Путь Гулливера

чужое, неизвестное на вкус – все пощупаю рогами, намотаю на свой ус!» - это был ее жизненный девиз, который она сама себе придумала. А про ус Слизи услышала от одного знакомого кита. Он был очень мудр, и всю новую мудрость  намотал на свой длинный китовый ус. Слизи нравилось думать, что она также мудра, как и  знакомый кит и когда-нибудь у нее появится этот самый ус.
Слизи стала ползти вверх, проговаривая свой веселый девиз. Верх все никак не заканчивался. Через пару ползков тельце слизнячка сорвалось кубарем вниз. Слизи попробовала снова – тот же результат, она срывается вниз, а сверху накрывают мелкие камушки. Пару раз побыв песчаной кучкой, любопытная решила пойти другим путем: прорыть незнакомый и непонятный предмет, стремящийся ввысь, насквозь. То есть Слизи применила давно изведанный способ познания мира, которым пользовались еще ее очень и очень давние предки-динозавры. «В любом объекте рыть туннель».


3.



Гора Кривоног. Гулливер еле до нее добрался, так как располагалась эта гора в недоходимом царстве, в недолетном государстве. Можете себе представить, как тяжело до нее добраться? Место, в котором возвышалась гора, было сырым, затянуто туманом, изредка над горой пролетали тени сов и летучих мышей.  Кривоног уходила высоко-высоко вверх, и где-то на ее верхушке клубился тяжелый туман. Казалось – место было необитаемым. Как хочешь, так и добирайся до вершины. Но почему-то о комфорте пришельцев к горе заботились. Вокруг  паслись стада стрекоз и стрекозлов, которые взмывали в небо каждые 15 минут. Гулливер примерился и, как ему показалось, довольно ловко оседлал пасущегося стрекозла. Крылья перелетного средства задрожали, стрекозел обхватил лапками голову и застонал.
- Что с тобой? – забеспокоился гном. – Я сделал что-то не так?
- Я то-о-о-онкое, рани-и-имое существо-о-ооо! – ответил, постанывая стрекозел. – Читаю Шекспира в подлиннике. А ты хочешь меня грубо использовать для какого-то ненужного перелета-а-а!
В конце горестной речи стрекозел заплакал.
- Прости, я не знал. Просто все гномы используют стреков для передвижения.
- Ах, этот мир так жесто-о-ок. Никто меня не понимает. А ведь я – поэт. – Доверительно прошептал стрекозел и растроенно всхлипнул.
- Мне очень, очень нужно подняться на вершину Кривонога. Но  не переживай, найду кого-нибудь еще для перелета – пытался успокоить стрека гном.
Но данное заверение вызвало лишь новую бурю горестных восклицаний.
- Вот ты как! Из-за того, что я увлекаюсь искусством, ты готов бросить меня. Все гонят меня. Никто не любит. Никому не ну-e-ужен поэ-эт! И даже ты, такой малютка, готов меня растопта-а-ать!
- Постой! – испугался Гулливер, - У меня слишком маленькие ножки, чтобы тебя топтать. Я совсем, совсем не хотел обидеть тебя.
- Так и быть. Я готов переступить через свою гордость и взлететь. Для этого ты прочтешь мне стих.
- Какой стих? Совсем я не знаю никаких стихов. – смутился гнои. – Давай я лучше на другом на ком-нибудь…
- Нет! Я уже согласился. Подумай пока. Вспомни какое-нибудь стихотворение или сочини сам. После этого полетим – продолжал настивать стрекозел.
- Я никогда этого не делал.
- А-а-а! Как я несча-а-астен! Каждый готов уда-арить меня! Плюнуть в мою сторону!
Завыл опять свою песню стрек.
- Все, все. Уже придумываю – засуетился гном.- Уже придумываю,… придумываю…только что же я придумаю…- забормотал себе под нос Гулливер.
- Что ты там лепечешь? Говори четко, вслух, чтобы я слышал и наслаждался
- приказал стрекозел.
- Да я не знаю, что мне сочинять.
- Сочини про какое-нибудь свое достоинство – напутствовал стрек.
- Мои ушки – лопоушки – попробовал себя в рифмоплетстве новоявленный поэт.
- Так – так, отлично – подбодрил поэта наставник.
- А глазки, как козявки…
- Прекрасно – молвил стрекозел и даже прикрыл от удовольствия свои выпуклые глазища.
- Мой живот – вертолет.
- Угу. Только нужно заканчивать про достоинства, а то как-то однообразно. Вертолет - придумывай следующую рифму.
- Какую?!  Не умею! – взмолился гном.
- Хм. К примеру, вертолет – бегемот! – радостно открыл глаза перелетчик.
- Какой - такой бегемот? При чем здесь бегемот?!
- Неважно, главное рифма. Пусть бегемот будет твоим братом – продолжал настаивать стрекозел.
- Мы совсем не похожи с бегемотом, чтобы он стал моим братом! – начал  возмущаться Гулливер. Ушки его стали подергиваться и приобрели красный-прекрасный цвет.
Стрек понял, что дальше настаивать на рифме будет неразумно, и предложил прочитать получившееся стихотворение.
- Давай, с самого начала! – улыбнулся широкой многозубой улыбкой наставник Гулливера.
- Мои ушки – лопоушки,
Мои глазки – как козявки,
Мой живот – вертолет, потому что у меня есть брат – бегемот!
- Как это прекрасно. – Умиленно вздохнул стрекозел. – Ушки – лопоушки,…брат – бегемот… Благодаря мне, ты сказал новое слово в поэзии…
- Полетели уже! – буркнул сердито гном. Ему казалось, что его сейчас заставили заниматься совершенно неприглядно-неприятным делом, которое недостойно истинного гнома. Хотя… он же и сам не знает, кто он на самом деле. Может быть – поэт?


