Ничего случайного Глава 46

        Время летело быстро. Семен сначала слушал музыку, потом читал, потом смотрел кино, но всё равно все его мысли были о Дашке, почему она не возвращается. Он еще никогда не ощущал себя таким одиноким и покинутым. В нем умирала надежда быть с ней рядом, а справиться с этим у него никак не получалось. Наконец он не выдержал и позвонил Боре. Он рассказал ему подробно все события за прошедшую неделю. Борис молча слушал потом наконец ответил:
     -  Сема, похоже эта змея укусила тебя в самое сердце. И теперь ее яд гуляет по всем
твоим органам. Я ее квартиры лишил, работы, всего, что у нее было, подвел под самую черту, можно сказать,- говорил с сожалением Сема.
     -  Сема, прими антидот. На твой вес надо литр - не меньше, и ложись спать. К утру все как рукой снимет. Она приползет сама к тебе, другого выхода для нее не вижу.
      -  Боря, теперь не приползет. Пропадет, но не приползет.
      -  Ты, похоже, не излечим. Поступай как знаешь, но противоядие все-  таки прими.
     Борис положил трубку.
     Неожиданно на улице завыл Барбосса. Семен еще никогда не слышал, чтобы пес, когда-  то выл. Он подошел к нему и попытался его погладить, но пес убежал к дальней двери. Ежась от холода, Семен пошел за ним. У калитки, ведущей к морю была вырыта яма, пес пытался убежать.
     -   Барбосса, ты погулять хочешь? -   спросил Семен, пес завилял обрубком.
    Семен вернулся в дом, оделся и направился к калитке, где его уже ждал Барбосса.  Не успел открыть калитку, как пес рванул с места и побежал сломя голову, и тут же исчез в темноте.
    Сема шел быстрым шагом вдоль берега и без конца звал пса, и свистел. Где-то впереди послышалось повизгивание. Испугавшись, что кто-то пытается обидеть пса Семен побежал.  На берегу, кроме одиноко стоящего детского домика, ничего не было.        
   -   Барбосса! -  Семен еще раз позвал пса. -  Пес выскочил из темноты и снова скрылся за домиком.
      Семен подошел и увидел пса, сидящего возле Дашки. Она сидела на низенькой лавочке, наполовину утопленной в песок, упершись спиной на стенку домика, в короткой юбке, почти полностью обнажив ноги и погрузив высоченные каблуки в песок так, что ее колени были почти вровень ее подбородку, приподняв воротник своей, по-детски короткой, шубки. Рядом с ней на развернутом журнале лежал недоеденный пирожок и бутылка мартини. Она разговаривала сквозь слезы вслух сама с собой:
     -   Это все потому, что он сдох! Он пред ...чу. -   она не могла выговорить с первого раза это слово. Он пред-  чув-  ство-  вал, что я лишу его дома и с горя сдох. Вот поэтому мое желание и не исполнилось! Вот если бы он не сдох -  вот тогда д-  а-  а. Я бы его сюда привезла и ве-   ти -  ли-  ...она опять не могла выговорить слово, глотая слезы. – И ветеринару показала, - наконец произнесла Даша. -  Потом отхлебнув из бутылки, закурила, уставившись куда-то в небо, глотая накатившие слезы.
   Семен, молча сел рядом, прижавшись к ней боком. Дашка, не обращая никакого внимания, выпила из бутылки и отщипнув кусочек пирожка бросила псу, который на лету проглотил его. Семен, тоже отхлебнув из ее бутылки и тоже оторвав кусок пирожка, бросил Барбоссе, который на лету был пойман.
    - Вот надо было именно так, по больному.  Лишить этой комнатушки. Лишить меня мечты! Неужели я тебе, так сильно на хвост наступила?
    -  Да, Дашка, наступила и очень сильно. Ты мне больно сделала. Еще ни одна баба так со мной не поступала. За это и получила.
    -  Ну, хоть кто-то тебе больно сделал. Не всё же тебе над другими издеваться. Руки тебе лобызать. Ну, ты теперь радуйся. Шалость удалась, -  Дашка стала икать.
     -  Ладно тебе, проехали. Замерзла совсем, икаешь уже от холода. Ноги вон совсем
голые, сидишь почти на песке, можешь простыть и заболеть. - Он попытался отдернуть пониже ее юбку.
