На сцене спальня Дездемоны. Она сидит перед зеркалом за туалетным столиком, готовясь ко сну.
В её голове крутится: «Ни фига себе, отметили премьеру! Куда ж они делись-то?! Ничё не помню! Чёрт! Говорила ж Нонка – не мешай шампань с водкой! А этот идиот – белый медведь, белый медведь! И подливает! Козёл безрогий!... Почему безрогий?! Уже рогатый! Блин, где ж я их оставила!?... А может он спецом?! Да, неее! Ревнивый, хуже Отелло! Ну, где он там?!...»
Выходит Отелло. Подойдя к зеркалу, заунывно произносит.
- Ты перед сном молилась, Дездемона?
Женщина, как бы рассеянно озирается.
Вдруг её взгляд фиксируется на левой кулисе. Там стоит Яго и что-то теребит в руке.
«Это Лёшка! Вот скотина! Ну, чего трясёшь-то?! Не дай бог, мой увидит…»
- Нет, мой супруг! - неуверенно лепечет Дездемона, не отрывая взгляда от кулисы.
Это не ускользает от внимания Отелло. Нечто демоническое вспыхивает в его глазах, и он бросается в левую кулису с воплем «Молись!».
Через пять секунд.
Дездемона отчаянно визжит за таулетным столиком.
Слева на полу у края сцены Отелло пытается душить барахтающегося под ним Яго и орёт.
- Умри, сука!
Яго отбивается от него красными ажурными стрингами.
***
- Оригинально! – произносит критик, обращаясь к сидящему рядом постановщику спектакля.
Пожевав в растерянности губами, тот отвечает.
- Это.. как это… моя новая трактовка!
страсти)))