4.



Полет на стрекозеле был ужасен. То стрек вспоминал, что он принадлежит искусству и при этом воспоминании его неуклонно тянуло вниз, то он понимал, что ему подарили новый стих и от пронзительной радости его поднимало резко вверх. Во время такого зигзагообразного полета Гулливер от страха потерял весь свой голос, слух, плащ и ботиночки. Только уши сохраняли стойкую верность хозяину и принимали форму  крыльев, чтобы легче было планировать за неспокойным стрекозлом.
Сбросив гнома на самую верхушку горы, стрек взмыл вверх, и только сквозь туман еще долго доносилось его восторженное завывание: «мой живот – вертолет… ушки – лопоушки… есть брат бегемот… уши - лопоуши»
Гулливер огладелся вокруг. Правда «вокруг» – это громко сказано. Так как оглядеться было просто  невозможно. Ощущение складывалось такое, как будто сидишь в большом бело-сером облаке. Раз оглядеться оказалось нельзя, гном по крайней мере решил пощупать на чем он сидел. А сидел он на чем-то колючем. Это колючее начало шевелиться, двигаться и сопеть. Потом раздался гудок, как от паровоза, и из-под Гулливера выползло…Так просто и не скажешь, что же это было такое. Плоское круглое тело, как блин, на маленьких коротких лапках. Сверху двигающийся блин покрывали длинные иголки. Блин двинулся вперед.
- Стой! – закричал гномик. – Подожди! Кто ты?!
Блин, не обращая внимания на крики Гулливера, продолжал семенить дальше.
- Он так ничего не слышит. – Раздался голос, и на Гулливера сверху надвинулась змеиная голова на длинной-длинной шее. – К нему нужно подойти вплотную и просунуть свою голову под живот, там у него глаз.
- Но ведь глаз, это же не ухо, как он сможет им услышать? – Изумлялся лилипут все больше и больше непонятностям вокруг.
- У него глаз - это и ухо, и глаз, и рот, и нос. Все в одном. Я считаю, очень удобно, экономно для тела. Не то, что у некоторых. – И змеиная голова покосилась вниз на свою длинную-длинную шею. На шее виднелось бесчисленное количество ресничек и огромных ресниц, глаз и глазков, ушей и ушек, и, казалось, тысячи - претысячи лапок, пяток, пальцев и носов. Даже ноздри имелись в количестве 6 штук.
- Да, чтобы все это богатство разместить, мое тело вытянуто в длину на много метров, хвост заканчивается у подножия горы. – Продолжала монотонно пояснять змеиная голова.
Вдруг Гулливер увидел, что вокруг него возникло огромное количество разных существ, которые пробирались сквозь густой туман. Все они были похожи на тени, но как только приближались к гному, становилось возможным различить их внешний вид. Кто выглядел как десять лягушачьих лап, перевязанных мышиным хвостом, кто на заячье ухо, передвигающееся на козлином копытце, а кто просто представлял собой лужицу, периодически проливающуюся дождиком на странных пришельцев. У гномика от удивления раскрылся рот. Ему даже стало немного страшно, отчего два волоска на голове предательски оттопырились.
Тем временем все эти существа собрались в круг и замерли, явно чего-то ожидая.
- Что происходит? – шепотом спросил Гулливер у змеиноподобной головы.
