Законники

Москва, 01.09.2017.
 
Когда я вышел из подъезда, во дворе уже собралась целая куча волнующегося крикливого народа. Во многих из собравшихся я узнал своих соседей, но большинство из них мне были абсолютно не знакомы. Они окликнули меня по имени, призывая немедленно подойти.
– Вот, Вы только посмотрите, Павел, – обратилась ко мне разгоряченная летним солнцем и еще бог знает чем пожилая женщина в красочной майке из какого-то бутика. По сравнению с ней я, человек еще молодой, как мне хочется верить, казался пыльным библиотекарем, закопавшимся в своих клоповьих угодьях. 
– Это же произвол, вот, Вы только гляньте!
Она сунула мне в лицо какие-то бумаги, и только я решил их рассмотреть, тут же убрала. Остальные согласно закивали головами, кто-то ярко нецензурно выругался.
– А в чем собственно вопрос? – я решил все же осведомиться, времени у меня был вагон, до вечера совершенно свободен.
– Вот она, молодежь, – с обидой проговорила другая женщина, которую, мне кажется, я как-то встречал в магазине, что в нашем доме, придирчиво отбиравшую вялые огурцы на прилавке. 
– Ничего не интересует! А то, что нас всех скоро вышвырнут на улицу, Вас, конечно же, не волнует!
Мне не сильно понравился ее тон, снисходительно-оскорбительный, но я знаю точно, что с такими особями спорить не стоит, себе дороже выйдет. Я потянулся к бумагам, наконец мне их дали прочесть. Это были уведомления от управы района о начале работ по капитальному ремонту. За кучей пустых, располневших от канцелярита  фраз я не увидел ничего предрассудительного, это было много раз сказано по телевизору, да, будут работы, суть выражена была размыто, но не пугающе.
– А в чем все же вопрос? – недоумевал я.
– Давайте я Вам объясню, молодой человек, – обратился ко мне полный, почти полностью лысый мужчина.
– Да, Семен Матвеевич, объясните ему, – завелась женщина с вялыми огурцами. 
– А Вы, молодой человек, послушайте.
– Семен Матвеевич вытер мятым платком широкую лысину и заморгал маленькими глазками. Солнце взглянуло на это и вдарило еще жарче, даже мне стало не по себе.
– Пойдемте в тень, – предложил я, с надеждой глядя на скамейки в скверике.
– Ничего, здесь нагляднее, – Семен Матвеевич долго и глубоко дышал, собравшись с силами, начал. 
– Понимаете, все должно быть по закону, правда же? Мы все являемся собственниками, вот вы, собственник?
– Да, вроде да, – ответил я, вспоминая, куда задевал свидетельство.
– Нельзя так просто относиться к собственности, – назидательным тоном сказала женщина в майке. 
– Вот из-за таких молчунов нас и лишают прав!
Собравшиеся возмущенно загудели, смотря на меня, как на основного виновника, мне стало немного стыдно, что я не интересуюсь жизнью нашего дома, что я и выразил на своем лице. Увидев мое понимание, Семен Матвеевич просиял.
– Я сорок пять лет проработал в строительной отрасли. Я знаю все законы вдоль и поперек, молодой человек, если мы будем молчать, то у нас смогут отобрать не только наш двор, но и наши квартиры.
– Да, это все ужасно, но все-таки, а в чем собственно суть дела? – я еще раз пробежал глазами документы, там опять все было спокойно.
– Ну как же! – вскрикнула женщина позади меня, она двинулась вперед, оттолкнув меня в сторону. – Они придут сюда, будут ломать все вокруг, а мы на это будем смотреть?! Молодой человек, вы в своем уме?
– Гм, а есть план работ? – спросил я.
– А вы разве строитель? – возмутилась женщина в майке. 
– Семен Матвеевич, объясните же ему!
– Я пытаюсь, но понимаете, такая разница в поколениях, – улыбнулся он.
– Какая разница? Я пока ничего еще по сути не услышал, – меня начала злить эта болтовня, хотелось поскорее избавиться от этих людей, перспектива провести весь день дома уже не казалась такой уж печальной. 
– Вы можете передать мне план работ? Кто его согласовывал?
– А вот не надо лезть туда, куда не просят, – возмущенная женщина, толкнувшая меня сзади, выпучила на меня свои блеклые глаза. 
– Этим вопросом занимается старший по дому.
– А кто у нас старший? – уточнил я.
– И этого не знает! – всплеснули руками женщины. 
– Вы вообще хоть что-нибудь знаете?
– Ну ладно, мне это все надоело. Пойду сам посмотрю, – я повернулся и пошел обратно к себе, стараясь не прислушиваться к выкрикам в свой адрес, но все же часть из них долетела до меня, еще сильнее разозлив.
Я потратил все выходные, но нашел документы, они, никем не потревоженные, лежали на сайте ведомства, умело спрятанные на самом видном месте. Голова кипела от терминов, кипы прочитанных стандартов и регламентов, мне не было так тяжело со времен учебы в институте. Конечно же, я все успешно забыл, поэтому многие расчеты и цифры давались с трудом, но все же, и это уже не была сверхобщительная невольность, напавшая на меня во дворе, нет, картина рисовала прямое нарушение действующих стандартов. Я подготовил краткий отчет и пошел к председателю Совета дома, чья затейливая подпись встречалась на многих документах.
