бесконечности. Капельки воды стекали по плечам и исчезали в ослепительно белом махровом полотенце, едва скрывавшем тело. Взгляд из-под опущенных ресниц был и робким, и зовущим. Я боялся произнести первое слово, чтобы не нарушить хрупкого равновесия этого мгновенья, замершего на вдохе. Нужны ли слова?
Какие могут быть слова, когда на белом полотенце подрагивает красная точка лазерного прицела?!?
Одним прыжком я метнулся к Ронни, сбил её с ног, и мы оказались на полу в прихожей. В то же мгновение в стену над нами вонзились две пули.
- Святые угодники! – прошептала Ронни.
На первом этаже началась стрельба. Звенели разбитые стёкла, матерился Малютин. Мы по-пластунски выползли в коридор. Витраж от пола до потолка, наполнявший пространство переливами хохломской росписи, разлетелся по полу. Я понял, что по гостинице стреляют как минимум с двух сторон. Спрятаться от пуль можно было только за невысоким подоконником и небольшими выступами стены по краям выбитого окна. Из-за приоткрытой двери своего номера выглянули наши темпераментные соседи. Увидев нас с Ронни, прижавшихся к полу, они с грохотом рухнули на ковёр перед дверью. Девушка подгребла мужчинку под себя, он задергался, пытаясь выбраться, но безуспешно. Он явно не понимал, что опаснее - получить пулю или оказаться насмерть задавленным роскошным бюстом.
Удивительная, абсолютно несочетаемая пара: он – сухенький лысоватый очкарик средних лет, она – пышущая румянцем сдобная мопассановская Пышка. Огненно-рыжая, усыпанная очаровательными веснушками девушка походила на солнышко, не признающее диет. На ней был лишь прозрачный небесно-голубой пеньюар, на её партнёре - белые трусы с изображенным на причинном месте корабликом. В этом рисунке было что-то трогательное и беззащитное – взошел мужчина на корабль своей юношеской мечты… А его бурной волной занесло в пиратское логово, где плохие парни палят из пушек.
- Что происходит? – поинтересовалась «святая угодница».
- Стреляют… - ответил я, из деликатности стараясь смотреть в сторону от её прелестей.
- Сволочи! А мы только начали, - посетовала девушка.
- Сочувствую…
- Всем лежать! - на лестнице показался Малютин.
- Товарищ полковник, кто это? - мне показалось, что гебешник должен был уже сориентироваться.
- Наши… - неуверенно произнёс полковник, по капле выдавливавший из себя раба преступного режима. Он, слава богу, всё меньше и меньше чувствовал себя одним из них.
- Выберемся?
- Не знаю… пока все живы… - потерянность Малютина и пугала, и радовала одновременно. Полковник существовал на грани окончательного слома своих идеологических установок.
- Попали вы… из-за нас…
- Из-за нас, - ответил полковник, имея в виду нас троих, – стрелять умеете? – и, не дожидаясь ответа, сунул мне в руку пистолет.
Оружие всегда вызывало у меня отвращение. Будучи историком, я воспринимал его как неизбежность взросления человеческого вида. Из дерева сначала сделали дубину, и только потом - икону. Хотя, в современном мире люди уже научились бить иконами и молиться дубинам.
Я никогда не держал в руках оружия. От армии удалось откосить, а на школьных занятиях, когда всех заставляли разбирать – собирать автоматы, я симулировал всевозможные болезни или придумывал любые предлоги, чтобы не касаться орудий убийства. Как оставаться верным своим пацифистским убеждениям в подобных ситуациях, меня позже научил мой дядя Гоша, в своё время работавший с режиссером Рубеном Симоновым. Дядя Гоша это так и называл - «метод Симонова». Удивительный был человек Рубен Николаевич. Руководя театром при советском режиме, он умудрился не подписать ни одной подлой советской бумажки, ни одного общественного порицания. Когда в театр приходили холуи от партии и правительства и в очередной раз требовали подписать коллективный донос, Симонов выходил покурить, оставив пиджак на спинке стула - и исчезал на несколько дней или даже недель. Прятался у друзей.
