предложил желающим подвергнуться гипнотическому внушению. Было весело. Я тоже попросил ввести меня в транс. Он, как ни старался, так и не смог.
Сергей присвистнул.
- Как он это объяснил?
- Ну, уже не помню... Кажется, сказал, что у меня очень самостоятельный тип мышления, что я тяжело поддаюсь внушению со стороны...
- Какой интересный случай! Вы меня заинтриговали! За всю практику не встречал человека, не поддающегося гипнозу! Вы разрешите, я попробую? А вдруг получится?
Михаил пожал плечами. Но было видно, что он заинтересовался. И Сергей решился, тем более что иного выхода он не видел.
Он удобно расположился в кресле напротив, стараясь скопировать позу Михаила, достал золотой кулон в форме сердца на длинной цепочке и начал медленно его раскачивать перед глазами жертвы туда-сюда.
- Михаил, вы должны внимательно следить за сердечком.
Испытуемый старался в точности исполнять все его приказы.
- Теперь я начну считать до пяти... На счет пять Вы погрузитесь в спокойный, легкий сон. Один. Вы спокойны и расслаблены. Два. Ваши веки тяжелеют. Глаза закрываются. Три. Ваши мышцы расслабляются. Вы полностью расслаблены. Четыре. Вы спокойны и расслаблены. Вы совершенно спокойны. Пять. Вы спите, спите, спите...
Сергей смотрел на находящегося в трансе Михаила и представлял перед собой поверженного в бою врага. Но на душе было не спокойно, ведь это был нечестный «бой», он обманул противника, воспользовался его доверием. Правда, у него еще оставался путь к отступлению. Он мог просто разбудить Михаила и сказать, что тот и действительно не поддается внушению. Но...
Перед его мысленным взором снова предстали глаза Вероники, и ее властный взгляд буквально пригвоздил его к стене. Тяжело вздохнув, Сергей приступил к делу.
- На счет один вы проснетесь бодрым и отдохнувшим. Вы в точности исполните мои инструкции, но забудете, что дал их Вам я. Пять. Вы спокойны и расслаблены. Четыре. Ваше тело наполняется бодростью и энергией. Три. Вы бодры, полны сил и энергии. Два. Ваши умственные и физические способности на подъеме. Один. Вы просыпаетесь бодрым и отдохнувшим.
Михаил открыл глаза и завертел головой по сторонам.
- Что это было? Вы меня вводили в транс?
- Увы! - развел руками Сергей. - Очень хотелось бы, но... Ваш знакомый оказался прав. Вы абсолютно негипнабельны!
- Значит, ничего не получилось, говорите? Ну и ладно. Отсутствие результата тоже результат.
Некоторое время Михаил сидел в задумчивости, потом спросил:
- Кстати, доктор, кажется, в психологии есть такое понятие как «инсайт»?
- Конечно. А что?
- Мне кажется, я испытал только что нечто подобное. Словно вспышка озарила мое сознание, и я увидел свою жизнь в ином ракурсе. Я по-другому взглянул на свою жену, на свой брак. Понимаете, доктор, мне кажется, я не достоин своей жены. Она великолепная женщина! Она достойна большего, чем проводить все вечера дома, в ожидании мужа. Я должен, просто обязан дать ей свободу! Как Вы на это смотрите?
Сергей старался изо всех сил скрыть ликование, охватившее его целиком. Главное — это не выдать себя, чтобы не упустить удачу.
- Может, не стоит торопиться? Обдумать сначала все как следует?
- Я подумал, и это кажется мне самым лучшим выходом. Вряд ли я придумаю что-нибудь лучше. Спасибо, Сергей! Честно говоря, всегда скептически относился к психологии, считал ее псевдонаукой. Но Вы реально помогли мне разобраться в своей личной жизни. Это факт. Так что благодарю и — прощайте! - с этими словами Михаил достал из бумажника толстую пачку банкнот, положил на стол и молча покинул кабинет.
ЭПИЛОГ
Сергей сидел в кресле и смотрел в окно. Осенний пейзаж с голыми черными деревьями, вытянувшими в немой мольбе ветки-руки к низкому равнодушному небу отнюдь не радовал глаз. Черная земля с редкими кустиками жухлой травы, превращенная частыми дождями в густую вязкую жижу, кое-где покрытая серыми оспинами луж. Унылый ветер рвет тяжелые, насыщенные влагой тучи в клочья, завывает от бессилия и злобы. Сырой, вязкий мрак, опускающийся на безрадостные просторы, заставляет трепетать пропитанный холодом воздух.
Сергей смотрел в окно, на агонизирующую природу и ощущал такую же агонию в душе. Все, что у него осталось — это воспоминания. И о чем бы он ни думал, мысли все равно возвращались к тем роковым событиям...