Он встретил меня с хмурым ожиданием, с каждым моим словом глаза его суживались все больше и больше, а губы подергивались в нервной гримасе.
– И что вы хотите от меня? – срывающимся тоном спросил он. 
– Вы меня в чем-то обвиняете или что?
– Нет, не обвиняю, – поспешно ретировался я, не ожидая получить такой отпор, но это быстро прошло, он уже хотел захлопнуть передо мной дверь, но я наполовину вошел в квартиру, не давая ему так закончить разговор. 
– Вы это подписывали?
– Я много чего подписываю! – рявкнул он. – Почему вы врываетесь в мой дом?
– А почему это вы на меня орете? Я имею право знать, что происходит.
– Слушай ты, мальчишка, – он вытолкнул меня за дверь. 
– Я не обязан перед тобой отчитываться.
Он захлопнул дверь. Я постоял перед ней, обдумывая что делать дальше, и решил сходить во двор. Там собиралась все та же толпа, с неиссякаемой энергией обсуждая этот вопрос.
– А, это опять вы, – скосила на меня глаза женщина в майке, она была главным оратором, перекрикивая всех своим ста двадцати килограммовым голосом.
– Я нашел план работ и только что говорил с нашим председателем, – сказал я, показывая на папку.
– И что он сказал? – живо заинтересовалась женщина с огурцами.
– А ничего, наорал на меня и захлопнул дверь.
– Вы, наверное, оскорбили его. Александр Михайлович человек вспыльчивый, но чрезвычайно полезный. Знаете, какие у него связи в префектуре? – сказала какая-то сердобольная соседка, которую я видел впервые.
– Да, он говорил, что столько выбил уже для нашего дома, – сказала другая.
– Не знаю, что он там сделал. Я вообще не знаю, когда его избирали, – ответил я, понимая, что смысла дальше разговаривать нет.
– Конечно же не знаете, ведь вы не интересуетесь своим домом, – съязвила женщина в майке.
– Да, ну тогда скажите, когда, – я строго посмотрел на нее, она возмущенно задышала.
– Ну знаете, я не обязана отчитываться перед кем попало! – завопила она.
– Молодой человек, – по-доброму заговорил Семен Матвеевич. 
– Раз управа его признает, его подпись стоит на документах? Вот, значит он легитимно избран. Не стоит все подвергать сомнению, все должно быть по закону.
– А я смотрю, вы законы хорошо знаете? – усмехнулся я.
– Сорок пять лет, молодой человек, сорок пять. Вот вы кем работаете? – спросил меня Семен Матвеевич.
– Менеджером, – ответил я, решил не уточнять.
– Вот, вы же не юрист. Послушайте старших, нельзя же так не уважать мнения других.
– Наглые и беспардонные, – сказала женщина в майке, злобно глядя на меня.
- Ну понятно, – я открыл папку и вкратце зачитал им свой отчет. Все слушали внимательно, кто-то даже охал, другие же молчали, глубоко дыша от возмущения.
– Вот же сволочи! – сказала одна женщина. 
– Все разворовали!
– Да, гнать этих подрядчиков, одни армяне да таджики, никого нет нормального, –добавила другая.
– А русских не пускают. Да, зажимают везде, – сказал мужчина в клетчатой кепке.
– Да, куда нас пускать, когда везде одни евреи сидят! – возмутился другой, оттопыривая огромное пузо.
– Постойте, – оборвал я их. 
– Мы все понимаем, что так делать нельзя, так?
– Да, надо менять. Мы должны иметь право!
– Отлично. Я через неделю подготовлю заявление в суд на управу и нашего председателя. Кто готов быть истцом  кроме меня? – я обвел их усмехающимся взглядом, но все молчали.
Семен Матвеевич обильно вытер свою лысину и прокашлялся.
– Павел, да? – осторожно начал он. 
– Нельзя так. Мы обвиним людей, а может они не виновны, что тогда?
– Суд разберется, правильно, Пашка! – поддержал меня мужчина из первого подъезда, мы с ним как-то вместе меняли мне тормозные колодки.
– Нет, они потом начнут нам вредить. Да-да, так и будет. Мы тогда ничего не получим, помните, как было раньше? – Семен Матвеевич говорил скороговоркой, сильно волнуясь. 
– Нельзя так, поверьте мне, я знаю хорошо законы.
– Значит никто не хочет? – спросил я.
– Я подпишу, – сказал тот мужчина.
– И я, – вперед вышла девушка в зеленом платье, мы с ней рядом паркуемся.
– Не вздумайте даже! – завопила женщина в майке.
Ко мне подошло еще несколько человек, и подтвердили готовность подписаться. Толпа загудела, обвиняя меня в произволе. Я записал контакты и быстро ушел к себе, не желая быть растерзанным у порога своего дома.
Пришла осень, вовсю хлестали могучие ливни, быстро разогнав дворовые сборища. 
А суд идет, конечно же подписались не все, собственно только я и эта девушка, ну да бог им судья. Недавно приезжали из прокуратуры, ходили, расспрашивали.
По-правде сказать, со мной теперь никто не здоровается, машину поставить невозможно, но это все мелочи, ведь все же должно быть по закону? Завтра очередное слушанье, пожелайте мне удачи.