- Ксав, ты сможешь выстрелить в человека? – Ронни растерянно смотрела на пистолет в моей руке.
Автоматная очередь, прошив потолок, сбила массивную деревянную люстру, напоминавшую сруб колодца. Мы едва успели откатиться в сторону, она падала точно на наши головы.
Смогу ли выстрелить?.. Я пытался понять, станет ли для меня сложившаяся ситуация оправданием убийства? На прицеле окажется человек, по той или иной причине служащий в КГБ или как там оно сейчас называется. Человек заблудившийся. Угрожающий мне и Ронни смертью. Но человек. Маленький, имеющий своё маленькое представление о счастье, о доме, о любви. Если я в него выстрелю и попаду – я убийца. Любая человеческая жизнь, даже глупая, беспросветная, убогая – бесценна. Просто потому, что каждый имеет возможность сделать мир лучше. Пусть криво и в своём понимании, пусть лучше хотя бы для одного человека… А если этот человек убьёт Ронни?
- Можно и мне пистолет? Я кандидат в мастера спорта по стендовой стрельбе, - предложила свои услуги святая угодница, видя моё замешательство.
- Девушка, это наше дело… личное… - неуверенно произнёс Малютин.
- А у меня не личное?! У нас в посёлке полтора мужика. Тут, в гостинице – сплошь бандиты да дальнобойщики. Одно утешение - командировочные, - кивнула веснушчатая нимфа на своего тщедушного партнёра, - А эти сволочи… редких радостей лишают!
- Давайте я отдам пистолет девушке, товарищ полковник, она профессионал, так пользы будет больше, - я поспешил избавиться от орудия убийства.
- Это бандиты? У меня не будет проблем?
- Стреляйте на поражение, - показал Малютин красную лубянскую корочку.
Рыжая быстро и бесшумно подползла к подоконнику, смущая прелестями всех присутствующих. Было удивительно, как при столь выдающихся формах девушка может обладать такой ловкостью. Ни одного лишнего движения. Она выбрала удобную позу для стрельбы, прицелилась…
- Первый готов!
- Твою мать, - обратился полковник к Вселенной, осознав, что все мосты теперь окончательно сожжены. Он подполз к девушке, прицелился и тоже выстрелил.
- Йо-хоу! Второй готов! Один – один! - оповестила рыжая, бросив восхищенный взгляд на полковника.
- Может не стоит… - робко возразил из-за дверного косяка её перепуганный кавалер.
- Теребите писю самостоятельно, папаша, тут пошли другие игры! - скомандовала снайперша.
Кораблик на трусах её кавалера спустил паруса.
- Вы за час заплатили, продлевать будете? - поинтересовалась у Малютина появившаяся на лестнице хозяйка гостиницы.
- Уйди, дура, твою мать, здесь стреляют!
- Так у нас кажинный день стреляют, и что с того?
- Третий! – воскликнула нимфа с пистолетом, – два–один в мою пользу!
- Что происходит? – хозяйка удивленно уставилась на упавшую люстру.
Ронни схватила её за ноги, уронила на пол, чем спасла хозяйке жизнь– две пули вонзились в стену в том месте, где мгновение назад находилась её голова.
- Усраться! – выдохнула женщина.
- Четвёртый! Два – два! - прокомментировала чемпионка по стрельбе очередной выстрел Малютина, сопровождавшийся душераздирающим криком на улице. - Сколько их еще?
- Трое, пока другие не подъехали.
- Двое! – выстрелив, доложила рыжая, повернулась к полковнику и, грациозно приподнявшись на локотке, по-киношному дунула в дымящийся ствол пистолета.
