ХОТЕЛОСЬ ЖЕ, КАК ПРОЩЕ 18+

   Где -то далеко, далеко за семью морями и десятью горами, в одном царстве-государстве, в деревянном тереме за высокой каменной стеной, жил да был один купец, у которого было две жены и три дочери, умницы-разумницы.
   Старшая дочь, была от его первой жены немецкой фрау. Она из всех трёх дочерей была самой умной. Любила она, после хорошего кальяна, укутавшись дымом, пофилософствовать о всяких отвлечённых высоких материях, которым простым смертным неподвластны. О своей личной семейной жизни она и не мечтала, так как стояла на твёрдой позиции феминизма. Начала писать она учёный трактат по социальной феноменологии и даже страшно сказать, помышляла о сексуальной революции. А чтобы самой не скучно было, витать в высоких научных сферах, привлекла к себе в однодумицы свою служанку, с который отдыхала душой и телом, после учёных прений. Отец её прихотям, если не потакал, то и не мешал. Чем бы великовозрастное дитятко не тешилось…

   Вторая, средняя дочь купца была от его второй жены польской панянки. Полячка была женщина очень практичной и пыталась держать хозяйство, да и своего мужа, в ежовых рукавицах. Никаких клубов и пивнушек. Секс строго по расписанию. Не всегда правда у неё это и получалось, но тем не менее. В маму и пошла своей удачей дочь. Была она натурой прагматичной и на вещи смотрела чисто с хозяйской стороны. Высокими материями. как её старшая сестра не увлекалась, а подходила к жизни чисто потребительским способом. Старалась взять от неё по максимуму. Потому к семейным ценностям подходила со всей серьёзностью, понимая что самое главное это ВУЗ, что означало в её понимании — выйти удачно замуж. Жених, старковато-подтоптанный заморский королёк был найден, пойман, засватан и окольцован. Дело шло к свадебке. Здесь отец мог не волноваться.

   Вызывала волнения младшая, любимая дочь, рождённая от простой кухарки. но тем не менее от этого не ставшая менее обожаемой своим отцом. Девочка взятая из кухни в терем, росла нервной и импульсивной, с тонкой ранимой душой, романтически настроенной на встречу с чем-то или кем-то необычным. В детстве её постоянно видели; то на конюшне, то на псарне подсматривающей за спаривающимися животными, а когда подросла, то уже и интерес её расширился. Стала подсматривать за людьми. Поэтому ничего удивительного не было в том. что со временем в её спальню. по ночам через открытое окно, бряцая шпорами, стали проникать какие-то смутные тени. На все деликатные разговоры о пагубности внебрачных половых связях, она родному отцу отвечала тем, что ей уже четырнадцать лет и она сама знает, как себя вести, а замуж она пока не собирается, потому как ещё в активном поиске. Когда же он захотел ограничить её свободу передвижения, дочь напомнила ему, что он и сам, похотливый козёл, не без греха и до сих пор волочится за смазливыми кухарками.
Так что у купца с этой дочкой была проблема. Надо было ждать, когда та перебесится, либо отдавать её в монастырь.

  Грустно всё это господа. Грустно. А тут ещё товару накопилось видимо-невидимо и время подошло грузиться на суда и отплывать за далёкие моря — на торговище. Так что грусти не грусти, а дело торговое справлять надобно. Потому немного поразмыслив собрал купец своих домочадцев и завёл такую речь:
— Собрал я вас дорогие мои домочадцы вот по какому вопросу — проблемка у нас небольшая вырисовалась. Надо мне по торговым делам отъехать на некоторое время. Хочу поэтому сделать я вам подарки. Жёнам моим любимым и верным, чтобы они меня крепче и вернее ждали я припас в подарок пояса верности, сейчас кузнецы вас в них и обрядят. И не плачьте и не войте, а лучше покрепче молитесь, чтобы я прибыл домой в целости и сохранности, так как ключ от замка, что на поясах верности, существует в единственном экземпляре и он у меня, А от вас дочери мои любезные хочу услышать просьбы и пожелании о подарках какие я вам должен привезти из стран дальних, заморских. Говори моя старшая, самая умная дочь, чтобы ты хотела получить от меня в подарок.
— Спасибо родный батюшка, за твою доброту и ласку. Всё у меня есть под отчим кровом, но ежели ты будешь так добр, что привезёшь мне зелье заморское, что дурь-травою зовётся, благодарна тебе буду несказанно.
— Не проблема. Знаю ту чуйскую долину, что лежит среди гор высоких, там та трава в изобилии и произрастает. Привезу.
— Говори, чего же хочешь ты, дочь моя средняя, самая практичная?
— Спасибо батюшка на добром слове. И у меня слава богу всё вроде бы есть. Но если будет твоя ласка; привези ты мне к свадебному наряду диадему с каменьями самоцветными, красоты неописуемой, что делают искусные умельцы в Злато-граде.
— Не вопрос дочка. Знаю я тот Злато-град и мастеров тех знаю. Обязательно заеду к ним и куплю тебе ту диадему.
— Ну а ты что же молчишь, дочь моя Настенька, самое малое дитятко и потому и самое любимое? Ты какой подарок хочешь получить от меня?
— Благодарствую тебя, батюшка, за заботу и за то, что не забыл и обо мне. Потому осмелюсь я попросить тебя; привези ты мне в подарок чудище-блудище заморское, уродства страшно-престрашного, силищи мужской невиданной и неслыханной, для грязных и разнузданных половых утех и наслаждений.
— Что ты такое говоришь деточка? Да где же это слыхано, чтобы отец родному дитятку возил в утешение уродливых монстров!? Может всё таки принца, какого заморского засватать?
— Как знаешь батюшка, Не хочу принца. Хочу чудище-блудище. Просто не хотелось, мне тебя лишний раз по жизни мытарить. Гонять туда-сюда за семеро морей. Ну не хочешь по простому, пойдём обычным длинным путём — привези тогда ты мне батюшка, красоты неописуемой цветочек аленький, что растёт в саду заколдованного заморского, немецкого принца,
— Вот это совсем другое дело. Конечно привезу дитятко, — несказанно обрадовался простой просьбе купец и взяв свои вещи вышел из терема, под слёзы и мольбы своих любимых жён.

