В первый день войны - народ выплеснулся на улицы Ташкента бурной многоголосой рекой, вытек на проспекты и затопил город. Все куда-то бежали, бурно жестикулируя, обсуждали потрясающую новость. Она свалилась, на далёкий от войны и Москвы древний город, как отчаянный град в июне.
Посреди пустыни, как оазис в восточной сказке, город утопал в зелени, благоухал роскошными цветами, вдоль улиц журчали арыки и теснились деревья, с раскидистыми кронами, усыпанными взбалмошными ватагами птиц, стремящихся перепеть, перещебетать друг друга. Удивительно переливались на ослепительном солнце фонтаны, поражал хрустальным ореолом и красочными радугами посреди дня! Всюду чайханы, где с 6 утра, ни свет, ни заря, после молитвы правоверные мужчины полулёжа на тахте, пили чай с горячими лепёшками и восточными сладостями, наслаждаясь пением перепёлок, так как женщинам в мечетях и в чайхане по Корану быть не положено.
Стремительно прошумели 65 лет с окончания войны. Закончился ХХ век коммунистических утопий и его разновидности - нацизма. Остались два социалистических заповедника - Куба и Северная Корея. Нагрянул Новый Век. Наступило третье тысячелетие. Исчезла самая огромная в мире страна - Советский Союз, с разницей времени от Восточных до Западных границ в 11 часов! Почило правление коммунистов. Настало время Свободной России! Поколение внуков нынче не знает кто такие Ленин и Сталин. О Марксе и Энгельсе любознательные московские мальчишки могут вспомнить. Энгельс - это памятник на Кропоткинской площади, который назидательно взирает на Храм Христа - Спасителя, а Маркс - памятник, в виде огромной головы, на Театральной площади, прежде - Площади Революции, у которого собираются в праздники возбуждённые старики-коммунисты с красными знамёнами, портретами Ленина и Сталина, с архаичными лозунгами. И всё!
Детская память Гули отчётливо сохранила лишь ОТРЫВКИ жестоких военных лет, отчаяние соседей, получивших с войны похоронки, множество эвакуированных и раненых в городе, забитом приезжими.
Безжалостное время превратило семилетнюю отчаянную девчушку ныне в солидную пенсионерку, но оставило оптимисткой, с звонким голосом, явными признаками былой красоты, молодым задором и любовью к жизни и поэзии.
В то незабываемое утро 22 июня 41 года, Гуля, маленькая непоседа, подвижная, как крутящийся волчок, мчалась за родителями, на ходу натягивая платье и сандалии, и отчаянно ревела от страха, что её оставят навсегда одну. Мама, с незнакомо-суровым лицом, стремительно поспевала за отцом на призывной пункт, дробно стуча каблуками, как барабанными палочками.
С этого дня жизнь города резко изменилась. Жители послушно сдали приёмники, давно ставшие родными, радовавшие чувственной национальной музыкой, и индийскими песнями. Взамен им на столбах из чёрного зева репродукторов дни напролёт гудел, бросавший в дрожь, суровый голос Левитана. Как эхо, круглосуточно из репродукторов в каждой доме повторялось: - ВСЁ ДЛЯ ФРОНТА - ВСЁ ДЛЯ ПОБЕДЫ!
Новости сменялись патриотическими песнями, стихами, спектаклями, для воспитания патриотического духа граждан. Среди призывников всех возрастов, бросалось в глаза множество мальчишек и девчонок, с горящими счастливыми глазами, рвущихся на фронт защищать Родину.
На вокзал прибывали бесконечные вереницы перегруженных составов, везущих госпитали с ранеными, заводы-с оборудованием и персоналом, Творческие Союзы, институты, и ещё бог весть кого. Казалось, будто все жители и предприятия европейской части Советского Союза двинулись с хозяйством и пожитками на Восток!
В Узбекистане находились - Мосфильм, Союз Писателей, Художников, Ученых. В Ташкенте пережили войну Анна Ахматова, Раневская, Надежда Мандельштам, Чуковская, Фаворский, дочь Есенина, сын Марины Цветаевой, Мариета Чудакова, юный Валентин Берестов и ещё бесчисленное множество ныне известных личностей.
