобы оттуда их не смог бы выудить самый сильный психолог — вспоминать весь этот кошмар девушка не хотела. Однако, шуметь не стоило — она забыла об осторожности.
«Моя козявка», — рядом с лицом запылали красные угли глаз суженого.
Высокая фигура больше не казалась туманным миражом, вполне осязаемая, она возвышалась над Ритой. Запах горелого мяса и тухлых яиц неспешно обволакивал девушку плотным коконом.
— А-а-й! — Рита успела только коротко взвизгнуть, как ладонь зажала ей рот, одеяло отлетело в сторону, а саму ее скрутили в узел и придавили страшной тяжестью, она даже не успела начать сопротивляться.
«Больно! Больно! Больно!» — забилась в голове одна мысль, перекрывшая все остальные.
«Ты полюбишь боль, — пообещал ей демон. — Совсем скоро ты познаешь настоящую силу истязания! Возрадуйся ей уже сейчас, — его клыки прокусили ей кожу на плече и внутри разлилось что-то жгучее, словно тысячи муравьев выплеснули свою кислоту и забегали под кожей. — Это подарок, — снисходительно объяснил ей суженый. — Он будет помогать».
Рите казалось, что ее разорвали пополам, настолько ужасно было то, что с ней происходило. Тело пылало адской болью, воздуха не хватало, вместе с его остатками уплывало сознание. Мутилось в голове, безвольной куклой она трепыхалась в руках демона, даже стонать не могла, только ждала окончания жестокой пытки. Внизу все онемело и замерзло, словно ее обложили льдом, сердце, будто бы совсем перестало биться, красным туманом заволокло глаза. Из-за тяжести, навалившейся сверху, она не могла сделать ни одного вдоха, легкие содрогались в бесполезных конвульсиях. Рита обрадовалась, что умирает и, что, наконец-то, закончится весь этот ужас.
— Это что? — от дверей в комнату рванулся Лешка, который спал на кухне. — Кто это?! Рита!
Как всякий уважающий себя фанат бейсбола Лелик имел сувенирную бейсбольную биту, расписанную под Хохлому, сейчас она как раз была у него в руках. Парень влетел в комнату в одних трусах, услышав сквозь сон приглушенные крики своей жены. Не замявшись ни на секунду, он кинулся на здоровенную фигуру мужика, насилующего Ритку. Гигант с длинными волосами, которые клубились вокруг его тела, как змеи, полыхнул на него красными углями глаз, не напрягаясь, выдернул из рук биту и врезал от всей души ему по ребрам. Лелик пролетел по воздуху к соседней стене, врезался в шкаф с одеждой и рухнул на пол, как подстреленный, а странный, если не сказать страшный здоровенный лохматый мужик опустил на него сверху его собственную биту. В груди ощутимо и отвратительно хрустнуло, полыхнуло огнем — дышать стало больно и тяжело. Лелик тряс головой, стараясь как можно быстрее прийти в себя и подняться с пола, он пытался вдохнуть, отплевывался кровью, заодно выплюнув два передних зуба.
— А-а-а! Помогите! Помогите! — Рита смогла поднять свое онемевшее тело и заколотила в стену, пытаясь привлечь внимание кого-нибудь из соседей. Она кричала, не помня себя и удивлялась, как еще у нее не лопнула голова. — Лешенька! Вызовите полицию! Кто-нибудь, вызовите полицию!
От короткой оплеухи она упала на подушку и взвыла: отравляя ее организм, внутри носились тысячи муравьев, Рита почувствовала, как горит кожа, по кровеносным сосудам разливался демонский подарок — яд.
— Молчи! — суженый грозно посмотрел на нее и повернулся к Лешке. — Эта козявка моя, — громыхнул его голос. — Коснешься ее — убью!
Комнату заполнил вонючий сизый дым, чем-то похожий на сигаретный, и демон пропал, исчез без следа, словно растворился в воздухе.
— Рита! — скривившись от боли в груди и удерживая свои сломанные ребра руками, превозмогая сильную тошноту и головокружение, парень поднялся на ноги и снова рухнул на колени возле кровати.
Рита лежала на боку, свернувшись в позе эмбриона, старалась не шевелиться и дышать через раз, время от времени, из ее груди невольно вырывался хриплый стон. Снаружи и внутри не было такого места, которое бы не болело. Алексей влез ногой во что-то липкое возле кровати, посмотрел вниз и охнул: он что попал в фильм ужасов? По всему полу обильные кровавые пятна застывали многочисленными маленькими лужицами, под самой Ритой медленно расплывалось красное мокрое пятно и даже обои на стене забрызганы. Что этот монстр сделал с его Риткой?!
— Риточка, — Леша растерянно разглядывал кровавое буйство в их разгромленной комнате, ему физически становилось плохо, даже губы онемели и побелели, вся кровь отхлынула от лица. — Ритка, он же разорвал тебя!
Лелик хотел подойти поближе, пожалеть, прижать к себе, хотя бы погладить по плечу, но Рита дернулась от него в страхе:
— Не трогай!
Девушка сжала в комок истерзанное тело, тихонько выла от боли и старалась не шевелиться, даже не накрывалась простыней, хоть ее трясло от холода, нервного перенапряжения и оттого, насколько она теперь стала грязной.
Алексей видел, что любые движения причиняют ей страдания. Какой же он дурак! Даже не спросил ее, где была, но как с ней было разговаривать, ведь она была пьяна мертвецки? Что это за монстр был у нее? Как он прошел в квартиру? Почему он его не услышал? А вдруг это уже не в первый раз?! Отхлынувшая кровь бросилась к щекам парня со всей силы.
— Рита, ты можешь мне сказать, кто это был?
У него и у самого боль вспыхивала в ребрах при каждом движении, Леша придерживал рукой грудь и присел на пол, рядом с кроватью.
— Скажи мне, Рита!
— Отойди! — выла девушка.
— А ну встать, — негромко раздалось сзади.
Алексей обернулся и посмотрел прямо в черное дуло пистолета, гипнотизирующее своей зловещей реальностью настолько, что сам полицейский не воспринимался так ясно, как это черное глубокое отверстие. Сначала была она, маленькая круглая реальность, закрывающая собой весь мир, а уж потом, через долгие две секунды, Леша смог воспринимать окружающую действительность. Оказалось, что к дулу прилагаются руки, а к рукам — коренастый плотный мужчина с холодным взглядом.
— Что происхо?.. — хлопнул глазами Лешка.
— Скоро узнаешь, —
