Глава 20
(833 г. от Р.Х.)
Море бурлило. Волны с шумом набегали на берег и яростно ударяли о подножие скалы. Изредка их брызги долетали даже до Рюрика, который сидел на самой её вершине. Они попадали на лицо князя и оставались каплями на его щеках и бороде. Со стороны казалось, что это его невысохшие слёзы. Вот уже два года они живут здесь, а зачем и что делать дальше? Не хозяин он здесь, не хозяин… Не его это земля. От всей дружины остались жалкие крохи. Где брать воинов? К бодричам не вернёшься – слово Цедрагу дал, да и не примет брат его. К князю Яромиру в ножки опять кланяться? Ну, уж нет!
Рюрик поднял с земли камешек и, размахнувшись, далеко бросил в море. В шуме волн князь даже не услышал, как камень ударился о воду – просто пропал в белой пене. Как бы им всем не пропасть в этом глухом углу земли! Мирослав уже скоро отроком перестанет быть – невесту ему подыскивать надо, а кто согласится? Нет у сына князя Вратибора удела и дружины у него нет, как и у самого Рюрика. Ждать, пока дети погибших подрастут? Ещё несколько лет пройдёт. А что делать – придётся… Для воинов доспехи нужны и оружие. Где взять – казна у князя истощилась за два года, как не старался беречь. А как сохранишь? Хоть округа и зверьём богата, да и море богато рыбой, разве на этом проживешь? Ладьи надо было строить?! Надо. Одежда трепалась и рвалась, отроки росли – голыми ходить не будешь! Вот и уходила казна! А притока серебра не было.
Князь подобрал сухую ветку, обломал лишние сучки и стал, размышляя, нервно постукивать себя по колену. Пополнять казну надо, а, значит, опять надо франков пограбить. А что?! Воинов на две ладьи хватит: раненые поправились, даже Оскол. Возьму с собой отроков, которые постарше – пусть привыкают к воинской потехе и к виду вражеской крови! Мирослава с собой надо взять обязательно. Сам-то немногим старше в битвах начал участвовать. Рагнара с его воинами приглашу – вот ещё две ладьи. Для набега хватит! А года через два отроки подрастут – будет дружина. Потом можно будет опять захватить Ютландию – там будет земля русичей! И никаких больше подачек: ни от франков, ни от кого другого.
От восторга за принятое решение князь двумя руками переломил палку. Она хрустнула, и сразу же за спиной Рюрика раздался ещё один треск. Князь обернулся и увидел сзади в двадцати шагах от себя смотревшую на него Ефанду. Она презрительно поджала губы и скрылась в лесу. Рюрик скривился и отбросил сломанную палку в сторону.
- О чём задумался, князь? – Из-за ствола дерева вышел Рагнар и присел рядом.
- Да так… - Замялся Рюрик. – Вот думаю, что за народ там за морем живёт?
- Поруссы там… Вашего славянского племени.
- Поруссы?! – Усмехнулся Рюрик. – Надо же!..
- А ты чего интересуешься? – Рагнар нагнул голову, пытаясь заглянуть князю в лицо. – Просто так или с умыслом?
- Устал я сиднем сидеть, да и воины мои истомились без дела. Отроки подросли – пора их к воинской потехе приучать.
- Зачем тебе поруссы? – Изумился Рагнар. – Чего с них возьмёшь? Живут в таких дебрях и урочищах, что и селения их сразу не сыщешь. Охотятся да рыбу ловят, землю пашут и хлеб сеют.
- Нет, - зло прищурил глаза князь, - поруссы мне не нужны. Хочу я франкам о себе напомнить и за их коварство отплатить сполна. Не желаешь со своими воинами ко мне присоединиться? У франков богатств на нас с лихвой хватит. Добычу пополам… О себе отметку такую оставлю, что вспоминать долго будут. Славно повеселимся!..
- Даны… - Заикнулся было Рагнар, но Рюрик не дал ему договорить:
- Даны ещё годков с пяток мои ладьи стороной обходить будут, пока не вырастут новые воины, которые не отведали мой меч.
У Рагнара загорелись глаза:
- Франки!.. Ульвар рассказывал, что богатства у них не меряны. Соблазнительно… Что ж, Харальд там со своим родом жировать должен, а на мой род ему наплевать?! Приму я, князь твоё предложение.
- Вот и ладненько! Готовь драккары! Я на двух поплыву, да ты… Для набега воинов больше не надо. По весне и пойдём в поход.
- Доброе сердце у тебя, князь. Не боишься добычей делиться. Другой бы в тайне сохранил пути-подходы к таким лакомым местам, а ты, видишь, готов показать. Доброе у тебя сердце, - повторил Рагнар и смущённо улыбнулся, - поэтому у таких, как ты, и в сердечных делах не сразу ладится.
Увидев, как нахмурился Рюрик, добавил:
- Не обижайся, князь! Помогу я тебе. Как только солнце дойдёт до той вершины, - Рагнар показал на верхушку одной из кривых сосен, - так ступай по этой тропинке! Поспешай, но не беги. Увидев чего, не пугайся, но и не убей никого ненароком.
Рагнар поднялся и скрылся в том же направлении, куда ушла и жена князя.
