гонца вести радостной. Взглянул ещё раз на перстень рубиновый и другой раз обнял Роха со слезами в глазах. Покрепче прижал к себе, чтобы лучше чувствовать биение сердца своей кровиночки.
Ликовало сердце Роха, понял он, что признал его царь, да только виду не кажет, мать как-никак крестьянка. «Лишь бы при себе оставил, а там, глядишь, всё и образуется в лучшем виде», — решил он про себя.
Призвал государь бояр к себе и велел объявить всенародно — сын царский жив, но держит его в заточении чёрный колдун. И сей же час будет послана малая рать для спасения отрока. А вместо панихиды должно отслужить молебен о спасении и здравии царевича. Вестнику сей новости награда великая: титул ему дворянский записать, а по должности возле трона царского советником оставить, опричь* того казны выдать, сколько вынесет.
Отказался Рох от казны, чем удивил и порадовал, но должностью не побрезговал. Должность ему по душе пришлась, ибо беззаконие помышлял творить, потому как возлюбил злодейство больше добродетели.
Сборы были скоры, а прощанье и того скорее: архиерей сей поход на антихриста, похитившего дитя, молитвой благословил да животворящим крестом утвердил. С первыми рассветными лучами отряд в пятьдесят стремянных стрельцов выступил из городских врат. Впереди в дорогих одеждах, шитых золотой нитью, ехал новоиспечённый советник, а за ним хмурые стрельцы с пятидесятником по имени Кирдяпа.
Переехав подъёмный мост сторожевой башни, Рох увидел вереницу нищих, спешащих в город. Кирдяпа, задержавшись у ворот, обсуждал с начальником стражи предстоящий поход — дозорный был его родственник. Стрельцы терпеливо ждали. Лошади, подрагивая мышцами, фыркали, переминались с ноги на ногу не желая стоять на месте.
Советник пришпорил коня и, подбоченясь, двинулся вперёд. Поравнявшись с несчастными горемыками, одетыми в ветхое вере́тье, он бросил им горсть мелкой монеты и с брезгливостью смотрел, как те, словно стая голубей, налетели на подачку и, тесня друг друга, толкаясь, подбирали валявшиеся в грязи медяки. Двое из них стояли в стороне, скрывая лица, не обращая внимания на собратьев, ползающих по земле. Они были без-различны к подаянию и незаметно приблизились к коню, загородив дорогу всаднику.
Вдруг с криком:
— Умри, предатель! — один из них бросился на Роха и замахнулся кистенём, неожиданно появившемся в его руке.
Однако, увесистая гиря не коснулась чела бывшего атамана, который, узнав в нападавшем своего соратника по лихим набегам, предугадал дальнейшие действия. Мгновенно выдернув из-за пояса пистолет, Рох выстрелил лиходею в лицо. Второй злоумышленник, отступив на шаг, прицелился из своего оружия. Но не судьба атаману сложить в то утро голову — пистолет дал осечку. Отбросив бесполезное оружие в сторону, разбойник из-под рваного отрепья выхватил нож и бесстрашно кинулся на всадника. Нищие в ужасе отпрянули в сторону, усердно бормоча молитвы. Удар сабли остановил нападавшего. Но он оказался не смертельным, и другой раз блеснуло острое лезвие в лучах солнца. Лицо Роха исказилось презрительной усмешкой.
— На кого ты, тля, руку поднял?! — и хотел было того добить до смерти, но в спешке подъехавшие стрельцы схватили раненого. Гнев блеснул в глазах атамана, он готов был зарубить и служивых людей. Однако, переборов ярость, отъехал в сторону и, вкладывая саблю в ножны, прошипел на только ему понятном языке бранные слова:
— Лыкха! — Гниды!
Разбежавшихся нищих переловили и свели в приказ. Кирдяпа приказал провести дознание — кто такие и с какой целью совершили столь дерзкое нападение. Самому разбираться в деле было не ко времени.
Отряд уходил вслед за солнцем. Тихо меж со-бой обсуждали государевы люди происшествие, поглядывая на пришлого человека, назначенного им в начальники. Рох, не замечая косых взглядов, молчаливо и угрюмо оглядывая окрестности, размышлял. Все мысли его были заняты предстоящим делом. А помыслить было о чём.