      -  Да пошел ты, Айболит хренов. Хватит уже лечить меня, - возмутилась Дашка, резко убрав его руку. - Не будь безучастным, прояви свое собачье милосердие. Дай мне ключ от комнаты Берты.  - Я верну через месяц,- сказала она, вытирая нос платком.
      - Нет, не дам. И давай без оскорблений. Во-первых, если ты туда вернешься, ты окончательно сломаешь себе жизнь, а во-вторых у меня его просто нет. Я комнату сдал Аркадию до марта.
      -   Дай ключ, я договорюсь с Аркадием.
      -   В этом я не сомневаюсь. Только зачем тебе это?
      -   Я ученица прилежная, твои уроки усвоила. Работу над ошибками делать буду, -   она
отщипнула кусочек пирожка и стала его жевать.
      -  Я плохой пример и учитель из меня никакой. И учил я тебя не тому, чему надо было. Неужели это я из тебя вот такую сделал?  И зачем я тогда открыл тебе дверь,-  Сема сказал это с неподдельным чувством сожаления и раскаяния.
     Дашка достала из сумочки сигарету и закурила.
     -   Угости сигаретой,-  попросил Сема.
     Дашка молча протянула ему пачку.
    Барбосса устраивался спать. Он положил свою мохнатую и грязную в земле морду Дашке на ноги. Так они молча сидели и курили. Семен понимал, что теперь рядом с ним сидит другая Дашка, не наивная и не стерва, а какая-то неизвестная ему взрослая умудренная опытом женщина, которую невозможно уже испугать какими-либо жизненными трудностями. Она сидела сдержанная и спокойная.  Дашка не впала в истерику, проявив свой характер и волю.
    -   Даш, а помнишь какой кордебалет мы с тобой тут закатывали.
    Семен попытался обнять ее за плечи. Дашка дернула плечом и сбросила его руку.
    -   И вспоминать не хочу. Все хочу забыть и плохое, и хорошее!
  Она отхлебнула мартини, встала и пошла неуверенной походкой прямо вдоль берега, с недопитой бутылкой в руке, перевесив через плечо сумку.
    -   Дашка, ты сейчас куда? -  спросил Семен, понимая, что ей идти -то и некуда.
    Она ничего не ответила.
    Он хотел остановить ее, но это было не в его правилах. Сема смотрел как уходит эта маленькая женщина, доведенная им до отчаяния и понимал, что вот сейчас он потерял ее навсегда.  
   Дашка шла, вперед не оборачиваясь на ходу выпивая из бутылки. Пес бежал за ней. Она все отдалялась и отдалялась, наконец силуэт ее хрупкой фигурки стал исчезать в сыром морском тумане.
    Сема свистнул собаке. Пес ответил лаем.
     -   Значит еще недалеко.
    Какая-то необъяснимая сила, сорвала Сему с места и понесла, плюя на все принципы и правила. Он догнал и резко развернул ее:
     -   Даш, я тебя прошу не уходи, останься на сколько захочешь.
   Дашка молча покрутила головой в отказ.
    -   Ну как мне тебя уговорить. Да, я виноват, это я все устроил и домик этот нашел и тебя подбил на покупку. Я что-нибудь придумаю. Будет у тебя своя нора у моря. Я обещаю!
     -   Мне ничего от тебя не надо. Я уезжаю.
     -   Да погоди ты,- Сема попытался взять ее за руку.
     -   Видеть тебя не могу! - Дашка вырвала руку.
    Они вышли с пляжа. Рядом на пустой стоянке стояла Дашкина машина.
     -   Ты что, бухая ехать собираешься?
     -   Нет, я спать ложусь.
     -  Дашка, ты хочешь машину потерять. Здесь нельзя оставлять тачку на ночь, ее просто разберут.
     -   Пусть попробуют.
     -  Ну что с тобой делать. Иди сюда. -  Он крепко обнял ее и стал целовать ее лицо, но Дашка не реагировала на его поцелуи.    
      -   Дашенька, ну прости, пожалуйста. Дай ключи.
     Дашка упрямо продолжала мотать головой.
     Семен сам достал ключи из ее сумочки, и взяв на руки, посадил в машину.
      -  Да, выбрось ты уже эту бутылку,-  Сема забрал у нее недопитую бутылку и бросил в мусорный бак.
