Жердёла. Этот парень тоже был прислан из учебки, когда мы уже прослужили полгода, в качестве крановщика. Лычек ефрейтора, однако, на нём не было. Не заслужил, стало быть. Относились к нему нормально, хотя он был не совсем «нашего караса», как я сказал бы сейчас. Да и ему, наверно, было не очень уютно среди однопризывников – сплошь москвичей, и уж никак не сельских механизаторов, каковым до призыва уже был он. В общем, в памяти стёрлись и его фамилия, и его имя, осталось только прозвище.
Он был родом из Брянской области. Как-то, идя в строю по главной аллее училища, он завертел головой по сторонам и невинно воскликнул: «А здесь тоже жердёлы растут!».. Аллея была обсажена абрикосовыми деревьями, которые как раз в это время цвели. Когда пришёл август, деревья оказались обсыпанными абрикосами – мелкими, но очень вкусными. Они были съедены, по-моему, за один день, а за брянским парнем прочно закрепилась кличка «Жердёла». Никто из нас этого слова тогда не знал. Вообще я как-то сомневался, что на его родине они растут. Всё-таки Брянск посевернее Ростова. А может быть, он видел такие абрикосы где-нибудь не у себя дома? – Так или иначе, он их назвал, а вместе с этим назвал и себя.
На следующий год мы уже караулили урожай и собрали его методично, доверив руководство, конечно, Жердёле. Дня два мы обжирались этими абрикосами, а старшина Алексеев переживал за огромное количество косточек в мусорных бачках. Так же он страдал из-за арбузных корок, когда наступал сезон. В подтексте этих переживаний была, конечно, боязнь дизентерии или просто элементарного поноса. В армии, я уже говорил, подобных заболеваний боятся не на шутку.
«Возможно ли, что в мире ином можно быть счастливее, чем в этом мире весной?»
А.К.Толстой. Из частного письма.
