обретались в прошлом и другие знаменитости.
В городе функционировала уникальная библиотека, печатались миллионными тиражами книги, все советские журналы и газеты, имелся мраморный музей и мавзолей Ленина на Красной площади, как в Москве, где проходили парады.
Мальчишки изучали военное дело в школе, шли со школьной скамьи в суворовское училище и призывались в армию. Служили 3, во флоте 4 года. Службой в армии гордились, считали почётным долгом перед Родиной!
Большинство жителей работало на военных заводах, особенно на трёх огромных филиалах авиационного, где, после 7 класса, из-за ранней смерти матери, работала затем Гуля, одновременно доучиваясь в вечерней школе рабочей молодёжи.
Учащихся и служащих ежегодно вывозили на 2-3 месяца на хлопок - тяжёлый изнурительный труд, до тех пор, пока не выпадет снег. Кормили плохо. Спали на полу в клубах, в хлеву на соломе. Денег не платили, но никто не роптал, не отлынивал! С каждым годом повышался план сбора хлопка, после выполнения которого груди руководителей украшались новыми орденами
С 5-го класса обучение было раздельным. Лишь на совместных вечерах и в кружках Дворца пионеров состоялось общение ребят, завязывалась дружба мальчиков и девочек.
С незапамятных времён, Гуля сочиняла стихотворения и посещала во Дворце пионеров 'Литературные Четверги'. Ведущая их учительница литературы тайно давала Гуле читать стихи запрещённых поэтов - Блока, Есенина, Цветаевой, Ахматовой, Мандельштама, Пастернака и других 'изгоев литературы', за что вполне могла поплатиться 10 годами заключения, "без права переписки", т.е. расстреляна!
С тех пор Гуля поняла, и запомнила навсегда, как велика, значительна и опасна роль писателей и литературы, если за стихи ссылали и даже расстреливали. Ещё Гуля посещала драмкружок, где выступал юный Владимир Рецептер, ныне известный питерский артист и поэт.
Кончилась война. Отец Гули вернулся цел и невредим, увешанный орденами и медалями, дойдя с боями солдатом до Берлина, получил в Ташкенте большую комнату с прихожей в Старом городе. Без отопления, с водопроводом и общей летней уборной на улице, в многонациональном дворе семья впервые зажила под своей крышей, в весёлой дружной компании с соседями, и даже со временем завела козу, курицу и двух котят. Позже с ними поселились дедушка и бабушка, возвратившиеся из 10- летней ссылки на остров Муйнак.
В каждой махалле имелась мечеть, на макушке которой в большом гнезде, как скульптура, неподвижно красовался на одной ноге аист, а спозаранку будил с высоты минарета пронзительный голос муэдзина, созывая правоверных мужчин на молитву. Ещё непременно существовал хауз, окружённый деревьями водоём, с вечно холодной зелёной водой, в котором вечерами заливались лягушки и выделывали немыслимые рулады.
