Дома тишина и покой. Зимнее утреннее солнце робко пробивается сквозь кисейные занавески, наполняя спальню ярким веселым светом, отражается зеркальными бликами на стенах и потолке, создавая волшебные затейливые узоры. Близкое дыхание весны слышится птичьими трелями за окном. Чистое небо сияет и будто звенит, предвещая радостные перемены. Вадим открытыми глазами созерцал игру солнечного света. Абсолютная тишина настораживала непривычными ощущениями. После тесной каюты, непрерывного гула работающих механизмов и надоедливой мелкой вибрации железной палубы корабля, проснуться в беззвучном покое казалось странным и удивительным. Ни команд по радиотрансляции, ни топота бегущих на построение моряков, ни воя газотурбинных центрифуг при утреннем «проворачивании». Три дня можно наслаждаться гражданской жизнью. Потом начнутся вахты, дежурства, наряды… Обычная служба. Он сразу по окончании военно-морского училища попал на «Петра Великого». Начинал молодым лейтенантом, и вот уже полгода как командир противокорабельного ракетного комплекса. Вадим гордился оказанным доверием, все силы, знания отдавал службе, в совершенстве изучил устройство и особенности системы «Гранит», был уверен в своих подчиненных как в самом себе. Сам готовил и жестко спрашивал с мичманов и матросов срочной службы, добиваясь общей слаженности и координации в работе ракетной группы. Это не было привычкой, это была жизнь морского офицера, выбранный с детства путь, мечта о будущем, устремление и погружение в корабельный уклад, романтику мореплавания, преданного служения. Так понимал он жизненное предназначение, долгую судьбу и цель своего существования. Вспомнилось ему, как майским весенним вечером встретил на автовокзале в Мурманске чудную молодую девушку с изящной тонкой фигурой и прелестным открытым лицом. Она сидела рядом с юным лейтенантом и что-то наставительно и серьезно говорила ему. «Да это же Пашка с гидрографического, – вспомнил он офицера. Ничего у него девушка! Повезло сопляку!» – Пашка был на три курса моложе, их выпуск был в этом году. Вадим помнил его по училищу, когда тот еще в «духах» ходил. Девушка волновала его, он никак не мог поверить, что у Паши Третьякова такая замечательная невеста. Хотелось подойти, но он робел почему-то. Все-таки набрался смелости, направился к ним. – Паша, привет! – он весело и, казалось, непринужденно поздоровался. – Вадим! – тот вскочил радостно, в новенькой отглаженной форме. Обнялись, крепко пожали друг другу руки. Девушка стояла рядом, вопросительно глядя на молодых людей. – Ну как ты, Вадим? Я слышал ты на «Петре Великом»? – Да, Паша, ты-то как, куда распределили? – А я в Полярный, на «Адмирала Чабаненко», в штурманскую группу, помощником командира БЧ-1. – Ну, молодец! Будете в Североморске, увидимся обязательно! Девушка тактично молчала, стоя чуть поодаль, оглядывая суетящихся вокруг пассажиров. – Вот Вадим, знакомься: Светлана, – догадался представить Паша. – Моя старшая сестра! Девушка улыбнулась и протянула руку. У него сильно застучало сердце. «Не невеста… – билось в мыслях. – Какая она!..» – он не сводил с нее восхищенных глаз и этим немного смутил ее. Пожал с осторожностью мягкую ладонь и растаял. Так сладко и трепетно пела душа, такая легкость была в теле! Казалось, оттолкнись сейчас и воспаришь над землей, унесешься за облака… Светлана с иронией смотрела на его изменившееся, удивленное лицо и молчала. – Рейс Мурманск – Полярный ожидает пассажиров у пятого терминала, – раздался голос диктора. – Просьба пройти на посадку. – Мой автобус, – Пашка подхватил чемоданы. – Паша, как приедешь, позвони, чтобы мама не волновалась! – Светлана поцеловала брата. – Позвоню, позвоню! С детства меня грузит заботой своей, – обратился к Вадиму. – Не дай бог жену такую, всю жизнь по стойке «смирно» стоять будешь, – пошутил, весело глядя на него. – Ну, все Вадим! До встречи! – обнялись на прощанье, и Пашка зашагал к выходу. Вадим и Светлана смотрели вслед, пока белая фуражка не затерялась среди спешивших на посадку пассажиров. – А ваш автобус когда? – спросила девушка. – Через десять