Будучи поистине неутомимым, Ридигер мог проводить целые дни, а иногда и ночи в своём рабочем кабинете. Жившие в доме слуги часто слышали, как он ходит ночами по дому, но было ли это проявлением бессонницы или лунатизма – неизвестно. В углу его кабинета пылился пожелтевший скелет, бережно передававшийся в старинной династии медиков из поколения в поколение. На полках теснились толстые, огромные затёртые тома старинных книг в твёрдых переплётах. Кроме того, в кабинете был также на диво хорошо сохранившийся гербарий, собранный по всему миру – отец Ридигера был не только учёным, но и путешественником, объездившим множество стран. Ридигер когда-то и сам собирал растения и редких насекомых, но совсем другое интересовало его теперь.
Изучив медицину, физику, математику, географию, философию и другие науки, Ридигер приобщался к древнему искусству, существовавшему задолго до того, как люди стали целенаправленно изучать явления окружающего мира, выдвигать научные гипотезы и строить теории. В округе ходили слухи, что учёный отшельник обладает способностью оживлять умерших животных, что будто бы свои опыты он проводит в подвале. Но тайная вращающаяся дверь в кабинете, за которой начинался спуск в подземелье, была скрыта шкафом, и только Ридигер знал, как открыть и закрыть её. В конце освещённого электрическими лампами спуска была металлическая дверь, ключ от которой Ридигер всегда носил на шее.
Неизвестно, насколько обоснованными были гулявшие по округе слухи, однако Ридигер действительно несколько раз просил своих слуг принести ему какое-нибудь мёртвое существо, например, крысу или птицу. Но в последние месяцы внимание Ридигера было посвящено созданию существ, обладающих особыми способностями. Среди таких существ была, например, ящерица-хамелеон, способная жить как в воде, так и на суше. Были и мыши, умеющие забираться на стены и бегать по потолку благодаря присоскам на пальцах, как у геккона, а также был у Ридигера разумный говорящий ворон, живший в большой позолоченной клетке. Особое внимание уделял Ридигер усовершенствованию органов зрения, слуха и дыхания, но всё это были пока лишь эксперименты. Конечной же его целью было разумное и абсолютно послушное только ему существо, внешне неотличимое от обычного человека. Существо, которое было бы практически неуязвимо, которое бы могло виртуозно скрываться, вести шпионскую и террористическую деятельность, совершать кражи и похищения. Создание такого разумного существа, думал Ридигер, открыло бы перед ним фантастические возможности, ведь его можно было бы наделить вымышленной историей, поместить в общество обычных людей, а затем... Да, это требовало гигантского труда, но гений был уверен – сотни бессонных ночей и тысячи проведённых экспериментов стоили того.
Когда Ридигер вновь нажал на тайную кнопку, заставив дверь в стене открыться, утро за окном уже успело медленно перетечь в ясный летний день, всё выше поднималось ослепительное солнце к зениту, и лучи его падали на пол кабинета. Из окна открывался великолепный вид на лазурный залив. Дом стоял на вершине холма, поросшего сухой травой, в которой между камней сновали маленькие ловкие ящерки, а окно комнаты учёного находилось почти над самым обрывом. Внизу, где-то вдалеке, шумели, бились о тысячелетние скалы волны древнего моря, и чем сильнее становился ветер, тем лучше был слышен спор земли и океана - этих древних могучих титанов. Свежий ветер гнал по морю волны, а в небе проплывали белые обрывки облаков, словно обрывки страниц, на которых небо пишет свои иероглифы, которые мы не видим, потому что страницы эти повёрнуты к нам всегда обратной стороной. Где-то там, вдали, в голубой дымке можно было различить силуэты островов, прекрасных и таинственных. По склонам холма кое-где росли деревья, а внизу были сады, где зрели мандарины и лимоны. Ветер шумел свежей зелёной листвой деревьев. Проходили годы, проходили времена, сменялись эпохи, а жизнь здесь как будто застыла в своей первобытной простоте. Как и столетия назад, утомлённый жарким солнцем садовод отдыхал в тени своего сада, а пастух дремал, надвинув папаху на глаза.
Спустившись по лестнице, Ридигер открыл тяжёлую металлическую дверь, потом ещё долго шёл по коридору, освещаемому электрическими лампами, встроенными в каменные стены. Подземелье это напоминало катакомбы, хотя в них не было ни склепов, ни костей. Стены подземелья были украшены гобеленами, изображавшими исторические и мифологические сцены, необыкновенных животных и фантастические растения. Между гобеленами на стенах были светившиеся разными цветами электрические лампы в виде факелов. Некоторые из этих ламп плавно меняли цвет в пределах всего видимого спектра. В коридорах было множество каких-то ведущих непонятно куда дверей и комнат, назначение которых было известно одному лишь Богу.
- Скажи мне, Философ, любимец богов, какая погода будет вечером? – произнёс Ридигер, оказавшись перед позолоченной клеткой, где большая чёрная птица с похожими на блестящие бусины глазами чистила перья. Сегодня Ридигер явно был в приподнятом настроении. Но Философ молчал, продолжая всё так же невозмутимо заниматься своими перьями. Тогда Ридигер, включив в комнате полное освещение, встал напротив клетки, внимательно смотря на чёрную птицу.
- Скажи мне, Философ… что ждёт меня в будущем? – медленно и с расстановкой произнёс он, как будто птица иначе не могла уловить смысл сказанного. Но ответа не последовало и на этот раз.
- Ты обиделся на меня? – спросил Ридигер, кисло улыбнувшись. – Не обижайся. Я пошутил, когда сказал вчера, что подпалю твои перья, когда будешь спать.
Вдруг мудрая птица, подняв голову, взглянула пронзающим взглядом на своего хозяина, и тогда Ридигер наконец услышал слова, прозвучавшие из клюва Философа неприятным скрежетом.
- Человек с кинжалом. Придёт за тобой, - произнёс отчётливо Философ, пристально глядя на Ридигера. Затем ворон вновь принялся демонстративно чистить свои чёрные перья, не обращая внимания на хозяина. Нахмурившись и отвернувшись, Ридигер вышел за дверь.
Ридигер направился полутёмными коридорами к выходу, поднялся по лестнице к себе в кабинет, чтобы затем спуститься на первый этаж и выйти в сад. Солнце было уже в зените. Казалось, что всё живое замерло в этот полуденный час. Лишь гордые павлины с большими, прекрасными зелёно-голубыми хвостами бродили вальяжно по тенистому саду и время от времени издавали свой странный, мяукающий, отчаянно-жалобный крик. Выйдя из сада, Ридигер взглянул на шумевшее внизу море. Какое-то время назад в небе проплывали лишь белые обрывки облаков, наплывавшие иногда на солнце. Теперь же на горизонте Ридигер видел тёмные облака, предвещавшие грозу, видел лежавшую на берегу вдали тень тяжёлых туч. Поднимался ветер, и волны всё яростнее бились о скалы внизу. Небо понемногу заволакивало тучами, которые надвигались, простираясь над морем. По-видимому, дождя было не избежать. Вскоре вдали засверкали молнии, и стена обрушившегося дождя почти скрыла из вида очертания островов.