По всему видно, царь признал в нём своего сына, сына незаконного, рождённого в блуде, о котором не возвестишь во всеуслышание. Внебрачный, приблудный ребёнок вряд ли мог рассчитывать на многое… пока… пока существует его единокровный брат — царский сын Егорушка. А он, Рох, подвержен великой гордыне и не может смириться с отведённой ему ролью ублюдка*. Оттого его сердце чёрной завистью переполнено, гневом кипит, и не даёт успокоиться буйной головушке. Не зазря же круто повернул он свою жизнь, когда узнал, что царь ищет своего сына, рождённого от крестьянки, по рубиновому перстню, вспомнил, что видел тот перстень у бабки Барэллы в цыганском таборе. Долго разыскивал табор, где воспитали подкидыша. Казалось, целую вечность скитался по степи и лесам, по чужой сторонушке, вот тогда и вызрел план покинуть шайку и скрыться вместе с казной. В то время и свела его судьба в ночной степи с родным табором, а сейчас ведёт к законному государеву наследнику. И решил Рох, исполненный злобой на весь мир, погубить младенца и вину свалить на похитителей, а свою роль возвеличить.
Ввечеру третьего дня подъехали стрельцы к лесу, в коем обитал чародейник с волчицей. Рох взял с собой десятника с его людьми и Кирдяпу, остальным было велело стать лагерем. Малым отрядом углубились они в чащу.
Солнце, оставляя алые пряди огненных волос на верхушках елей, натягивало на себя свинцовое одеяло горизонта. Лес стремительно менялся, погружаясь корнями в черное болото мрака, зыбкая тина оного поднималась всё выше и выше. Наконец, достигнув вершин самых высоких деревьев, выплеснулось в бескрайние просторы небесной выси. Небо почернело, и только на западе всё ещё теплился какое-то время уголёк ушедшего дня, но недолго. Ночь глянула на землю холодными глазами далёких звёзд. Птицы затихли, укрывшись в своих гнёздах, звери попрятались в норах. Но только не люди. Люди шли в полной темноте и удивлялись ведущему их человеку, для которого как будто не существовало тьмы. Вдруг остановился он и, обернувшись, приложил палец к губам. Впереди чуть заметно между деревьев мерцал огонёк. Переговорив с Кирдяпой, Рох исчез.
Елизар с Настасьей сидели и негромко разговаривали у догорающего костра. Меркнущее пламя неровно колебалось, пожирая остатки своей пищи, наконец, насытившись, кострище стало остывать и покрываться серой золой, будто инеем. Тьма от леса ближе придвинулась, повеяло в спину стылым холодом.
Маленький Егорушка сладко спал в берестяной колыбели в тёплой землянке. Лампадка тускло поблёскивала в углу, матовым светом освещая низкое пространство. Внезапно входной полог из шкуры чуть колыхнулся, и просочившаяся чёрная тень проплыла к младенцу. Пламя фитилька покачнулось и вновь восстановило свой ритм, как ни в чём не бывало.
Настасью больно кольнуло в сердце. Неведомая тяжесть надавила на грудь, ухватила за горло, невыносимо трудно стало дышать. Почувствовав неладное, она привстала и вдруг стремглав кинулась в землянку.
Чёрный человек стоял возле колыбели. На руках он держал Егорушку. Накинув платок на его светлый лик, он с силой сжал хрупкую плоть младенца. Появление Настасьи не смутило душегуба, только дьявольский огонь ярче разгорелся в безумных очах.
ОКОНЧАНИЕ СЛЕДУЕТ
*ино – только
*одинец (стар.)– одинокий, бездомный человек
*инде - или
*блядословие – ложь, обман.
*червленый – темно-красный с малиновым оттенком
*безживотие – нищета
*баская – красивая
*опричь – кроме
*полунощ – север
* ублюдок (бастард) – (от глагола «ублюдить» «блудить») незаконнорожденный
* Единокровные – имеющие одного отца, но разных матерей.