- Священное действо. Вызов духа, который поможет всякому здесь присутствующему обрести недостающее. Смотри внимательней. Является этот хитрый дух не всем, а только особо нуждающимся – пояснила голова.
А как же получше изобразить этого нуждающегося? – в волнении заговорил предприимчивый гном. – Может мне нужно как-то протянуть руки или подставить свои уши в виде емкости, в которую можно складывать то, чего недостает?
Но голова только опустила свои многочисленные веки, что свидетельствовали либо о согласии, либо  о том, что лучше закрыть рот.
Вокруг стало раздаваться ритмичное сопение, всхлипывание и постанывание. Гулливер забеспокоился. Нужно ли ему присоединиться к ритмическому хору? Змееподобный, увидев суетливость гнома, решил помочь бедняге.
- Это ритуальная песнь о милости. Кто больше всех будет стонать и всхлипывать, тому и повезет.
Гулливер попробовал издавать соответствующие звуки. Звуки издавались плохо. Кроме какого-то унизительного свиста, больше ничего извергнуть из себя не получалось.
Между тем, гул вокруг нарастал. К нему присоединилось притопывание и прихлопывание, если кому было чем притоптывать и  прихлопывать.  Гулливер почувствовал, как его предательски начало клонить в сон.
- Долго еще? – спросил гном своего новоявленного друга, скрывая зевок.
Змееподобная шея удостоила беднягу презрением всех своих тысячных глаз.
- Пока не получит самый просящий из нас то, чего ему недостает. Может и несколько суток длиться.
Гулливер даже не успел ужаснуться предстоящей долгой процедуре, как вдруг он почувствовал, что начал двигаться…вверх. Без всякой собственной на то воли! Ушки гнома настороженно напряглись, глаза на всякий случай зажмурились. Мало ли что сейчас будет происходить на этой странной горе Кривоног? Через мгновение гном почувствовал, что вокруг разлилась гнетущая тишина. Глаза от предчувствия беды разожмуриваться совсем не хотели. Так прошло несколько минут. Затем по всем прокатился общий вздох.
- О-о-ох-х!
Медленное движение вверх Гулливера не прекращалось.
- Свершилось! – заверещал кто-то противным голоском. – Он  получил то, что хотел!
И опять толпу существ поразил вздох: «А-ах-х!»  «Пора открываться!» Мысленно приказывал своим испуганным глазам гном.  «Ничего страшного не произойдет, посмотрите вокруг, если не понравиться, закроетесь опять. Ну же, открывайтесь! Вот трусы». В настороженное ухо  гнома пробубнил голос змееподобного:
- Карлик! Хватай то, что ты там просил у горы и топай отсюда. Дай и нам своего счастья дождаться. Не задерживай толпу!
- Хватать?! – недоуменно переспросил Гулливер. Глаза - трусишки раскрылись, и гном увидел, что он сидит верхом на чем-то сероватом и продолговатом. Когда он решил схватить это руками, раздался писк и ручки моментально измазались в чем-то склизком и липком.
- Так вот она какая, судьба моя! – еле сдерживая волнение, торжественно прошептал гном. Судьба почему-то опять издала писк и двинулась в сторону. На ней восседал довольный Гулливер. Все обитатели горы Кривоног