Время Лича. Глава 16. Башня чародеев.

      - Она могла бы посвятить нас в свои грандиозные планы! - возникал, забавно размахивая руками Ремдон. - Вот погляди на неё! Я к ней с миром, внимая её мыслям, и подчиняясь её мотивам. А она вот уже неделю не проронила ни единого слова.
      - Угу. Я тебя предупреждал, - хмурясь проговорил Ольм, тщательно выискивая глазами, куда поставить ногу, чтобы не угодить в трясину.
      - Ольм, она несколько дней безмолвно таскает нас по болоту. Я предлагал идти восточной тропой. По ней регулярно следуют торговые обозы, там есть и вода, и еда. Но она не советуясь пошла напрямик… - Воскликнул чародей. - Ольм, её информация по поводу нынешних дорог, апокрифична!
      - Я тебя предупреждал, она молчалива.
      - Она должна нам сказать, хоть слово! Хоть дать знак, что она не заблудилась. Я конечно понимаю, что она может ходить кругами по болоту лет эдак двести. Но у нас нет столько времени! - вопил Ремдон.
      - Ох! Ну, что ты от меня хочешь? Я вообще этих троп не знаю, - сокрушенно произнес белокурый паладин.
      - Поговори с ней!
      - Моя милая, чародейка! - Татде резко обернулась, рыча и сверля взглядом пустых глазниц. - Скажи мне, моя дорогая, ты знаешь куда мы идем? - также резко лич, отвернулась, поспешив своей дорогой дальше.
      - Сделал всё, что мог, - разведя руки в стороны, проговорил Ольм, устремляясь за Татдой.
      Очередной привал устроили под густо растущим вереском. Безлистные ветви, с лиловыми цветами, спрятали путников словно укрыли тентом. Ремдон, долго не мог уснуть, ворча и переворачиваясь с бока на бок. Как и все чародеи, он имел весьма изнеженное тело. И длительные походы, раскрыли его характер не с лучшей стороны. Татда не ожидала, что столь мудрое создание обладает, столь бранным темпераментом. В свои юные годы, он излагался, как заправский пропоец.
      Татда по обычаю, смотрела на ночную звезду — Кфонар. Теплый белый свет ночного светила, отражался от разбросанных по округе ковылей. Внимая шептанию ветра, белый злаковый ковер, переливался, словно волны. По волнам плыли барашки в образе тонких соцветий. Лич слушала, теряясь в ощущениях плавного шуршания сочных трав. Чувствуя, как зернышки ковылей трутся друг об друга, вырывая легкий тризм. Сквозь плавное колыхание, она слушала всплески болотистых тварей, которые совершенно оправданно не подходили к странной компании путников. Особенно назойливых насекомых, Татда отгоняла выбросом зеленоватого света с навершия посоха. Магия была ровной, не слепящей, ровно такой которая не разбудит усталых живых. Татда сторожила их сон, как и каждую ночь. По началу пути, Ремдон, опасаясь лича, сам вызывался сторожить, и даже пытался занять этим делом Ольма, который послал его подальше и попросил не заниматься ерундой, и довериться мертвой чародейке. Спустя две бессонные ночи, Ремдон доверился мертвой чародейке.
      - О чём ты думаешь, моя милая чародейка? - проговорил Ольм, так и не уснувший.
      - Прекрати меня так звать Ольм! - произнесла Татда, повернувшись черепушкой к белокурому воину.
      Он улыбнулся, языки низкого костра, плясали в его лучистых синих глазах. Он казался умиротворенным, и спокойным.
      - Как только ты назовешь свое имя! - усмехнулся он. - Серьезно, как тебя зовут? - его лицо действительно изменилось, меняя беспечность и шутливость, на степенность и даже грусть.
      - Мое имя, перестало иметь значения для живых семьсот лет назад. Моё имя реликт, - тихо проговорила лич, снова прислушиваясь к шепоту ковылей.
      - Для живых возможно и потеряло значение, кто ты, и как звучит твое имя. Но я никогда не знал тебя живой. Для меня, ты изначально, предстала в образе…
      - Покойницы… - докончила Татда.
