Для тех, - кто поймёт...XVI

Написано Галиной ко дню победы: "С Днём победы - 9 Мая! .. С немцами не поделишься, а я жду бессмертный полк! Правда - это для меня душераздирающая картина!.. К сожалению у меня фото моих дедов и бабушек ветеранов не сохранились - в Латвии пропало всё и земля, и в квартире залитой пропало всё даже детские фото и фото родителей не одного не осталось, кроме посмертного фото мамы с мобильного присланного двоюродным братом.. Кстати я когда-то давно предсказала.., - когда наши предки на ровне с нами встанут грянет последний бой, и вот он - решающий год пролетает мимо жизни и уже громко.. уже май... , а в конце этого и в следующем ..., ну не я одна предсказала.. и Ванга о том же говорила, и даже в Библии об этом говорится.. . хоть и косвенно.. поживём... Всё, как всегда в руках не только Божиих , но и самих людей! А на счёт этих.. Франция - Германия.. выборы, да ясно никто там не пустит наших.., но... это им боком выйдет.. скоро не они, а сам Бог всех не место поставит.. Так будет! И никак иначе!!..." 


"«Я боялась быть некрасивой после смерти»: как жили женщины на войне
За сухими фактами и пафосными фразами о женщинах, сражавшихся на войне наравне с мужчинами и трудившихся в тылу, скрываются реальные люди, которые пожертвовали ради победы всем. Их боль — в этих воспоминаниях о настоящей жизни во время войны.


В годы Второй мировой войны СССР был единственным государством, где женщины участвовали в боевых действиях. Мобилизовались девушки от 18 лет, хотя многие уходили на фронт, «добавляя» себе возраст.
«После фанерных мишеней стрелять в живого человека было трудно. Я же его вижу в оптический прицел, хорошо вижу. Как будто он близко… И внутри у меня что-то противится… Что-то не дает, не могу решиться. Но я взяла себя в руки, нажала на спусковой крючок… Он взмахнул руками и упал. Убит он был или нет, не знаю. Но меня после этого еще больше дрожь взяла, какой-то страх появился: я — убила человека?!»
Мария Ивановна Морозова (Иванушкина), ефрейтор, снайпер
из книги Светланы Алексиевич «У войны не женское лицо»,
Они не плакали, наши матери, провожавшие своих дочерей, они выли. Моя мама стояла, как каменная. Она держалась, она боялась, чтобы я не заревела. Я же была маменькина дочка, меня дома баловали. А тут постригли под мальчика, только маленький чубчик оставили. Они с отцом меня не отпускали, а я только одним жила: на фронт, на фронт!
Евгения Сергеевна Сапронова, гвардии сержант, авиамеханик
Из книги Светланы Алексиевич «У войны не женское лицо»
Большинство женщин на фронте были медиками.
Самое невыносимое для меня были ампутации… Часто такие высокие делали, что отрежут ногу — и я ее еле держу, еле несу, чтобы положить в таз. <…> Я не могла привыкнуть. Раненые под наркозом стонут и кроют матом. Трехэтажным русским матом. Я всегда была в крови… Она вишневая… Черная…
Мария Селивестровна Божок, медсестра
Из книги Светланы Алексиевич «У войны не женское лицо»
О-ох! А раны… Обширные, глубокие, рваные… Можно было сойти с ума… Осколки от пуль, гранат, снарядов в голове, в кишках — во всем теле, вместе с металлом вынимаем из тела солдатские пуговицы, куски шинели, гимнастерки, кожаных ремней. У одного солдата грудь разворочена, сердце видно… Еще бьется, но он умирает… Делаю последнюю перевязку и еле сдерживаюсь, чтобы не заплакать. А он мне: «Спасибо, сестричка…».
