Лиза гладила его по голове, по плечу, легонько щекотала шею. Маленькие пальчики перебирали волоски на груди и шаловливо спускались все ниже и ниже. Роман улыбнулся и отметил про себя, что привычки жены немного изменились, вероятно, оттого, что это сон, но та вдруг больно (значит не сон!) дернула за какой-то волосок и, не открывая глаз, муж поймал ее за руку, пытаясь разобраться, чем же это сегодняшняя жена отличается от прежней, и почему раньше нежные поцелуи стали холодными, как укусы, и докучливыми — в общем, на обычную себя Лиза явно не была похожа.
Не выпуская ее руки из своей, Роман приподнял одно веко…
Первое, что сразу бросилось в глаза, была его любимая темно-синяя вельветовая рубашка в мелкий рубчик, очень мягкая и приятная к телу, которая потерялась где-то с месяц назад; из-под рубашки торчали острые колени, переходившие в худые икры, ступни терялись в огромных плюшевых тапках с собачьими мордами — эти тапки ему подарила троюродная сестра Женька на какой-то праздник. Прогоняя остатки сна, Барховцев дернулся на подушке и метнул взгляд вверх, уже догадываясь, что он там увидит, то есть, кого увидит!
Черт! Черт! Как она посмела залезть сюда?! Несколько долгих-долгих мгновений они смотрели друг другу в глаза, словно боролись: Ксюшин вызывающе и самоуверенно-ожидающий флегматичный взгляд против его, искаженного взрывом неуправляемой злости.
Скривив губы в подобии презрительной усмешки, девчонка признала свое поражение и сползла с кровати. Из комнаты не ушла, а остановилась на самой ее середине и оттуда принялась сверлить Барховцева изучающим взглядом. Не помня себя, тот поднялся с кровати.
— Ты чего тут потеряла? — еле сдерживаясь, чтобы не выставить ее хорошим пинком из комнаты, осведомился Роман.
Ксюша промолчала, сжала губы, только дернула бровями, весь ее вид выражал враждебность и разочарование.
«Не твои проблемы!», — так и читалось у нее на лице.
— Значит так. — Роман сделал угрожающее движение вперед. Ксюша отступила к стене, съежилась, ожидая удара, но Роман всего лишь нацелился на нее указательным пальцем. — Ты здесь, только потому, что моя сестра из своих глупых принципов беспокоится за тебя, поэтому в последний раз напоминаю правила: никаких наркотиков — это раз; активно искать работу и жилье — два; все остальное время тихо сидеть в своей комнате, пока не позовут — три! И четвертое правило: я тебя убью, если еще раз приблизишься, хотя бы, на три метра к этой кровати! Ах да, пятое правило: носить свою и только свою одежду, поняла?! Быстро сняла мою рубашку!
Сверкая ненавистью в темных зрачках, Ксюша молча выпуталась из рубашки, оставшись в одних крошечных трусиках, дернула поочередно ногами, сбрасывая тапки. Барховцев отдал должное ее умению признавать поражение: она не стала оправдываться, ввязываться в ненужные препирания и цепляться за одежду. Нет, так нет.
Пока они испепеляли друг друга яростными взглядами и бодались характерами, громко хлопнула входная дверь. Роман невольно покосился назад. Наталья, что ли пришла? Не должна — она ночевала в палате, там оставляют свободное место для родственников, кто ухаживает за пациентом. А кто ж тогда? Не хватало только соседей такую рань!
— Ромка! Ты дома?!
Дверь распахнулась, сияющая радостью Женька влетела в комнату и остановилась, как вкопанная, словно напоролась на невидимую преграду, увидев брата в одних трусах и тощую доходягу Ксюшу во всей красе обнаженного костлявого тела.
Женька немедленно вспыхнула яркой помидорной краской и попятилась, сторона интимных отношений между мужчиной и женщиной была ей пока незнакома и вызывала на лице неописуемое полыхание всех оттенков красного цвета.
— Ой! — пискнула сестренка и пулей вылетела за дверь.
— Жень, подожди! — Роман ринулся было за ней, но вовремя спохватился, хватая домашние штаны и футболку.
Вот уж не ждали, так не ждали! Уж лучше бы это оказались соседи со всех окрестных домов!
— Довольна?! — ярился он на Ксюшу, торопясь натянуть одежду. — Ходишь тут, трясешь своими прыщами! Тебе одеть что ли нечего?! Что за дурацкая манера влезать в чужие вещи?! Есть же у тебя что-то свое?! Вот спасибо тебе большое, сейчас мне устроят веселую жизнь! Впрочем, ты особенно не радуйся, тебе тоже достанется так, что… Ты еще плохо представляешь, что нас ждет!
Из комнаты он вышел под прицельный огонь осуждающих глаз Лелечки и дяди Юры, короче, принял удар грудью.
— Привет, дядь Юр, Леля, а я и не ждал сегодня никого.
— Да уж мы видим, что не ждал! — процедила Лелечка сквозь зубы.
Женька одарила Романа мрачным молчаливым презрением, ретировалась в гостиную, где стоял компьютер, и включила игру, отгородившись от предстоящих разборок наушниками. Участвовать в них на этот раз ей не хотелось, брат ее разочаровал. Она так старалась защитить его перед родителями, так убеждала их, что здесь кроется ужасная, страшная ошибка, а оказалось, все правда: брат променял Лизу на эту!.. Красивую, хорошую, добрую Лизу — на какую-то лысую выдергу! От злости Женька прошла первый уровень «Проклятых» за считанные минуты, жестко разобравшись с монстрами, нагло заселившими разрушенный замок.
