Бравурная, торжественная музыка больше похожая на военный марш звучала из каждого динамика на площади. Но восторженные, радостные вопли, визги и приветственные крики не давали даже самому чуткому уху расслышать слова исполнителя. Мостовая под ногами была усыпана разноцветными кусочками конфетти и выпавшими из букетов цветами. При соприкосновении с подошвой ботинка бутоны противно чавкали и оставляли на земле мокрые пятна. Ленивые цеппелины, над нашими головами, медленно тащили за собой транспаранты с изображением известного всем лица. Сегодня был великий день – день встречи нашего лидера с народом.
Я никогда не умел ладить с людьми. Почему? Я бракованный экземпляр, не поддающийся влиянию социума, а значит автоматически становящийся изгоем. Мне куда милее идти против толпы, чем следовать вместе с ней. Мне так легче, я так привык. Может быть я псих? Возможно. А может быть ваш покорный слуга просто одиночка, который не может стать частью чего-то грандиозного и светлого? Хотя это спорное утверждение, ведь иногда общество бывает безнадёжно больно, и мнение подавляющего большинства является всего лишь следствием прогрессирующей болезни.
Работая локтями и ввинчиваясь между восхищёнными людьми, я упорно двигался к своей цели. Эти раскрасневшиеся от восторга и нездоровой радости лица, эти раскрытые в крике рты и вскинутые в экстазе вверх руки, надоели мне до чёртиков. Шляпки, шляпы, береты, платки и кепки скрывали под собой людей заражённых вирусом ненависти и войны. Именно так я видел окружающих и ощущал.
Я знал чего стоит власть под руководством этого человека. Может быть здесь в столице всё видится в розовом цвете, но там откуда я, отнюдь. Смерть и страдания идут в ногу с этим чудовищем и кто-то должен что-то предпринять, чтобы остановить его. Навсегда.
Передо мной плотный строй оцепления. Потные затылки здоровенных, широкоплечих верзил в чёрных мундирах вооружённых до зубов. Я подныриваю под руку гвардейца ковыряющегося в зубах, бросаясь в группу встречающих диктатора женщин, детей и чиновников.
Солдаты бегут за мной, но им не успеть.
Молнией я проношусь мимо девочки, в голубом берете и белом платье, прижимающем к груди огромный букет красных роз. Малышке не более шести лет и она по-детски пристально смотрит на меня и дует губки на дядьку чуть не затоптавшего её и её цветы. Светлые волосы выбиваются из-под головного убора, щекоча курносый носик. Она смешно морщит его, но продолжает смотреть на меня.
Всего лишь мгновение и я снова сосредоточен. Я кого-то отталкиваю, нанося удар рукоятью оружия по затылку, второго охранника бью ногой в промежность, третьего расстреливаю в упор из пистолетов. Заветная цель передо мной.
А он не такой уж и страшный. Синяки под глазами, глубокие морщины вокруг рта и тонких чётко очерченных губ. Чёрная фуражка надвинута на глаза, словно он боится чего-то или прячется.
Топот позади меня приближается. Я поднимаю руку и делаю один единственный выстрел в голову. Мир вокруг словно замирает. Я вижу облачко крови, выплеснувшееся из затылка диктатора, его закатившиеся глаза и раскинутые в сторону руки. Десяток гвардейцев с перекошенными от гнева и ненависти лицами окружающих меня и берущих на прицел автоматов.
Неожиданно взгляд мой встречает глаза девочки в голубом берете, мимо которой я пробегал ранее. Она с интересом смотрит на меня, не обращая внимания на мать пытающуюся утащить её подальше от гвардейцев. Она так похожа на ту девчонку из безымянного села на севере. Тот же возраст, телосложение, рост и цвет глаз. Только эта малышка жива, а та мертва, и как многие зарыта в безымянной могиле позади сожженного дотла селения. Даже креста над ними никто не поставил.
Я псих? … нет, я вакцина. Вакцина от страха и ненависти.