минут, – Вадим взглянул на часы, не знал, что еще можно сказать ей. С уходом брата, вся его напускная лихость исчезла. Он молчаливо стоял возле нее, переминаясь с ноги на ногу. – Мы раньше жили в Североморске, когда папа служил на «Киеве». – Ух ты! А кем он был? – Старшим помощником в конце восьмидесятых. Мне тогда три года было, а Пашка еще не родился. Потом в Мурманск переехали. Отец со службы уволился, здесь преподавателем в институте до сих пор работает. – А я из Новосибирска. В Кронштадте служить начинал. После учебки написал рапорт, поступил в училище. Теперь уже третий год на «Петре Великом». – Никогда не была зимой в Сибири, – она с прищуром смотрела на него. – Холодно там? – Холодно. И снега много… – Рейс Мурманск – Североморск ожидает пассажиров у второго терминала, – так не вовремя раздался голос диктора. – Просьба пройти на посадку. – Светлана! – голос подрагивал от волнения. – Дайте ваш телефон, пожалуйста? – он просительно взглянул ей в глаза. – Можно будет вам позвонить? – Да, пожалуйста, звоните… – она продиктовала номер. – Спасибо! – Вадим искренне обрадовался. – Я позвоню, как в Мурманске буду, обязательно! – Звоните, мне будет приятно, – прямо и открыто сказала она. – До свиданья! – До свиданья, Светлана! – он не сводил с нее глаз и не мог уйти. – Заканчивается посадка на рейс Мурманск – Североморск… Подхватил свой кейс на колесах и заторопился к автобусу. Оглянулся на миг, – она стояла на месте и смотрела ему вслед… Вадим встал с постели, потянулся. Раздвинул занавески, подставил лицо солнечным лучам. Из окна была видна вся бухта с пришвартованными у пирса кораблями и его «Петр Великий», стоящий на рейде. Море играло сверкающими бликами, медленно и лениво ударяясь волнами в голые каменистые берега. «Дашка в садике, Светка на работе в школе», – он вспомнил сладостную бурную ночь. Их ночь после долгой разлуки, тягостного вынужденного расставания. «Петр Великий» редко задерживался в родной гавани. Частые походы, учения, стрельбы. Но когда возвращались, все будто заново начиналось. Сколько было таких ночей! И каждый раз новые ощущения, сумасшедшие эмоции, слияние любящих душ. Как он ждал возвращения домой! Дочку с рук весь вечер не спускал, не мог нарадоваться. Чего только не привез ей из Сирии! Мелочь всякая, безделушки. Бедуины на верблюдах, пальмы, куклы в тюрбанах и чадрах… Повернулся ключ в замке. Вошла румяная с мороза Светлана. Глаза светятся, улыбка на губах, в руках пакеты с продуктами. Он кинулся к ней, подхватил пакеты, поцеловал: – Рано ты сегодня! Я думал только после обеда… – Так обед уже! Второй час, соня! – Ничего себе! Вот я проспал! – Отдыхай, мой капитан, – пошутила жена. – Ты слишком долго плавал… А я пока что-нибудь приготовлю. – Не надо ничего… – крепко прижал ее к себе и стал целовать страстно, неистово. – Вадик, дай мне на кухню продукты отнести! – Не дам, Светик-семицветик… – он торопливо срывал с нее одежду. Поднял на руки, покружил по просторному коридору и утащил в спальню. Вечером собрались друзья, пришли сослуживцы с детьми и женами. Все молодые, красивые, счастливые. Вспоминали поход, стрельбы, боевого, уважаемого всеми адмирала. Делились планами, мечтали, и танцевали, танцевали… Кружились в упоенном вальсе, не могли нарадоваться такому простому зыбкому счастью – быть вместе с любимыми. Дети играли в соседних комнатах, бегали, шумели, прыгали на пружинном диване, смеялись от радости и веселья. Гости разошлись далеко за полночь, хмельные и неугомонные. Девятого мая, в День Победы, в Доме Офицеров
Ох, и заинтриговал:))) Мне всё очень нравится, язык лёгкий, сюжет - выше всяческих похвал. Интригу держишь, не отпускаешь внимание читателя:) И за "Третьякова" отдельное спасибо:)
Виктор! Захватывающее чтение. Правдиво, такое впечатление, что находишься рядом и воспринимаешь праздничную атмосферу возвращения моряков домой из похода. Мой брат служил в Севастополе в 50-х годах на военном буксире, был радистом. Но он ничего не рассказывал. Осталось несколько черно-белых фото, когда они были в море, в шторм. Всегда ощущала страх, смотря на эти фотографии.