     Дашка попыталась открыть дверцу и выйти. Семен усадил ее на место и пристегнул   ремнем безопасности.  Барбосса запрыгнул на заднее сиденье.
      -  Все, поехали, здесь совсем рядом. - Он сел за руль, и они поехали, рассекая фарами густой туман побережья.

     Во дворе продолжали мигать гирлянды. Все напоминало о празднике, но настроение у обоих было далеко от этого. Они вошли в дом и прошли на кухню. Дашка обвела кухню каким-то отсутствующим взглядом, но отметила, что почти ничего не изменилось.
   -  Изменилось, Дашенька, изменилось. Ты просто еще не все видела. Уже больше чем полгода прошло.
     -  Неужели, всего полгода, а кажется пол жизни пролетело,-  с грустью добавила Дашка.
     Семен накрывал на стол, было видно, что он заранее готовился.
     -  Ну давай, дернем, а потом поговорим.
     Они молча выпили, Дашка, отказавшись от еды, положила себе на тарелку маленький огурчик и откусывала от него маленькими кусочками. По ее поведению было видно, что она очень расстроена и сильно переживает. Наконец она не выдержала и начала разговор:
     -  Сема, зачем так жестоко было поступать со мной. Лишить меня всего и этой
несчастной комнатушки. Вырвать меня из моей жизни и бросить сюда на пустой холодный берег. Неужели я тебя так достала?
   Дашка была настолько расстроена, что ни пить, ни есть не могла. Она сидела, подперев рукой голову, периодически покачивая ей из стороны в сторону. Как врачу ему было понятно, что человек переживает глубокую психологическую травму и от этого чувство вины ощущалось еще сильнее.
   - Дашка, я уже сказал, я все исправлю. Поживешь у меня, машина у тебя есть все остальное будет. Давай накладывай салат, вот бутербродик с икрой бери, - пытался успокоить ее Сема.
    Он все подкладывал Дашке в тарелку еды, то одно то другое. Пытался развлечь ее какими-то пустыми разговорами. Предлагал выпить, но Дашка никак не реагировала на его внимание. Она молча сидела с отрешенным взглядом, тупо уставившись в одну точку. Наконец он подставил свой стул рядом и аккуратно пересадил ее к себе на коленки. Он обнял Дашку, прижав к себе и стал качать, как маленького ребенка, пытаясь хоть как-то успокоить, сам не ожидая от себя такого. Дашка прижалась к нему и расплакалась как ребенок всхлипывая. От ее слез рубашка у Семы стала мокрой. Он достал платок и стал вытирать ей нос.
   - Дашенька, я все исправлю, не надо так переживать. Я обещаю, все у тебя будет,- успокаивал он, ее целуя ее соленые от слез глаза, не переставая качать.
    Дашка мотала головой прижимая платок к носу.  
   Постепенно Дашка стала успокаиваться. К ней наконец вернулся милый и слегка наивный взгляд.
     -  Все, успокоилась? - Сема ласково смотрел своими красивыми серо-голубыми глазами на Дашку.
     Она равнодушно улыбнулась в ответ.
     Наконец в ней стало просыпаться то доброе и наивное существо, которое от обиды спряталось где-то глубоко в дебрях души.
     - Дашенька, я так люблю, когда ты вот такая, добрая и по-детски открытая. Давай договоримся ты всегда будешь такой, а ночью, пожалуйста, будь стервой. Я не против, меня это даже заводит. -  Потом шутливо добавил: -   Можешь даже метлу прихватить.
     Они одновременно рассмеялись. Вышли на улицу, сидели и пили молча кофе в беседке. Семен обнял ее за плечи.
      -  Ты не замерзла? А то у тебя шубка из плюшевого мишки.
     Дашка молча покачала головой.
      -  Сем, я не могу так больше. Давай не делать друг другу больно. Я устала от этого.
Я так не люблю, когда ты орешь на меня и обзываешь плешивой кошкой, - наконец тихо произнесла она.
      -  Ну плешивой я тебя никогда не называл. Я помню какой кошкой. А уж, как я не люблю, когда тачку пытаются мою подрихтовать, а еще и Айболитом хреновым называют. Между прочим, я академию с отличием закончил. -   Потом помолчав добавил. -  Дашка, ты же правил совсем не знаешь. Больше не пущу тебя за руль пока правила не выучишь.
     Дашка отогрелась и