   Прошли долгих десять лет. Любимые жены, сговорились с кузнецом, вскрыли купеческую кубышку и заплатив за сбитые замки с поясов верности золотом, и обретя долгожданную половую свободу, выправив себе левые паспорта, растворились на государевых просторах, оставив от богатого купеческого терема, только обветшалый фасад.

   Старшая же дочь, дописав свой учёный трактат, уехала со своей служанкой, в земли голландские. Открыла она там свой литературный трактир, под мудрёным названием Макулатура, и взяв себе новое имя Ленона, на практике стала претворять его в жизнь, вовлекая новых адептов. Благо этого добра, выгнанного с других литературных трактиров, было несть числа.

   Средняя, не дождавшись батюшку-кормильца, не только вышла замуж, но уже и успела спровадить с белого света своего королька. И теперь правила единолично в своём царстве-государстве, от скуки казня и милуя своих верноподданных. Сварганил ей местный кулибин гильотинку, на французский манер, вот она вовсю ивановскую и веселилась. Чуть что ни по её — вжик… И покатилась головушка с плахи. Красота. Не надо думать о делах государевых, не надо изобретать ни какого велосипеда, не надо обустраивать жизнь народа к лучшему. Руби с плеча и вся недолга. Бабы дуры ещё нарожают. И воевода ей одноглазый под стать подобрался, всё заговоры, супротив ея вяличества раскрывает, а имущество и земли казнённых заговорщиков, под себя подгребает и постельку попутно ей подогревает. Одно слово — умелец на все руки.
   Все уже по жизни обустроились, осталась только младшенькая дочь, верная своему батюшке. Сидит целыми сутками, со своими кавалергардами, возле оконца обветшалого купеческого терема, выглядывает свой обещанный подарок. Ждёт не дождётся, заблукавшего на сказочных просторах, своего батюшку

   Прошли ещё пять лет, средняя дочь порубив почти всех своих верноподданных смердов, с помощью, якобы заблудившейся рати и доки воеводы, рассказывающего, что они пришли с миром, захватила своё бывшее царство-государство, снова принялась за старое, а младшая дочь всё ждала, ждала своего батюшку и… Дождалась.
    Однажды погожим солнечным утром, к берегу причалили купеческие корабли. Всё изрядно поредевшее население, города вышло встречать своих купцов. Оставив корабль на своего помощника, наш купец прихватив с собой небольшой сундук, отправился к себе домой.
— Здравствуй Настенька! — поздоровался он переступая порог своего ветхого терема. — А где все домочадцы и что случилось с нашим домом?
— Ты где столько лет шлялся, старый пенёк? — не здороваясь набросилась на него любимая дочь. — Цветочек аленький обещанный привёз? Если приехал с пустыми руками, лучше сразу разворачивай лыжи и вали с города, пока тебя мои кавалергарды не превратили в компост.

— Понятно, — задумчиво поскрёб лысину купец. — Значит слухи доходившие до меня имели под собой основание. Ну спасибо дочечки, ну удружили сучки батюшке. Пока батюшка маялся по своим торговым делам, вы всё похерили. Хорошо, что я все свои кровные вложил в дело и купил чудо сундучок. Как знал, что пригодиться на старости лет. Так что ты там говорила за своё блудище и за цветочек? Цветочек аленький говоришь тебе был надобен!? Будет тебе цветочек! — злобно ухмыльнулся купец раскрывая свой сундук.
— А ну-ка двое из ларца, одинакова с лица, доставьте немедленно сюда моих жён и дочерей, да и восстановите вы мой терем,  стыдно же перед людьми.
— Уже сделано, — метнулись тудой-судой двое из ларца. —  Что ещё надо сделать кормилец?
— Что ещё? Хорошо что спросили, а то чуть не позабыл. Доставьте вы сюда, это немецкое чудище-блудище. Да пусть так отдерёт оно всех моих баб, чтобы им больше не хотелось таскаться.
— Боимся хозяин, что погибнет оно от истощения. Может проще посадить тех прошмантовок на кол?
— Да делайте вы с ними что хотите, только чтобы я о них больше не слышал. А мне пожалуй пора короноваться. Что царству-государству без толку пропадать. Как управитесь с ними подготовьте всё к церемонии. Да, пожалуй, воеводу оставьте на прежнем посту. Такие засранцы востребованы в каждом царстве-государстве.
— Будет сделано ваше величество.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

    Говорят, что хочет сундучок свой продать, батюшка царь-государь. Денег правда много просит. С кем бы сложиться, чтобы прикупить нужную вещицу? Авось пригодится в хозяйстве, на старости лет.