Он вспоминал Марину, невысокую, но стройную, с неизменной копной каштановых волос. С ней он провел лучшие годы жизни, с ней он был счастлив восемь лет. Она была внимательной и заботливой, вкусно готовила, была интересной рассказчицей, имела прекрасное чувство юмора. Веселая и жизнерадостная, она во всем умела найти хорошую сторону. Она была доверчивой. И она его любила.
Ну вот и все. На этом хорошее заканчивалось. Потому что дальше он вспоминал, как предал свою маленькую жену. Ради этой женщины! Ради призрачной надежды когда-нибудь... а, возможно, никогда, побыть с ней... хоть короткое мгновение своей жизни... Променял живую, настоящую синицу в руках на фальшивого журавля!
Выполнив просьбу Сергея, Марина приняла решение остаться в квартире родителей и сразу же подала на развод. В квартире мужа она появилась всего один раз — чтобы забрать одежду и некоторые дорогие ей безделушки. Категорически отказалась забирать что-либо из вещей, причем особенную ненависть проявила к норковому манто, не так давно подаренному мужем.
Но не это было самым страшным. Он знал ее характер и ее слабости, и был уверен, что при определенной настойчивости смог бы вернуть ее расположение. Но в игру вмешался Михаил. Едва получив развод и без сожаления оставив Веронике половину своего состояния, Михаил обратил свое внимание на Марину. Тот случай в кафе не прошел даром. Марина была полной противоположностью Вероники: искренняя, спокойная, глубокая. И чем больше Михаил узнавал Марину, тем больше ею очаровывался.
Поначалу Марина, тяжело переживавшая предательство мужа, вела себя сдержанно и осторожно. Но вскоре она убедилась в надежности характера Михаила и его честных намерениях. У них начался бурный роман и через полгода Марина стала женой Михаила. Сергей внимательно следил за развитием их отношений, но не вмешивался. Он понимал, что сам был главным виновником происходящего.
Вскоре после свадьбы Марина с Михаилом переехали из города и исчезли из его жизни. И если в отношении бывшей жены он оставался пассивным наблюдателем, то в жизни Вероники он действовал более чем активно. Он звонил ей, искал с ней встреч, даже нанял детектива. Но все было напрасно. Вероника была не из тех, в чью жизнь можно прийти без ее на то желания. Она умела ограждать себя от ненужных людей.
Сергей видел Веронику на бракоразводном процессе и снова подивился ее таланту перевоплощения. В строгом костюме, в очках, с высокой прической, она производила впечатление умной и интеллигентной женщины, с достоинством принимающей тяжелое для себя решение мужа. Как и следовало ожидать, зал был полностью на ее стороне.
После этого он встречался с ней всего один раз — мельком. Несмотря на яркое весеннее солнце и зеленую траву, она зябко куталась в пелерину из шиншиллы и выглядела как снежная королева. Сергей был до безумия рад встрече, но если кому-то и суждено было растопить лед в ее душе, то явно не ему.
Разговор сразу же не задался. Вероника нервно посматривала на часы, всем своим видом показывая, что торопится. Ему хотелось сказать ей так много! Она же была равнодушна к его «словоизлияниям». На вопрос об инструкторе нехотя ответила, что рассталась с ним, так как он не оправдал ее надежд, что встретила более достойного мужчину. На его робкие попытки рассказать о своих чувствах рассмеялась ему в лицо.
- Не будь смешон, Калачев! Каждый человек играет в жизни определенную роль. Ту роль, на которую способен. Ты был для меня не более чем инструмент, - и увидев его вытянувшееся лицо, повторила. - Да, именно инструмент. Такой же, как молоток или пассатижи. Можно ли любить молоток? Нет. Да и зачем? Ведь у него есть вполне определенное предназначение — забивать гвозди. Инструмент не любят — его используют. И когда все гвозди забиты, он становится не нужен. Виноват ли в этом кто-нибудь? Не думаю. Просто такова суть вещей. Прими это как данность. Ну что же, прощай!
Он плохо помнил, что было потом. Какие-то бары, пиво, вино, коньяк. Потом он сел за руль и очнулся в травматологии с многочисленными переломами и обездвиженной нижней частью тела. Ни Марина, ни Вероника ни разу не пришли его проведать.
Сергей оказался навсегда прикованным к инвалидной коляске. Сегодня он снова думал о профессоре Вербицком. Он поймал себя на том, что завидует профессору, у которого было больное сердце. Его же внутренние органы здоровы и работают, как часы. Поэтому впереди у него много-много дней и ночей для воспоминаний.
Он снова и снова вспоминал старого профессора. Как он смеялся над ним, считая ничтожеством. И как сам превратился в еще большее ничтожество. А все из-за чего? Из-за того, что лишь однажды нарушил профессиональную этику!