воспоминания фронтовички
Из книги Светланы Алексиевич «У войны не женское лицо»
Гибли молодые ребята, они гибли весной… В марте, апреле… Запомнила, что весной, в пору, когда сады цвели и все ждали победу, хоронить людей было тяжелее всего
Тамара Ивановна Кураева, медсестра
из книги Светланы Алексиевич «У войны не женское лицо»
Сначала боишься смерти… в тебе соседствуют и удивление, и любопытство. А потом ни того, ни другого — от усталости. <…> Остается только один страх — быть некрасивой после смерти. Женский страх… Только бы не разорвало на куски снарядом… Я знаю, как это… Сама подбирала…
Софья Константиновна Дубнякова, санинструктор
Из книги Светланы Алексиевич «У войны не женское лицо»
Летчицы отправлялись на ночные задания без парашютов, чтобы взять на борт больше бомб. Солдаты предпочитали погибнуть, но не попасть, будучи сбитыми, к фашистам. За одну длинную зимнюю ночь женские бомбардировочные авиаполки совершали по 10—12 вылетов.
Я помню звуки войны. Все вокруг гудит, лязгает, трещит от огня… У человека на войне стареет душа. После войны я уже никогда не была молодой… Вот — главное. Моя мысль…
Ольга Яковлевна Омельченко, санинструктор стрелковой роты
Из книги Светланы Алексиевич «У войны не женское лицо»
Жили мы в земле… Как кроты… Но какие-то безделушки у нас сохранялись. <…> Мы спали на ветках, на соломе. Но у меня были припрятаны сережки, я ночью надену — и сплю с ними…
Мария Николаевна Щелокова, сержант, командир отделения связи
Из книги Светланы Алексиевич «У войны не женское лицо»
В войну армии помогали более 1 миллиона партизан. Примерно 93 тысячи из них были женщинами. К февралю 1945 года 7,8 тысячи партизанок и подпольщиц получили медали «Партизану Отечественной войны», 27 стали Героями Советского Союза (22 из них — посмертно).
Немцы узнали, где стоянка партизанского отряда. Оцепили лес и подходы к нему со всех сторон. Прятались мы в диких чащах, нас спасали болота. <…> С нами была радистка, она недавно родила. Ребенок голодный… Просит грудь… Но мама сама голодная, молока нет, и ребенок плачет. Каратели рядом… С собаками… <…> Командир принимает решение… Никто не решается передать матери приказ, но она сама догадывается. Опускает сверток с ребенком в воду и долго там держит…
воспоминания фронтовички
Из книги Светланы Алексиевич «У войны не женское лицо»
В сорок третьем году родила девочку… Это уже мы с мужем пришли в лес к партизанам. На болоте родила, в стогу сена. <…> Ребеночек у меня был маленький, в три месяца я его уже на задание брала. Медикаменты из города приносила, бинты, сыворотку… Между ручек и ножек положу, пеленочками перевяжу и несу. В лесу раненые умирают. Надо идти. Надо! <…> Теперь признаться страшно…
Мария Тимофеевна Савицкая-Радюкевич, партизанская связная
Из книги Светланы Алексиевич «У войны не женское лицо»
Ох, тяжело! Чтобы была температура, ребеночек плакал, солью его натирала. Он тогда красный весь, по нем сыпь пойдет, он кричит, из кожи лезет. Остановят [немцы] у поста: «Тиф, пан… Тиф…». Гонят, чтобы скорее уходила».
Мария Тимофеевна Савицкая-Радюкевич, партизанская связная
Из книги Светланы Алексиевич «У войны не женское лицо»
Что мы без населения? Целая армия в лесу, но без них мы бы погибли, они же сеяли, пахали, детей и нас выхаживали, одевали всю войну. Ночью пахали, пока не стреляют. <…> У нас оружие, мы могли защищаться. А они? За то, что хлеба дал партизану — расстрел. Я переночевала и ушла, а если кто донесет, что я в этой хате ночевала — им всем расстрел.
Александра Никифоровна Захарова, партизанский комиссар
Из книги Светлана Алексиевич «У войны не женское лицо»
Каждая женщина-солдат хотела остаться на войне женщиной. Но получалось это далеко не всегда.
Самое страшное для меня на войне — это носить мужские трусы. Вот это было страшно. И это мне как-то… Я не выражусь… Ну, во-первых, очень некрасиво… Ты на войне, собираешься умереть за Родину, а на тебе мужские трусы. В общем, ты выглядишь смешно. Нелепо. <…> Возле первой польской деревни нас переодели, выдали новое обмундирование и… привезли в первый раз женские трусы и бюстгальтеры. За всю войну в первый раз.
