На асфальт во дворе кто-то выбросил два куска чёрного хлеба.
«Ну, беда! – возмутился Егор Пантелеевич, дитё войны - Пусть и чёрствый хлеб, пусть хоть и вовсе сухарь - зачем выбрасывать-то?! Залей хлебушек холодной водой, посоли немного, если в доме соль имеется. А если ещё и подсолнечным маслом приправить - замечательная тюря получится. Ешь на здоровье, человек, радуйся и благодари Кормильца Небесного за щедрость…».
На хлеб стали слетаться голуби и воробьи. Пожаловали и крикливые чайки.
Чайки не клюют зерно. А вот хлеб едят с удовольствием. Даже выпрашивают его постоянно у купальщиков на водоёме. Кричат, дерутся. Кажется, и про «рыбалку» свою забывают.
«Хлеб все любят», - подумал Егор Пантелеевич, наблюдая с балкона за пиршеством птиц.
С высокого тополя на крышу трансформаторной будки опустился осторожный ворон. Серый не из тех, кто ради сытости, забывает о самой своей жизни; как голуби, например, готовые зёрнышко склевать прямо с ладони человека. В результате за еду, голуби и сами нередко едой становятся. Ворон резко повернул голову в пол-окружности вправо, затем в пол-окружности влево, то есть осмотрелся вокруг. Ему, наверно, смешно было наблюдать, как ломти хлеба, отскакивали от клювов голубей и чаек, ускользали от птиц по асфальту. Воробьи живо подбирали мелкие крошки, а чайки и голуби, видно, зря старались. Наступить бы лапами на ломти, они и не шныряли бы по асфальту, как хоккейные шайбы по льду. Но до этой простой догадки ещё ой, как дорасти надо!
Во дворе появился «общественный» кот Барсик. Все жильцы дома любят его, все кормят, потому он ленивый и трусливый. Крикливые чайки быстро прогнали Барсика со двора. Да и сами улетели прочь от непосильного сухого хлеба. Улетели и голуби. А малым воробьям чего делать с сухарями?! Тоже покинули «трапезную».
Ворон ещё раз осмотрелся вокруг и спланировал к черняшке. Он плотно прижал лапой ржаник к асфальту и крепко долбанул мощным клювом в одеревеневший мякиш. От печева, как от сахара, откололись вкусные пахучие кусочки. Серый наслаждался едой, не забывая при этом поворачивать голову в пол-окружности вправо и в пол-окружности влево. Жизнь дороже крошки еды. Иногда ворон гордо поднимал голову вверх, как бы говоря: «Еду надо есть, а не футболить!». Когда от обоих кусков хлеба остались квадраты непосильных совсем задубевших корок, ворон, вытягивая вверх шею, отнёс их в ближайшую лужу.
- Ой, да птица! – воскликнул Егор Пантелеевич, - ой, да умница!
- Ты с кем тут разговариваешь? – вышла на балкон жена Егора Пантелеевича Тамара Львовна.
- Я на ворона дивлюсь, - ответил Егор Пантелеевич. - Ворон собирается тюрю есть. Приготовь, пожалуйста, Тамара, и мне тюрю на ужин.
- Ты с ума сошёл, Егор? А котлеты я для кого жарила? Да и кто знает теперь про такую еду?! Тюрю ни в одном ресторане мира не смогут приготовить…
- А ты приготовь, Тамара. Я подскажу. Я дитё войны. Я всё помню и умею. Вода из крана, немного специально недоеденных мамой в обед зачерствелых корочек хлеба, щепотка соли и половина чайной ложки подсолнечного масла…. Сделай, Тамара. Дети войны всё должны уметь и помнить…