      - В образе лича. В образе чародейки, которая спасла меня. Не сразу конечно спасла. Вначале даже едва не убила. Но потом спасла. Я не хочу знать, имя когда-то живой девушки. Я хочу знать имя лича, которая знакома с моей сестрой. Имя лича, которая трепетно стережет наш сон, - Татда передернула плечами. - Не отнекивайся, я вижу, что тебе не всё равно. Я хочу знать твое имя, - снова повторил Ольм. - Татда опустила голову. - Позволь угадаю? Хм… Сюрюн… Нет, не звучит. Ааа. Кзеженни, - Татда искоса взглянула на Ольма. Воин поморщился, скривив брови. - Фу! Словно миловидная куколка. Вряд ли Кзеженни, пошла бы учиться на чародейку. Кзеженни, может лишь сидеть на рыцарских трибунах, пряча свое личико, в платочек, якобы ей страшно и неприятно от вида крови, - Ольм взмахнул, рукой пародируя нежную леди. - Как же тебя могут звать? Лвафи… Урыма… Зранема… Знаю! - наконец, резко воскликнул Ольм. Ремдон недовольно заворочался, но не проснулся. Тебя зовут. Нварриммара, - Татда прыснула, отвернувшись от Ольма, вглядываясь в Квонар.
      - Иди спать Ольм. Скоро рассвет.
      - Ну, раз не угадал. Значит не угадал, - весело отметил Ольм. - Мы ещё долго будем вместе. Ещё успею угадать. - бросил он уходя устраиваться на ночлег.
      - Долго будем вместе… - прошептала Татда, повторив слова белокурого воина, безвольно смотря на ровный белый диск ночной звезды.
      Ольм проснулся ранним утром, от какого-то скрежета и треска. Продрав глаза, он увидел, чародея и лича, напротив друг друга. С посоха Татды, срывается ровный невыносимый ультрамариновый свет, окруживший лича стеной, в которое бьются, бирюзовые лучи посланные чародеем. Ремдон с вытянутыми вперед руками, был как-никогда сосредоточен, на лбу выступила испарина, губы плотно сжаты. Он не переставая, что-то нашептывал, меняя силу и движения боевых лучей. Чуть в стороне, огнем горел, вересковый куст. Там где была болотистая бляшка, вода испарилась а дно покрылось черными высушенными кристаллами. Внезапно Татда разорвав свой щит, поднырнула под луч, и очутившись чуть ближе к Ремдону, резко взмахнула посохом. Навершие налилось искрящимся серебряным светом, с авантюрина слетел ветер. Температура вокруг, резко упала. Стало холодно. Изморозь сковала колосья окруживших их ковылей. Соцветия ближайших полевых трав повяли. Ремдон, ещё больше концентрируясь, принял удар, образуя вокруг себя, сферу, которая вибрируя расширялась в сторону лича. Медленно, очень медленно, чародей надвигался на мертвую колдунью, которая выкручивая посох, всё больше ниспускала холод.
      - Прекратите! - вскричал Ольм, вскакивая на ноги.
      Ледяной воздух, лишь краем лизнул его доспех и походный плащ. Ткань надсадно затрещала, мгновенно промерзая. Ольм закашлялся, холод перехватил дыхание. Ледяной вихрь обхватил Ремдона. Морозный иней, накрыл его сферу, погрузив под толщей холодного ада.
      - Чародейка! Прекрати! Стой! - Ольм бросился на перерез ветру.
      Завидев белокурого воина, Татда раздраженно зарычала, снимая магический фон. Непроглядный иней ложился на болото, в виде облака тумана. Сквозь пелену показался силуэт, а затем внезапно, что-то громыхнуло. Из вне холодной воды, молниеносно летя бросился на Татду, изгибающийся тяж света. Ленты стегнули лича по ногам, сбив её с ног, и тут же по змеиному опутывая тело. Посох вылетевший из рук чародейки, начал нагреваться, металл приобретал красный оттенок:
      - Эялафибра Инээзд, - сорвался металлический крик лича.
      От посоха в землю сорвался удар. А следом, вздыбилась почва, волнообразно раскачивая твердь. Ольм не удержавшись припал на колено. Ремдона отбросило к пылающему вереску, и засыпало сверху землей.
      Ольм вскочил на ноги, встав посередине между личем и чародеем. Зло смотря на каждого.
