Голуби.

Голуби.

- Что-то кайфа нет, - говорил Иннокентий. – Вот я здесь, а кайфа нет.
Они проходили мимо готического собора, по левую руку вверх били струи из зелёной бронзы фонтана.
- Сколько читал об этом, в кино смотрел, - продолжал Иннокентий. – Теперь смотрю в упор, а кайфа нет. А у тебя есть?
Зоя пожала плечом.
- Да ты наслаждайся, наслаждайся! – Иннокентий с деланным раздражением растопырил руки. – Мне такого никто не давал, я до сих пор плачу, вспоминая своё тяжёлое детство. А тебе всё прямо в клюв, в клюв!
Иннокентий расхохотался.
Они сели за столик уличного кафе, юноша в белом мгновенно принёс «эспрессо».
- Только не вздумай быть благодарной, - Иннокентий нравоучительно поднял палец. – Ты должна понимать, что я тебя покупаю.
Зоя смотрела на него молча и без выражения.
- Этот грязный старикашка покупает тебя, - Иннокентий ткнул себя пальцем в грудь. – Это он должен быть благодарен тебе за такую возможность. А ты должна принимать, как должное и смотреть на него с презрением.
Зоя вздохнула и посмотрела на пролетающих над площадью голубей.
- Я ещё и мазохист, отчасти, - ухмыльнулся Иннокентий. – Мне доставляет удовольствие быть униженным.
- Хватит, - сказала Зоя.
- Не хватит, - ответил Иннокентий. – Я всего лишь честен. Могу себе позволить. А правда, это всегда больно, как хлыстом по голой жопе.
- Неправда, - сказала Зоя.
- Ты продаёшь, я покупаю, - Иннокентий приблизил к ней лицо через стол. – И продаю тебе всё своё дерьмо за свои бабки.
- Есть то, что не продаётся, - сказала Зоя.
- Есть, - с усмешкой, Иннокентий откинулся на спинку стула. – Это любовь. Но её нет.
- Ты думаешь, я буду возражать? – Спросила Зоя.
- Я не думаю, - ответил Иннокентий. – Я просто хочу получить то, за что заплатил. Поиграй со мной.
- Мы заиграемся, - сказала Зоя.
- Ты не заиграешься, - ответил Иннокентий. – Знаешь, в чём разница между нами? Я вижу смерть рядом. Я её чувствую. Я её нюхаю. А ты нет. Когда-нибудь, ты тоже увидишь, если доживёшь. Я вижу это в твоих глазах. А ты ещё не знаешь об этом.
- Тогда, зачем играть? – Зоя улыбнулась алым ртом. – Если занавес уже упал?
- Я знаю зачем, - ответил Иннокентий. – Мне это нужно, чтобы не трястись от страха. А тебе это нужно потому, что ты ничего не боишься, но хочешь. Ты любишь ходить со мной по лезвию бритвы.
- Осторожней со штампами, - Зоя презрительно опустила уголки алых губ. – Ты не герой комикса.
Иннокентий восхитился. Когда эта девка хотела, она могла быть по-настоящему острой, как сталь.
- Ты недоделанный дьявол, - сказала Зоя. – А я твоя вторая половина. Как в атомной бомбе. Какая разница, кто заиграется? Держи дистанцию, если сильно сжать, - взорвёмся к чёртовой матери.
В небе захлопали крыльями голуби.