В городе ютились и простые смертные - детские дома, эвакуированные граждане, переселенцы-греки, немцы, корейцы, крымские татары и ещё многие... Они обосновались стабильно, со своими культурными центрами, театрами, издавали на родном языке газеты и книги, отмечали национальные праздники. Жизнь в городе бурлила. Наступил некий творческий ренессанс. Не смотря на жёсткую цензуру, именно в те годы создавались шедевры: прекрасные книги, фильмы, спектакли, картины, стихи и песни, любимые доныне.
Поначалу многое поражало приезжих - древние мечети, восточные базары, невозмутимые верблюды и упрямые ослики, везущие поклажу по дорогам, виноградники и фруктовые сады во дворах, щедрость и гостеприимство местных жителей.
Город извилисто пересекала своенравная говорливая речка Чорсу, в которой плавали отчаянные мальчишки, имелся обширный городской парк с озером, в центре города. Всё это сочеталось с ужасающими проблемами военных лет, гибелью близких на фронтах, голодом и нищетой. Дедушка и бабушка Гульнары, родители мамы, умерли в Казани от голода и похоронены в неизвестной общей могиле!
Население катастрофически увеличивалось. Сирот любых национальностей по несколько человек кряду, разбирали уже на вокзале узбекские семьи, имевшие не менее десятка своих детей. 'Город - Хлебный' задыхался, не в силах прокормить, напоить, обеспечить кровом всех граждан. По трудовым карточкам, которые были далеко ни у всех, отпускали по 300 граммов хлеба на человека, продукты, даже воду, за которой вечно стояла с вёдрами молчаливая бесконечная очередь.
Появилось множество бездомных. Они ютились, где придётся, даже в землянках. Люди умирали от голода. Каждое утро по улицам катились скорбные телеги, на которые складывали трупы, а из-под брезента жутко торчали голые ноги почивших. Народ жил впроголодь. Люди всего боялись. Город полнился страшными слухами. Говорили, что воруют детей и делают из них пирожки. На улицах продавали 'лакомство' - застывшую манную кашу, разрезанную на 4 дольки, и смазанную патокой, похожей на мазут.
Школьники получали по маленькому пончику, с дыркой посредине, которые после уроков продавали. Теснота в классах была невообразимая. Учились в две смены. Портфелей не было ни у кого вовсе. Гуля, как многие, ходила в школу с матерчатой сумкой, сшитой мамой. В трамваях и троллейбусах плата была за каждую остановку. На уроки Гуля добираралась без денег на подножке трамвая, лихо спрыгивая на ходу у школы.
От отца с фронта приходили редкие письма, в виде треугольников, без марок, которые читались вслух. Школьники шефствовали над госпиталями, ежедневно выступали, писали под диктовку раненых письма, дарили им рисунки и полевые цветы. А покалеченных войной молодых парней всё везли и везли в госпитали!
Мест всем давно не хватало. Раненые лежали всюду - в проходах, в коридорах, летом и во дворе. Все они мечтали об одном-поскорее вернуться на фронт и бить врага до Победы. Вез рук, без ног, сплошь перебинтованные солдаты, почти мальчишки, радовались жизни, выступлениям детей, смеялись, когда карапуз наяривал на гармошке частушки, а девчушка писклявым голоском исполняла песни о любви. Всех детей они знали по именам, и с нетерпением ждали. Некоторые влюблялись в сестричек и даже женились.