      - Ольм, сын Гиржерпа, - рыча и выкапываясь из болотной земли, проговорил Ремдон. - Кто тебя просил вмешиваться в нашу тренировку?
      - Что? - нахмурившись, не понял Ольм.
      - Глупый дахгарец, - прозвенела Татда, пальцами пытаясь развязать магические путы. - Как всегда не к месту и не ко времени!
      - Объясните мне, наконец! Что тут произошло? Я открываю глаза, а вы как безумные устроили, бойню!
      - Дахгарец! - рассерженно проговорила Татда. - Скажи мне на милость, как ты представляешь себе тренировку двух колдунов? Без как ты сказал бойни, трудно узнать противника!
      - Вы неделю ненавидели друг друга! А теперь вместе тренируетесь? Могли бы предупредить меня.
      - Наша взаимная ненависть, не мешает нам тренироваться и обучаться магией друг у друга, - кряхтя поднявшись на ноги проговорил Ремдон. - Держи друзей близко, а врагов ещё ближе, - воздев палец к небесам, проговорил чародей.
      - Согласна! - ответила Татда, также выпутавшись из пут. - Я должна знать, на что способен этот заморыш, - ответила она.
      - А я должен убедиться что её древние кости не развалятся от обычного дуновения ветра, - не заставив себя ждать, ответил Ремдон.
      - Не развалятся! - прошипела лич. - Не дождешься!
      - Посмотрим!
      - Великолепный у нас отряд, - подытожил Ольм, смотря, как Ремдон и колдунья, резко разошлись по сторонам. - Скрепленный на взаимной ненависти, и пренебрежению друг к другу.
      Как бы то не было, вскоре болота сменились лесной просекой. Сквозь верхушки хвойного леса, проливался нежно-красный свет, утренней звезды Квожара. Пахло сыростью и мхами. Редкие дикие звери скалили из-за поваленных стволов зубы, рыча и провожая путников голодным взглядом. Но подойти к гостям покинутого леса они боялись. Ремдон по обычаю ворчал и бубнил, сетуя на потерянную в стороне, отлично выложенную тропу, которая ведет в магические земли. Где спряталась от взглядов, закрытая башня чародеев. Но Татда не внимала ни единому совету колдуна. Откуда молодому чародею, было знать, что когда-то, более семисот лет назад, Татда покинула родное поселение с севера, и отправилась заросшей тропой. Тропа вела посреди полей, а потом огибая холм, выходила на хвойную просеку. Тогда эта девушка, как и сейчас лич, шла крутя головой из стороны в сторону. Странный трепет будоражил сердце, некогда живой дахгарки, как и сейчас лич ощущала магическую вибрацию, излучаемую от башни чародеев. Фон тревожил, вырывая из спокойствия, и смазывая восприятие. С каждым пройденным шагом дева-лич ощущала тяжесть. Кости клонились к земле. Ольм это заметил. Поравнявшись с Татдой, и пропустив вперед ворчливого Ремдона, он обеспокоенно шел рядом, не прерывая молчание. Он видел, как чародейка, несколько раз споткнулась. Он видел, как тяжелее она опирается на свой посох. В очередной раз споткнувшись, и едва не рухнув, он подхватил её под локоть, не дав упасть:
      - Проклятые коряги… - выругалась Татда.
      - Это не коряги. Что происходит, чародейка? - спросил Ольм.
      Татда смерила белокурого воина долгим взглядом:
      - Дахгарец, - прошептала она, подняв взгляд к кронам. - С моей стороны было наивно предполагать, что к башне я будучи мертвой смогу подойти не замеченной. В этой башне сотни самых наимудрейших учителей, десятки практиков, и десяток алхимиков. А уж учеников и вовсе не сосчитать Даже полчища живых воинов, не смогла бы взять штурмом, столь пронизанный колдовством монумент. Это самое защищенное место Иримии.
      - Уйдем отсюда? - спешно проговорил Ольм.
      - Нет. Не сейчас, когда мы так близко.
      - Это опасно! - возразил Ольм.
      - Только для меня, - Ольм внимательно посмотрел на деву-лича. - Послушай меня, дахгарец, тебя и чародея пустят в башню беспрепятственно.