Ефанда любила уходить далеко в лес и там наедине оплакивать, как она считала, свою незавидную долю. Ей ли – дочери князя руян прозябать в этом забытом богами углу, как простая простолюдинка?! Зачем отец решил отдать её в жёны этому скудоумному? Как же – князь! Дружина у него боевая, и франки его боятся. Так боятся, что осталось от дружины пшик и маленько, а самим в эти дебри пришлось залезть со страху. Князь! Гольтепа, а не князь. Стань она женой другого, могла бы ходить в парче, а не в этом льняном сарафане, ела бы с серебряных блюд, а не из глиняных плошек, жила бы во дворце, а не в общем бараке вместе со всеми. А что, мало ли князей в мире! А может судьба сложилась так, что стала бы женой какого-нибудь франкского принца или на худой конец знатного графа. Жила бы во дворце! Рассказывали, что дворцы там каменные и высокие. А здесь…
Сестричка двоюродная тоже хороша – никогда не посочувствует. Всё её устраивает, даже носки ему вяжет, как дворовая девка. Две жены у князя, но внимание Красимире Рюрик больше уделяет. Приворожила она его, что ли? Серьги красивые ей подарил, а за что? Из-за того, что девку ему родила? Горечь опять легла на сердце Ефанды: она, может, смогла бы сына ему родить! А Красимира пусть рожает ему хоть тысячу сыновей, всё равно наследником Рюрика может стать только сын Ефанды, потому что именно она дочь князя Яромира, а не сестра. Не княжил её отец, поэтому и не могут её дети наследовать Рюрику. Пусть радуется, что князь Яромир Красимиру за Рюрика отдал, а то бы была бы женой какого-нибудь боярина или простого воина. Хотя какая разница! Иной простой воин живёт лучше, чем князь Рюрик.
Ефанда вытерла вновь появившиеся слёзы. Князь! Да какой он князь!.. Слушает своих бояр, да делает, что они говорят. Раньше слушал Траскона и Остромысла. Слава богам, что теперь их не стало. Лучше бы её послушал! Ничего сам не решает, хоть и ссылаются все на Рюрика, даже этот бестолковый увалень Бермята: «Князь приказал, князь приказал…» Какой князь? Как Оскол скажет, так все и делают. Вот кто князь! Ефанда помнила, как Оскола Тыра с воинами из битвы вынес, как все оставшиеся в живых воины в дороге от него не отходили. И Рюрик к нему лез, чуть ли не в ножки кланялся. А мог бы хотя бы раз у неё спросить: не тяжело ли ей в пути, не нуждается ли она в чём? А ещё Ефанда помнила, как в ту злополучную ночь, поимевши её, пьяный Рюрик заснул, она попыталась уйти от него, но Оскол грубо опять втолкнул Ефанду в комнату, и она до утра просидела у кровати на холодном полу. А на следующий день отец устроил свадебку, радовался чему-то, кубок с хмельным мёдом да с винами заморскими поднимал, князя славил. И были эти противные слюнявые поцелуи…
Слёзы уже текли, не останавливаясь, по щекам Ефанды. Она сидела под высокой сосной на толстой подстилке из упавших и частично перегнивших сосновых иголок, и сидела бы так долго, но за кустами зашевелились ветки. Ефанда вскинула голову, пытаясь разглядеть: не зверь ли? Но это был не зверь. Из кустов вышел человек, а на голове у него был сплетенный из лыка колпак с прорезями для глаз. Следом за ним из кустов вышел ещё один в таком же обличье, и они направились к ней. Ефанда вскочила на ноги и оглянулась – с другой стороны к ней приближались ещё трое. Холодок пробежал по спине Ефанды, и её взяла оторопь:
- Вы чего? Я жена князя Рюрика!
Ряженые молчком схватили Ефанду за руки и прислонили её спиной к сосне, под которой она перед этим сидела, и начали привязывать её к стволу. Она попыталась вырваться, но сил не хватало. Один из незнакомцев встал перед Ефандой и, смотря на неё через прорези для глаз, начал глухо вещать из-под своего колпака:
- Ты осквернила нашу священную рощу. Сюда нет хода женщинам. Чтобы умилостивить наших богов, нужно принести им жертву. Этой жертвой будешь ты! Мы сожжём тебя.
Все начали собирать хворост и складывать к ногам Ефанды, а затем один из незнакомцев выбил кресалом искру и начал раздувать огонь. От невероятного испуга от неминуемого у неё непроизвольно начали дрожать руки и ноги, а её волосы как будто начали подниматься. Ефанда не выдержала и дико закричала во весь голос:
- Помогите!
За спиной незнакомцев появился Рюрик с обнажённым мечом, и ряженые вмиг скрылись в лесу. Князь ногами раскидал сложенный хворост и мечом разрезал верёвку, которой была привязана Ефанда к дереву. Она бросилась к Рюрику в объятия и, прижавшись и испуганно оглядываясь по сторонам, умоляюще прошептала:
- Уведи, уведи меня отсюда!
Из-за листвы кустов Рагнар, сняв с головы колпак, смотрел, как князь уводит свою жену, а затем усмехнулся:
- Вот теперь, Ульвар, я отплатил князю за своё спасение, помирив его с женой.
Долго не мог забыть Рюрик чарующих ласк и нежных поцелуев Ефанды этой ночью, а уже под утро, прижавшись к мужу, она скорее простонала, чем попросила:
- Я рожу тебе сына, только увези меня отсюда. Прошу тебя, увези! Я здесь не смогу… Я боюсь.
Рюрик еле сдержал улыбку и согласился:
- Хорошо. Мы уплывём отсюда. К поруссам!..