Мама Гульнары получала 300 рублей, когда буханка хлеба стоила с рук 200! Чтобы прокормить троих детей, она работала без отдыха и отпусков целые дни напролёт, а вечерами допоздна преподавала в Пединституте. По средствам ей пришлось снимать в Старом городе в узбекской семье подобие жилища из необожжённого кирпича, состоящего из одной комнаты и прихожей, с плитой, под глиняной крышей, на которой весной буйно разрасталась трава, цвели огненные маки, а дети пускали змейки. Вода и удобства находились в переулке. На плите готовили еду, кипятили чай и зимой обогревали жилище. Уголь покупали вёдрами у хозяев. Игрушек не было вовсе, зато для детей завели под столом в ящике шуструю белую черноглазую крысу. Летом готовили и обедали во дворе на 'летней кухне' из камыша, с фанерной крышей. Мыться в баню выходили по воскресеньям затемно со своими тазами и полдня безропотно сидели в бесконечной очереди.
Мама окончила дошкольный факультет Пединститута, и посему отрабатывала по направлению в Районо инспектором по детским садам. Младшего сына ей удалось устроить в ясли, среднего в детсад, а старшую - Гулю в первый класс на год раньше, потому как оставлять её дома было решительно не с кем. От непосильной нагрузки, стрессов, бытовых проблем, недосыпания и недоедания, мама окончательно подорвала здоровье и умерла после войны в возрасте 41 год. Тогда Гуле едва исполнилось 15, и началась её суровая самостоятельная жизнь.
В военные годы, предоставленная самой себе, бесстрашная и отчаянная, как мальчишка, Гуля лазила по деревьям, крышам, пожарным лестницам, и однажды обнаружила на чердаке выброшенные тетради. Вырвав чистые листы, она сшила из них тетради, на зависть одноклассникам, которых хватило до конца войны.
Главной кормилицей хозяев была корова. Всегда голодных детей в переулке обреталось множество. Гуля, вместе с ними, таскала у коровы 'лакомство' - жмых, и рвала зелёный кислый урюк, при помощи, сооруженного на конце длинного камыша, фонарика. Поспевающие фрукты и виноград хозяева сторожили.
Местные жители содержали землю в идеальном порядке. Культ бесценной священной ЗЕМЛИ, посреди пустыни, был у всех в крови. Посему, когда ночью к хозяевам через крышу залезли воры, отрезали у овцы курдюк сала, от невозможности утащить её целиком, а от злости нагадили посреди двора, возмущению хозяев и окрестных жителей надругательством над землёй, не было предела.
- Конечно,- решили все единогласно,-это были цыгане! Мусульманин не мог так надругаться над священной Землёй!
Гуля давно уже живёт в Москве, и не перестаёт поражаться отношению россиян к земле-заброшенным, замусоренным и заросшим сорняками, бесхозным участкам бесценной московской земли, чего никогда не могло быть на её Родине!
Обучение в школах начиналось с 8-ми лет, шесть дней в неделю. Учёба делилось на три ступени-до 5-го, 7-го, и 10-го класса. После 5-го ребята шли работать учениками на завод, после 7-го можно было поступить в ремесленное училище, где кормили и платили стипендию. До института доучивалось меньшинство. Институтов и техникумов в Ташкенте имелось множество, и любых!
Дело в том, что ещё в 20-е годы прошлого столетия по приказу Ленина, в Ташкент прибыли составы с учёными, артистами, всевозможными специалистами, для открытия в Узбекской столице институтов, театров, музеев, клубов, библиотек. С тех давних пор Ташкент стал политическим и культурным центром азиатской части СССР.
В городе гастролировали столичные театры. Бывала Таганка с 'Гамлетом' - Высоцким. Когда в Ташкенте гастролировал Большой Театр - с Улановой, Дудинской и Лепешинской - мама на всю месячную зарплату повела Гулю на балет-как на величайшее событие века. В своё время, в городе выступали божественная Комиссаржевская, Сергей Есенин. В результате у Вольпин родился сын Есенина Вольпин-Есенин, который подвергся репрессиям. Первый сын Есенина от гражданского брака в Москве с Изрядновой - был расстрелян, 'как враг народа' В Ташкенте
| Помогли сайту Реклама Праздники 8 Декабря 2024День образования российского казначейства 9 Декабря 2024День героев Отечества 12 Декабря 2024День Конституции Российской Федерации 17 Декабря 2024День ракетных войск стратегического назначения Все праздники |