Лола Ахметова, рядовая, стрелок
Из книги Светланы Алексиевич «У войны не женское лицо»
Мы одевали солдат, обстирывали, обглаживали. На лошадях ехали, мало где поездом, лошади измученные, можно сказать, пешком до самого Берлина дошли. И если так вспомнить, то все, что надо, делали: раненых помогали таскать, на Днепре снаряды подносили, потому что нельзя было подвезти, на руках доставляли за несколько километров. Землянки копали, мосты мостили… попали в окружение — бежала, стреляла, как все.
Анна Захаровна Горлач, рядовая, прачка
Из книги Светланы Алексиевич «У войны не женское лицо»
Мне должны были вручать медаль, а у меня старая гимнастерка. Я подшила себе воротничок марлей. Все-таки белый… Мне казалось, что я такая в эту минуту красивая. А зеркальца не было, я себя не видела. Все у нас разбомбили…
Н. Ермакова, связистка
Из книги Светланы Алексиевич «У войны не женское лицо»
Те, кто не пошел на фронт, трудились в тылу.
Папа ушел на фронт. Мы с мамой остались в Харькове. Филармония, за которой числились родители, имела строгий лимит на эвакуацию. В первую очередь эвакуировали заводы, фабрики, предприятия... а филармония и тем более нештатные работники — позже. Так мы и просидели с мамой на переполненном вокзале с чемоданами и мешками. А потом вернулись домой. Маме было двадцать четыре года. Она ничего не умела без папы, всего боялась. Когда папа уходил на войну, она была совсем потерянной и все время плакала. «Марк, как же нам быть? Что же делать, Марк? А? Не оставляй нас... Я боюсь...». «Не бойсь, Лялюша, не бойсь... Ты девка умная, чуковная... Што ж, детка, сделаишь... Жисть есть жисть... Дочурочка тебе поможить... А я не могу больший ждать... Пойду добровольно защищать Родину! Ну, с Богом...
Людмила Гурченко
воспоминания
Вскоре начались бомбежки, воздушные тревоги в Москве, и мама моя безумно испугалась. Страшно, невероятно испугалась. Бомбежек, вообще войны.Передо мной встал выбор: поехать на трудовой фронт, как большинство моих подруг, потому что мальчики все ушли добровольцами, а девочки поехали копать окопы. Или подумать о маме. И, к великому осуждению моих товарищей, я все-таки решила, что обязана о маме подумать. И что мне надо маму увезти. Конечно, никто не помышлял, что война продлится так долго, все думали, это вопрос летних месяцев. <…> С той минуты, как мы сели в эшелон, чувствовалось, что мама — ребенок, а я — взрослая и я в полном ответе за все.
Лилианна Лунгина
из книги «Подстрочник»", - https://lady.mail.ru/article/495248-ja-bojalas-byt-nekrasivoj-posle-smerti-kak-zhili-zhenshhiny-na-vojne/




Европа в жопе ЕврожопаВидЕние, мало того - это ещё в пику и подарочная жопа от типа "союзничка" австралийца"..  Оказалось, что с австралийским флагом бегал Виталий Седюк - гражданин Украины, скандально известный журналист, которого посадили до суда в СИЗО,  теперь ему в "демократической" окраине.. грозит от штрафа до 5 лет тюрьмы, скорее последнее, если вообще не изнасилуют, лично Аваков очень рад, даже иронизирует по этому поводу, что не советует ему показывать свой зад там... По любому, хоть Виталий и скандальный журналист, всё равно МОЛОДЕЦ, он всем показал, что стоит это их политизированное (от полицейское) Евровидение.. стоит и где ему  место! Мало ли, что когда-то спела и сказала за и против Джамала, но теперь ей мало, и не только ей.. не показалось, вдруг неожиданно вынырнувшая из засады жопа показалась...  из-за угла.. неизвестно откуда перед глазами "поразительная" фигура образовалась.. все карты спутала - помешала!))).. Ей Богу это ЕвроПопыВидЕние запомнят навсегда и именно из-за коронного кадра.. В общем хотели "некоторые" для себя, а вышло, как всегда против!