Малютин, не переставая внимательно следить за перемещениями противника во дворе, заметил этот жест. Улыбнулся и вдруг рванулся к ней, всем телом прижав девушку к полу. Вовремя! Над ними просвистело несколько пуль. То ли от испуга, то ли пользуясь моментом, рыжая неистово обняла полковника. Малютин не отличался атлетическим телосложением – средние антропометрические данные. Но пышнотелая снайперша, прильнув к нему, вдруг сделалась маленькой и беззащитной. Он кончиками пальцев погладил её по веснушчатой щеке.
- Прикрой меня! – нежно прошептал полковник. Было удивительно, что он способен на такие интонации.
Показалось, девушка ждала этой команды всю жизнь. Быстро перекатившись к другому краю окна, она несколько раз выстрелила, что позволило Малютину оценить расположение противника и сделать точный выстрел.
- Три – два! В вашу! – расплылась в счастливой улыбке снайперша. Она обладала удивительным даром улыбаться всем телом.
Бонни и Клайд явно проигрывали в обаянии паре Малютин – рыжая. Казалось, Вселенная многие тысячелетия шаг за шагом выстраивала эту несуразную и одновременно жуткую ситуацию, чтобы они встретились. Люди находят друг друга на выставках современного искусства, в клубах, на работе или даже списавшись в интернете. А эта пара встретилась в провинциальном борделе, отстреливаясь от кгбешников.
- Уходим, - полковник двинулся к лестнице, жестом пригласив всех следовать за ним.
- Как уходим? – растерялась девушка.
- Тебя отвезём домой, а нам… У нас много дел…
- А можно мне с вами?.. - она с тоской посмотрела на Малютина.
Он повернулся, их глаза встретились…
Новая автоматная очередь, разметавшая репродукцию картины «Утро в сосновом лесу», прервала пронзительнейшую сцену, достойную кинематографа, театра, литературы и прочих искусств. Полковник откатился к стене, девушка пригнулась у подоконника.
- Опасно с нами… - с нескрываемым сожалением произнёс Малютин.
- С вами я ничего не боюсь… - глаза снайперши заблестели наворачивающейся слезой.
- Эх… В другой бы раз… - на полковника было больно смотреть.
- Так там еще один, - напомнил я, пытаясь продлить очарованье. Было очевидно, что победа в этом маленьком сражении – за нами. С такими стрелками один перепуганный гебешник – не противник.
- Тогда я здесь останусь… ваш отход прикрою, - девушка быстро хлопала ресницами, но одной слезинке всё таки удалось скатиться на её очаровательные веснушки.
- Прикроешь… - растерянно кивнул Малютин.
- А то! - хорохорилась девушка, смахивая слёзы. - Только еще одну обойму оставьте, на всякий случай.
- Потом пистолет протри и где-нибудь спрячь, - полковник толкнул по ковру обойму.
- Кхе… - робко напомнил о себе из-за приоткрытой двери позабытый кавалер снайперши.
- А ты… Ступай с ними, - велела ему девушка, не отрывая глаз от Малютина.
Что это было? Первая жертва на алтарь охватившего её чувства? Несуразное, но трогательное проявление верности Малютину?
- Как тебя зовут, рыжая? – нежно спросил полковник,
- Глаша! – опустила ресницы снайперша. – А вас?
- Иван… - потупился Малютин, скрывая смущение.
В холле гостиницы «пейзанки» продолжали разгадывать кроссворд, не обращая внимания на стрельбу.
- Восемь лёжа… режиссёр фильма «Влюблён по собственному желанию»… - прочитала белокурая «пастушка».
Малютин замер, обернулся к девушкам, будто ожидая ответа на вопрос кроссворда, потом посмотрел вверх. Раздавшийся во дворе выстрел вернул его к действительности.
- Я подгоню машину к окну. Как только открою заднюю дверь – быстро прыгайте, - скомандовал полковник и нырнул в высокую траву.
Последнее, что я увидел, спускаясь с подоконника в джип Малютина – довольная улыбка Дарьерёмны. Что-то неуловимо знакомое было в этой бабульке… Вроде бы, из курса славянской мифологии. Мистическая сущность, которая