Проводив дочь озабоченным взглядом, Леля хищно уцепила племянника за локоть и потащила на кухню разделывать под орех, расписывать под Хохлому, рвать на полоски Американского (Британского) флага — нужное подчеркнуть. Роман покорно шел рядом, стараясь делать шаг поменьше, чтобы Леля не отставала.
Стол на кухне был заставлен множеством пищевых контейнеров, засыпан ворохом зелени и свежих тепличных овощей, тут же стоял пакет с апельсинами, нашлось место даже для двух бутылок марочного коньяка. Барховцев вспомнил, что как раз сегодня отца должны были выписать, дядя Юра, Леля и Женька подтянулись встретить его, как полагается в кругу семьи, и озаботились привести с собой горы продуктов.
Послушный теткиной воле, он сел на стул, на который она его толкнула и вздохнул горестно. Но родню жалобными вздохами не проведешь, особенно, когда она, родня, полна решимости провести безжалостную экзекуцию, вывести на чистую воду, достать из-под земли и в эту же землю зарыть потерявшего берега отпрыска.
— Это что такое здесь происходит, Рома Барховцев, ты можешь нам объяснить?! — сдвинутые брови Лелечки не сулили ничего хорошего.
— Что, оторваться решил? Забыл уже, как тебя недавно еле в чувство привели?! — дядя от души съездил племяннику по затылку.
Роман потряс головой, разгоняя заметавшихся мушек.
— А ты о Лизе подумал?! — яростно выговаривала тетка.
— Да о чем ты его спрашиваешь? У него работает не голова, а совсем другое место! — дядя Юра размахивал руками в опасной близости от Романова затылка, и тот только успевал отклоняться то в одну, то в другую сторону.
— Да это не то совсем! — предпринял он слабую попытку защититься, вклинить свои неубедительные оправдания между беспочвенными обвинениями, но понапрасну сотряс воздух, никто его не услышал.
— Уж и так нагородил забор — в три дня на оленях не объедешь! Сходил налево! Вот только чем закончился твой поход, не забыл?! Господи, — внезапно Леля расплакалась. — Да что же он творит-то? Мальчик так мучается, а Лиза!... Будь я на ее месте, никогда бы тебя не простила!
— Что Лиза? — Барховцев поднял голову.
— Лиза вся извелась — вот что! — крикнула тетка. — Они же у нас были после Нового Года, так сил не было смотреть на нее! А ты, значит, развлекаешься?!
— Доброе утро, — вежливо поздоровались от двери.
На этот раз Ксюша была одета в джинсы, но широкая вельветовая рубашка снова болталась на ее плечах, короткие волосы торчали на голове залихватским хаером. Роман мысленно чертыхнулся, только ее тут не хватало! И потом, мать вашу, так весь гардероб придется выкинуть!
— Уйди отсюда! — свирепо выдохнул в сторону дверей.
— Нет-нет, милая, не уходи, — медоточивым голосом произнесла Леля, подставляя другой стул к Романовскому. — Проходи, садись, давай поговорим!
Ксюша села, выпрямив спину и сложив руки на коленях, как примерная школьница, сияющие злорадством хитрые глазки на невинно-кротком лице могли ввести в заблуждение кого угодно, только не Барховцева. Он копчиком почуял, что противная девчонка готовит ему подвох, и приготовился барахтаться в дерьме. Оно не заставило себя ждать.
— Ну-ка, расскажи, что тут у вас с моим племянником? — начала допрос тетка. Рядом стоял дядя Юра, готовый поддержать процесс очередной оплеухой. — Это серьезно или как? А он сказал тебе, что женат, что у него маленький ребенок?
— Конечно. Я все знаю, — Ксюха невозмутимо пожала плечами. — И у нас все серьезно. А что жена? Ее проблемы. Разведется, да и все! А детей я люблю.
Леля задохнулась, подавившись глотком воздуха, дядя Юра молча хлопал глазами. Роман не поверил своим ушам, обернулся к врунье, готовый вколотить ее в деревянный пол кухни, по самые плечи, но руки не поднялись от несказанного возмущения такой откровенной хамской ложью.
Ксюха наслаждалась моментом, мало того, из нагрудного кармашка она вынула крошечный косячок и прикурила, по кухне пополз тошнотворно-сладковатый дымок. Барховцева затрясло. Где она ЭТО взяла?! Господи, когда она успела выудить ЭТО из помойного ведра, а что косячок именно оттуда, он не сомневался. Чертова наркоманка Ксюха метнула ему быстрый вороватый взгляд и мстительно дернула бровями, тонкие губы расплывались в довольной ухмылке. Наконец, к Роману вернулся дар речи.
— Ты чего несешь-то, дура?! — заорал он не своим
| Помогли сайту Реклама Праздники |
А Ксюху хочется убить всем, потому что наглая, беспардонная, но мне ее жалко стало, поэтому дала ей шанс в эпилоге.
При цитировании ссылка на сайт обязательна. Exsodius 2008 - 2024
18+
Ну вот, семья воссоединилась) Но Смепра - это просто порвало